«Ладно, Дантос, так и быть», — шумно вздохнув, сообщила я.
И хотя мои слова прозвучали как всё то же «ву», блондинчик опять всё-всё понял.
— Уверена? — переспросил он.
Выказывать свою разумность при чужаках не хотелось, поэтому кивать не стала. Тяжко вздохнула, и только.
— Дан, ну ты… — начал было император, который, оказывается, всё это время за нами наблюдал. Но не договорил.
— Да, Астру потрогать можно, — сообщил детям герцог Кернский. — Она даже поиграть с вами согласна.
— Правда? — пропищала принцесса.
Очередной тяжкий вздох стал моим ответом.
Утвердительным, разумеется.
— А она не укусит? — решил проявить бдительность император.
— Нет, — сказал Дантос. И уже мне: — Ты же не укусишь, верно?
«Да ладно-ладно! Не бойся! Что я, детей не видела что ли? И вообще, у меня тут пироженки стынут. Вали на своё совещание, пупсик. Не отсвечивай».
— Ваше величество, пора! — напомнил парень в строгом камзоле. Секретарь, видимо.
Ронал кивнул и поспешил прочь, Дантос за ним. Но в дверях блондин всё-таки обернулся, подарил мне ещё один встревоженно-вопросительный взгляд. Я же не выдержала и закатила глаза.
Дантос, это всего лишь дети! Всё хорошо будет. Иди!
Всё хорошо! Всё прекрасно! Всё просто замечательно!!!
Дети — они же цветы жизни. Маленькие такие, хорошенькие, ми-ми-миленькие!
Дети — это счастье. Это то, ради чего и стоит жить. Всё для них. Всё для… для…
А я спокойна! Вдох-выдох, воображаем большой красивый тортик. Впрочем, нет. Тортик уже не помогает. Может, лужайка? Мм… нет, лужайка с зелёной травой и бабочками — этап уже пройденный. Постелька? Белоснежные простыни, абсолютная тишина, только лёгкий ветерок, который сквозь приоткрытое окно проникает.
Нет. Постелька тоже не катит.
Может быть, склеп? Темнота, покой и тишина… гробовая!!!
Я спокойна. Я флегматична и пофигистична. Дети опять-таки цветы жизни. Их невозможно не любить. Я тоже детей люблю. Очень. Очень-очень. До дрожи. До желудочных колик!
Тихий стук в дверь. Я спокойна.
Дверь открывается, чтобы впустить сероглазо-блондинистого спасителя.
Дантос делает два шага и замирает. Весь такой широкоплечий, сдержанный, уверенный. И ни тени удивления на холёной мордашке. Словно так и надо. Словно тот факт, что за эти несколько часов терраса превратилась в полноценную детскую, ничуточки не удивляет. Равно как и всё остальное.
При виде герцога няньки вскакивают и спешно приседают в реверансах.
Принц отвлекается от «заточки» сабли и кивает. Принцесса Мисси тоже от своего занятия отрывается, таращит глазки на Дантоса.
И я на светлость смотрю! И я по-прежнему совершенно спокойна!!!
— Хм… — говорит блондин. Уголки его губ предательски поднимаются, но через мгновение мужчина вновь абсолютно серьёзен. — Хм… ваши высочества, простите, но Астре пора.
— Куда? — вопрошает принц.
— Её ждут на совещании, — отвечает блондин. Голос звучит ровно.
Принцесса хмурится, поджимает губы. Принц тоже насупился. Няньки молчат.
Я уже успела убедиться, что дети у их императорского величества действительно воспитанные и очень послушные, так что слаженный тяжёлый вздох и не менее слаженный кивок не удивляют ничуть.
Я спокойна!!! И я не паникую!!!
— Астра, ко мне, — говорит Дантос и хлопает себя по ноге.
Молча поднимаюсь и иду.
— Астра теперь красивая? — не выдерживает Мисси. Маленькая сопливая леди ждёт похвалы…
Губы Дантоса растягиваются в вежливой улыбке.
— Очень красивая, — отвечает он.
Я не вижу, но точно знаю — принцесса сияет. Зараза мелкая!
— А когда Астра придёт к нам в следующий раз? — спрашивает наследник. А вообще он молодец. Мужик! Сам со мной почти не играл, уступил это право сестре — она же младше, и девчонка, и все дела.
— Хм… хм… я пока не могу сказать, ваше высочество.
— Но ведь она придёт? — пищит принцесса. И столько надежды в голосе.
Дантос бросает быстрый взгляд на меня и… нет, это не кивок, это некое туманное почти обещание. Короче, меня отмазывают.
А я… я по-прежнему совершенно, абсолютно, тотально спокойна!
— Астра, пока! — Это принцесса. — Мы ещё поиграем! — В интонациях принца нет угрозы, но… Да-да, я спокойна!!!
Герцог Кернский кивает нянькам, отвешивает учтивый поклон императорским отпрыскам и делает шаг в сторону, чтобы освободить проход.
Выхожу. Выхожу и иду! Вижу в отдалении слугу, который прислуживал за завтраком, но внимания на него не обращаю. Я не просто спокойна — я воплощённый пофигизм.
Слышу, как Дантос закрывает дверь на террасу. Слышу его уверенные торопливые шаги. Остановиться, чтобы подождать? Нет. Дудки. Я едва сдерживаюсь от того, чтобы не сорваться на бег.
Иду.
Иду, стуча когтями по паркету, и ни о чём не думаю. Вот вообще ни о чём. Пустота в голове, тишина и… спокойствие, только спокойствие!
— Астра. — Дантос нагнал, теперь рядом топает. — Астра, ты потрясающе выглядишь.
Угу. Спасибо. Я знаю.
Сворачиваем за угол.
Останавливаюсь. Поворачиваю голову, чтобы взглянуть в серые глаза герцога Кернского. Я не прошу сочувствия, нет! Разве что капельку.
Он спокоен. Ещё спокойнее, чем я. Только уголки губ дрожат.
— Тебе так идёт это платье, — с самым серьёзным видом сообщает он. — И парик. И макияж. И бусы.
А в следующий миг кое-кто не выдерживает — сгибается пополам и начинает ржать. Ну не сволочь ли?!
…Светлость ржёт! Да-да, не смеётся, не хохочет, а именно ржёт! Причём стоять уже не может, поэтому сидит на корточках, держится за живот, и… ну, в общем, понятно.
По холёному аристократичному лицу катятся слёзы, и похрюкивает кое-кто очень красноречиво… в перерывах между ржачем.
А я… ну тоже хихикаю. Мысленно, потому что речевой аппарат драконов для смеха не предназначен. Просто видела я себя в зеркале, в самом деле умора. И всё равно где-то в глубине души зреет обида: ну да, я была слишком самонадеянной, но это не повод! Мог бы и поприличнее себя повести! Мужчина всё-таки.
— Астра… Астра, прости, — стонет блондин.
И, продолжая угорать над маленьким драконом, принимается стягивать с меня парик и бусы. Потом, всё так же похрюкивая и плача, расстёгивает пуговицы платья, в которое меня их сопливое высочество обрядила. Передаёт всё это добро слуге.
