Тобиус подбросил ледяной квадрат в воздух — и тот упал в центр нанесенного на снег чертежа. Книга заклинаний повисла перед волшебником, и тот стал громко читать, водя по листу пальцем. Под конец заклинания снег в едином стремлении «сжался» от краев чертежа к центру, сминая аккуратные линии, и все замерло. Убрав книгу, магистр пошел вперед, туда, где под снежной толщей мягко пульсировал шем. Он запустил руку в рыхлую снежную массу и вытянул оттуда человека. То был высокий мужчина с могучим телом героя древних легенд, ледяным взглядом и скалоподобным подбородком.
— Как твое имя?
Голубые глаза скосились на Тобиуса.
— Имя! Имя твое! Давай! Давай, болван!
Мужчина с громким хрипом набрал воздуха в грудь и выдавил:
— Т… Тх… Тх-х-х…
— Тибольг! Давай!
— Тхи-и-ибх… Тхи… Тибольг!
— Отлично. А теперь скажи нам — кто ты?
— Я… конан!
— Вот именно. И держись этого, несмотря ни на что. Вы! — Тобиус обратился к колдуньям. — Отвезете его обратно в Карденвиг! Отныне для всех он конан Оры! Единственный муж при троне конани! Место занято, все! Он будет держаться вдали от огня, это прописано в его шеме, но если он все же подтает или иным способом поранится, привезите его сюда, под поток, и уложите в снег, он восстановится сам. На этом все! Я обратно не поеду, старуха, возможно, подготовила ловушку. Передайте ей, чтобы присмотрела за Шкурой, — он уйдет, как только восстановится.
Волшебник сорвал с колдуний паутину, блокирующую магический дар, и немедленно телепортировался прочь, причем перенесся он в сам Хармбах. Этот прыжок отнял у него добрую часть всех запасов энергии, и Тобиус очутился в крошечном промежутке меж двух домов.
Окружив себя коконом теплого воздуха, волшебник зашагал по крутым каменным лестницам вниз, стараясь не поскальзываться. Стояло позднее утро, и город-порт уже давно проснулся. Солнце вскарабкалось на вершину заснеженной скальной гряды с востока и смогло впустить внутрь фьорда свои лучи. В объятиях этих обманчивых посланцев тепла шхуна, стоявшая на якоре в порту, казалась роскошной ярко раскрашенной игрушкой для богатых детей. Ее паруса были убраны и плотно зарифлены, а флаг Архадцира промерз и застыл скомканной тряпкой.
Магистр окунулся в рыбную вонь порта, прошелся по грязному «свалявшемуся» снегу, покрывающему доски, и приблизился сзади к человеку, командовавшему погрузкой ящиков и тюков на борт.
— Если ты уронишь меха в воду, Милк, нырнешь следом, и клянусь килем, обратно тебе лучше не всплывать! Я сам с багром стоять буду, но вылезти тебе не дам, собака!
— Кэп, куда катить бочки?
— В самый конец! В самый! Слышишь, Андерзоон? А то я вас, псов, знаю, пока доплывем, половины эля как не…
— В этой части света часто бывает фордевинд, капитан?
Умраз Калабонгот весь сжался и даже как будто стал ниже ростом.
— Проклятое семя… проклятое семя… проклятое…
— Скоро подует ветер с севера. Холодный и сильный. Если погрузите провиант и товары до обеда, будет вам отменный фордевинд.
— Я думал, ты издох, чар.
— Не люблю разочаровывать хороших людей, но порой приходится.
— Хочешь обратно в Вестеррайх?
— Да. Соскучился по дому.
— Может, найдешь себе другой корабль?
— Вы видите здесь другие корабли, способные пересечь Седое море?
— Я…
— Капитан, я ведь не преступник. Если не хотите пускать меня на судно, я не посмею преступить ваше слово. К тому же с кораблями в море часто случаются всяческие неприятности. Они тонут. Попадают в водовороты. Натыкаются на драконов. Вдруг да с вашей шхуной как раз что-то такое случится. Тогда мне повезет, что я не окажусь на борту. А вам не повезет, что меня там не оказалось.
— Ах ты… — Капитан развернулся на каблуках и наконец посмотрел волшебнику в лицо. — Сглазить меня вздумал?!
— Как можно! — Маг испуганно отступил, закрываясь посохом. — За такие вещи можно и на костер подняться! Спаси Господь мою светлую душу! Спаси Господь вас и ваш корабль! Спаси Господь! Спаси Господь!
Он медленно пошел прочь, осеняя себя знаком Святого Костра, и где-то на двадцатом шаге Тобиуса накрыл шквал отборной портовой брани.
— Поднимайся, проклятый чернокнижник! Но учти, что если с моим кораблем хоть что-нибудь случится, даже если альбатрос просто обгадит мне палубу, я сломаю эту твою палку, засуну ее тебе куда поглубже и отправлю на встречу с этими проклятыми морскими драконами! И без тебя в жизни счастья нет, семь несчастий в наперстке!
Волшебник улыбнулся — ставка на моряцкую суеверность оказалась верной. Он встал рядом с капитаном и тоже решил понаблюдать за погрузкой.
— А где остальные? — через некоторое время спросил Калабонгот. Он снял варежку и стал набивать трубку озябшими пальцами.
— Никто не вернулся? — спросил Тобиус, заранее зная ответ.
— Ни одного.
— И не вернутся.
— Ясно, — мрачно ответил капитан.
— Но есть и хорошие новости. Больше их не будет, этих путешественников в одну сторону.
— Что?! И каким боком это хорошие новости?! Ты знаешь, сколько денег я потеряю?!
Волшебник сочувствующе покивал, но прочувствовал ноты облегчения в голосе капитана.
— Значит, они все-таки победили эту тварь?
— Да. Да… э… ее сразил один… э… он был огромен, как айсберг, голос его походил на громовой раскат… э… говорят, что он разрубил чудовище пополам!
Моряк выдохнул дым через нос и скривился — будто расхохотался магу в лицо. Что-то ему действительно было ясно.
— А ты как, будешь участвовать в боях или намерен отсиживаться в башне? Я видел, на что ты способен, чар, с такими талантами грех не помогать вашим солдатам!
Тобиус нервно вздрогнул и сжал посох обеими руками.
— В… каких боях?
Трубка упала под ноги капитану.
— Ты что, ничего не знаешь?!
— Я почти год был оторван от мира в ледяном кошмаре под названием Ора и многое пропустил.
— Так… война же! Война, чар! Ривен же воюет!
— Рассказывай.
Спустя четверть часа серый магистр с помощью телекинеза поднял на борт все товары единым махом. Он бросил в воды фьорда капельку живого огня, которая растопила весь лед, а затем проделал работу, за которую любой другой волшебник предъявил бы счет величиной в солидное состояние, — он вселил в паруса шхуны духов морского ветра, и паруса эти наполнились и потащили корабль в море так, что мачты скрипели не переставая.
И днем, и ночью «Фредерика» неслась на юг, а волшебник проводил почти все время на носу, тревожно вглядываясь в горизонт. Это было мучительное время, его душу терзали призрачные страхи, которые превращались в живые кошмары. Когда Умраз закончил свой короткий рассказ там, в порту, Тобиус сначала не поверил, ему показалось, что все услышанное — это сущий бред, но пока что негде было искать вожделенных опровержений. К тому же это могло объяснить, почему Академия игнорировала любые его попытки выйти на связь в последнее время. Все, что он знал точно, — это то, что должен вернуться в Ривен как можно скорее. Дни и ночи морского путешествия оставались за кормой.
