– Он не хотел. – Клеро, вопросительно подняв брови, повернулась к своему напарнику, и тот понимающе вздохнул, разведя пухлыми руками.
– Ну тогда нам стоит забыть этот досадный инцидент.
– Как тебя зовут, мальчик?
– Фелай, госпожа. Пожалуйста, не говорите хозяину, что я… – Он замолчал.
– Что ты подслушивал? – с любезной обходительностью продолжила сойка. – О, я даже не собиралась. Ну зачем ему знать о нашем маленьком недоразумении?
Она взяла со стола красивый серебряный гребень, украшенный зеленоватыми хризолитами, провела по своим волосам.
– Но прежде, чем ты оставишь нас, скажи – насколько у тебя чуткий слух? Понимаешь, мой друг считает, что в общем-то ничего страшного не случилось. Ему простительно. Мозги у Квинта с утра обычно похожи на переваренную капусту. Но я привыкла быть осторожной. Даже в такой дыре, как Арант.
– Я ничего не слышал, госпожа! – вскинул тот руки.
– Клянешься? – дружелюбно улыбнулась она.
– Клянусь!
– Вот и славно. – Клеро положила руку на плечо парню, подтолкнула к двери. – Ты уж прости, что я тебя ударила. Я сама очень сильно испугалась. Думала, ты вор или убийца.
– Что вы, госпожа. У нас таких здесь отродясь нет.
– Это ты зря так думаешь, – произнесла сойка.
Ее тонкая рука упала на затылок слуги, отклонив его голову в сторону, так что кожа на шее натянулась, и серебряный гребень мелькнул так быстро, что жертва даже не успела понять, что случилось.
Булькнуло, и горячая кровь попала ей на лицо, волосы, плечи, грудь и живот.
– Ш-ш-ш, – нежно сказала Клеро парню, ноги которого задергались в конвульсиях. – И совсем не больно. Не бойся. Просто закрой глаза.
Она удерживала его, пока тот не перестал дышать, а затем аккуратно положила на пол, выдернув заколку из раны, поцеловала мертвого в макушку.
– Думал, ты его отпустишь. – Ноздри у Квинта раздувались, запах крови возбуждал как никогда.
Женщина подняла руку, изучила окровавленное запястье, провела по нему языком, глядя на напарника.
– Ну… – произнесла она и, покачивая бедрами, направилась к нему. – Я передумала. Как и насчет твоего предложения. Думаю, полчаса я для тебя найду.
Получасом дело не ограничилось. А после они уснули. Клеро открыла глаза потому, что свет в комнате изменился. Он стал таким же тусклым, как и ранним утром, а глубокие тени лежали в углах, расползались по потолку.
Женщина толкнула Квинта в плечо:
– Проспали все к Скованному.
Толстяк тихо ругнулся, встал, начав быстро собираться. О чем-то жалеть не имело смысла. Как и обвинять друг друга. Они оба виноваты.
Пока Клеро смывала с себя остатки чужой засохшей крови, опуская руки в таз с водой, от которой сводило пальцы, такой холодной она была, Квинт занялся уже окоченевшим телом. Взял труп за лодыжку, отволок к кровати.
Когда они выходили из комнаты, он сказал:
– Если и был паром в Нимад, мы его упустили.
– Найдем выход.
– Угоним лодку?
– Лучше заставим паромщика нас везти. Еще я на веслах не работала. Заплати за комнату.
Она вышла на улицу, под накрапывающий дождь, предоставив напарнику разбираться с хозяином, который костерил пропавшего слугу. Они решили продлить проживание, чтобы к ним не лезли еще по крайней мере сутки. Никто из них не желал, чтобы нашли мертвеца раньше времени. До тех пор, пока не уедут в Нимад.
Когда с формальностями было покончено, они направились по улице в сторону пирсов. Идти было далеко, и Клеро остановилась возле какой-то лавчонки, купив хлеба, замешенного на воде. Отломила половину Квинту, но тот лишь скорчил рожу:
– Нет. Предпочитаю что-нибудь более существенное.
– Начинай привыкать. Если мы застрянем в этом царстве уныния, то всю зиму придется жрать сельдь. И баранину по большим праздникам.
– Если мы застрянем из-за штормов, то Лавиани лучше мне не попадаться. Я разорву ей лицо голыми руками.
Черноволосая сойка оценивающе посмотрела на своего напарника.
– Что? – улыбнулся тот. – Думаешь, не смогу?
– Ну пальцы, когда надо, у тебя стальные. Не спорю. Вот только в случае с Лавиани как бы не случилось наоборот.
– Опять ты об этом, – делано вздохнул тот. – Ты прямо ее боготворишь.
Клеро покосилась на него с пренебрежением:
– У тебя башка или кочан капусты? Не будь большим дураком, чем ты есть. Относиться к ней следует серьезно. Я ведь уже говорила.
– Да-да, – скучающе отмахнулся тот. – И не раз. Но кровь у нее такая же, как у всех. И сердце находится там же.
– Как и у тебя, между прочим. И Лавиани знает, как ее выпустить и как вырвать сердце. Шрев…
– Далеко, – перебил он ее. – Наверное, уже в Пубире. А мы здесь, в герцогстве Мертвецов. Если бы Лавиани была так сильна, как ты говоришь, она бы не бежала от нас через полмира в подобную дыру. Гадюка растеряла свой яд и превратилась в ужа.
– Ты и впрямь сегодня дурак! – Она начала злиться. – Вспомни, что она натворила в Пубире прежде, чем уйти! Вспомни, как два дня выл Борг и сколько трупов пришлось сбросить в каналы.
На его губах осталась улыбка:
– Будем честны хотя бы друг с другом, Клеро. Если верную собаку бить палкой и делать это довольно долго, она сбесится. И нападет. И загрызет. И Борг, и Шрев должны были предусмотреть такое развитие событий.
– Не нам судить о том, что было сделано.
– Чушь! Зуб за зуб. Хотя, надо признать, Лавиани взяла долг с процентами. Борг совершил ошибку. И поплатился за это. Вот и желает теперь прикончить взбесившегося зверя.
– Ты очень смел, мой друг. – Ее ухмылка вышла кривой.
– Пубир далеко, – пожал он покатыми плечами. – Здесь только я и ты.
– Мне льстит твое доверие. Но лучше бы ты выкинул эти мысли из своей головы. Не знаю, что двигало Боргом, но Лавиани не стоило так поступать.
Он посмотрел на нее вопросительно:
– Ты бы проглотила такое? Будь на ее месте?
– Я? Я не на ее месте. И ей придется ответить. Оставлять ее после подобного в покое – опасно. Для власти Борга уж точно.
Квинт скривился:
– Тебе он не надоел? Правит Ночным Кланом вот уже сорок лет. Король темных углов. А вместе с тем он обычный человек.
– Под обычным ты понимаешь…
– Не такой, как мы с тобой. Но Шрев служит ему, хотя мог бы свернуть старику шею и занять его место.
Клеро осмотрелась, увидела, что на улице никого нет, и одним движением впечатала толстяка в стену, несмотря на то что он был в два раза тяжелее ее, и, прижав его горло локтем, прошипела:
