– Что шаутту надо? – произнес он сухо, глядя куда-то за плечо Лавиани. – Как мы связаны друг с другом? Какая ему выгода от нас?
Сойка начала загибать пальцы:
– Указывающая. У меня тоже есть… кое-какие возможности. Ну а ты ему нужен ради выступления на канате.
– Не очень-то смешно.
– Знаю, – согласилась она, наблюдая за тем, как Шерон гасит огонь. – Но и мало веселого гадать, почему из тысяч людей тварь с той стороны выбрала нас. И не просто выбрала, но и посулов надавала, если мы сюда придем. У каждого из нашей компании был повод не отказываться.
– Откажешь такому. – Он с неохотой встал и начал разогревать мышцы привычными упражнениями.
Вышли со стоянки поздно и не в самом лучшем расположении духа. Остров давил на них исподволь, вызывал тоску и мрачные мысли.
Оказавшись у широкого бурлящего ручья, полного темно-коричневой воды и сосновых иголок, они замешкались.
– Будем двигаться по течению? – предложила Лавиани.
– Или против, – задумчиво произнесла указывающая. – Мы все-таки заблудились.
– Заблудились, – не стала отрицать сойка. – Но надо принимать решение. Талорис к нам сам не придет.
Шерон достала из сумки игральные кости и кинула на мягкий мох:
– Они, в отличие от нас, никогда не ошибаются.
Лавиани посмотрела на девушку с нескрываемым раздражением:
– Отчего же ты сразу этого не сделала?
– Они тратят мои силы. Вчера я была слишком уставшей, чтобы воспользоваться ими.
Кости нетерпеливо дернулись, словно прося оставить разговоры и следовать за ними.
Через несколько часов пути впереди показался черный горбатый утес.
– Нам, похоже, туда – прищурилась Лавиани. – Видите, что на вершине?
– Развалины, – глухо сказал Тэо. – Это и есть Талорис? Город света?
Акробат пытался различить детали.
Шерон подняла взгляд от пожухлой желтой травы, через которую она пробиралась, чавкая ботинками по грязи:
– Возможно. Слишком далеко, чтобы быть уверенными.
– Вы как малые дети! – не выдержала Лавиани. – Талорис, не Талорис! Конечно, это он. Как будто вокруг десяток заброшенных городов.
Вновь начался лес, теперь уже редкий, с соснами, иглы которых были ярко-рыжими и мертвыми. Затем они вышли на открытые, подвластные всем ветрам каменистые пустоши.
Почти сразу сойка замерла, недоверчиво хмурясь, и крикнула спутникам, которые обогнали ее:
– Стойте!! Пахнет дымом.
Тэо потянул носом воздух, переглянулся с девушкой.
– Да. Действительно. Но… откуда тут люди?
– Кто говорит о людях? – По облакам она определила направление ветра. – Костер горит вон там. Указывающая, ведь заблудившиеся не жгут огонь?
– Им не нужно тепло и свет, – кивнула Шерон. – Но ты права. Людей здесь нет со времен Катаклизма.
– Если неизвестным требуется пламя, то они не так уж и страшны. Точно не потусторонние твари. Будет смешно, если сказки о жутком Талорисе – предназначены лишь для маленьких детей и дурней вроде нас с вами. Вам лучше остаться здесь. Я схожу одна.
– Нет! – Шерон решительно отвергла это предложение. – Мы будем держаться вместе. Нельзя разделяться. Я же говорила.
– Хорошо, девочка. Сделаем по-твоему. Только умоляю тебя. Если там все же люди, а не чудовища, не надо привлекать их внимание, махать руками и спрашивать, как у них сегодня здоровье.
– За кого ты меня принимаешь?
Взгляд Лавиани чуточку смягчился:
– За опытную указывающую, которая не боится дыхания той стороны. И за наивную молодую девушку, которая слишком доверяет первому встречному.
– Ты тоже недавно была для меня первой встречной.
Та улыбнулась:
– Вот именно. Не шумим. Не высовываемся. Циркач, ты так и не завел себе никакой железяки и будешь единственным придурком среди дам. Усмехаться станешь, когда какая-нибудь деревенщина кинется на тебя с каменным топором.
Они шли вперед, в любой момент ожидая беды. Вскоре показался небольшой пруд с темной водой, почти идеально круглый, над его поверхностью висела бледная дымка от костра.
– Горит за этими камнями. – Лавиани указала рукой. – Еще довольно далеко.
Постепенно в каменных обломках стали угадываться останки старых опорных башен и зданий. Это оказался настоящий лабиринт, со множеством заросших тропинок и нависающих над ними стен. Дорогу спутники находили лишь благодаря игральным костям, которые все так же невозмутимо катились вперед, иногда резко сворачивая на перекрестках влево или вправо. Наконец они вывели на открытое пространство, замерев перед глубокой пропастью, на дне которой яростно бушевало море. Шерон хватило лишь взгляда, чтобы понять, что они стоят над узкой протокой, которая отделяла остров от утеса, на котором находился Талорис.
– Не хотела бы я там очутиться, – проронила Лавиани, глядя на море.
Оно двумя свирепыми быками с обеих сторон влетало в протоку. Огромные волны, грохоча, словно сорвавшиеся со склона глыбы, разгонялись, стиснутые скалами, а затем сталкивались друг с другом с ревом, от которого гудело в голове.
– Настоящая мясорубка!
– Всего лишь небольшое волнение, – не согласилась Шерон. – Смотрите! Ведь это мост!
Черный прутик, переброшенный над пропастью, был довольно далеко от них и почти терялся в дымке от костра, горевшего рядом с дорогой.
– Как обычно, нам везет, – скривилась Лавиани.
«Мостом» оказала оборонительная башня, упавшая поперек пропасти. Ее правый, покатый бок был частично разрушен, открывая взгляду внутренние помещения и фрагмент уцелевшей лестницы. Сразу перед башней, на небольшом пятачке, стояло три серых шатра, сшитых из звериных шкур. Среди грязи, каких-то вьюков, запаса дров и разбросанных костей пылал огонь. Рядом с ним сидели странные существа.
Ростом и комплекцией они походили на людей. Во всем остальном… это было нечто чуждое.
Кожа бледная, точно у червей, которые никогда не видели солнечного света. Глаза большие, круглые и темные, как мокрый камень, поднятый над линией прибоя. Тяжелые, выдающиеся вперед челюсти и плоские носы с вывернутыми ноздрями. То, что Тэо сперва принял за кровь на коже, оказалось татуировками. У некоторых ими были покрыты все открытые участки тела. Уши звериные – крупные, острые, порой рваные. Волосы скорее походили на длинные черно-белые иглы.
– Кто это такие, шаутт меня забери? – прошептал он, осторожно выглядывая из укрытия.
Лавиани покосилась на него, и усмешка тронула ее губы:
– Ну ты даешь, циркач! Кто из нас любитель сказок? Это мэлги.
