Из двух тёмных конюшен на свет стали выходить грязные завшивленные люди в лохмотьях, лаптях и обмотках из шкур. Многие из них несли на своих телах следы тяжёлых ранений, и выглядели бывшие захватчики и покорители империи Оствер весьма бедственно, примерно как румыны и немцы, которых советские войска под Сталинградом десятками тысяч в плен брали. Однако, в отличие от них, в нанхасах, которые выстраивались передо мной и капитаном в четыре шеренги, всё ещё чувствовались сила и мощь. Правда, северяне её старательно скрывали, напоказ сутулились, кашляли, сморкались и стонали. И мне это говорило о многом.
«Ха! – мысленно усмехнулся я. – Хитрецы! Видимо, пытки, допросы, унижения, голод и холод не сломали северных завоевателей, и они надеются на побег. Ну-ну! Пусть попробуют, будет партизанам Текки тактическая тренировка в лесу с реальным противником. Впрочем, к чему это я? Отставить! Мне нужны бойцы – и точка, а капитан Сквир и другие командиры армии герцога Гая отнюдь не дураки и массового побега не допустят. Наверняка они держат ситуацию под контролем, и, лишь только кто-то всерьёз надумает рвануть в дебри, его сразу же аккуратно изымут из общей массы пленников. А потом на этой же самой площадке охранники устроят показательное наказание невиновных для устрашения провинившихся. Да-да! Именно так! Всё по имперскому уставу в его разделе, который касается военнопленных. Сбежал заключённый. Его поймали. Общее построение всей тюрьмы или лагеря. Короткое разбирательство, и начальник объекта по своему усмотрению приказывает казнить двух-трёх или более пленников (как правило, наиболее слабых или увечных), а неудачника, который не смог сбежать, кидают в толпу заключённых и оберегают от гнева его собратьев по несчастью. Примитивный психологический приём. Но действенный. Пара подобных случаев – и пленники начинают контролировать друг друга сами».
Тем временем, пока я гонял в голове мыслишки, нанхасы, почти две сотни человек, выстроились и застыли без движения.
«Молодцы, капитаны герцога! Вымуштровали северян!» – оглядывая относительно ровный строй из бомжеватого вида мужчин, про себя похвалил я Сквира и других временных начальников концлагеря и отдал команду:
– Десятники и сотники – три шага вперёд!
Один за другим, из строя вышли семь человек. Много. И я продолжил:
– Десятники на месте! Сотники ко мне!
Четыре человека остались на месте, а трое приблизились ко мне, и мой нос уловил исходящие от них запахи. Смесь пота, грязи, жира, копоти и гниющих старых ран. Это «ароматы» поражения и рабства. Они узнаются сразу, и невольно мне захотелось скривиться или хотя бы поморщиться. Но я, само собой, этого не сделал, чай, не рафинированный столичный интеллигент-теоретик в – надцатом поколении, а практик, у которого за спиной война, убийства, много пролитой крови и трёхгодичное обучение в военном лицее. Сохранив каменное выражение лица, я стал вглядываться в серые исхудавшие лица белоголовых.
Первый, молодой жилистый мужчина, мой ровесник, Костар Обер из рода Океанские Ястребов. Превосходный боец и неплохой командир, которого я лично захватил в плен вблизи крепости Мкирра, а потом по моему приказу его накачали наркотой, и Костар выдал мне секреты своего вышестоящего командования. Он из элиты племенного общества, природный вожак и истинный белоголовый. В душе наверняка люто ненавидит меня. С ним будет трудно.
Второй, припадающий на одну ногу, низкорослый мужичок с лицом пройдохи. Лот Шаквэ из рода Изумруд, верный сторонник и гвардеец верховного вождя одичавших нанхасов Ратэрэ Дючина. Его взяли на третьи сутки после разгрома младшего Обера, когда он бегал по дебрям. Причём так ловко это делал, что партизанам Текки казалось, будто поймать его невозможно. Слишком вёртким человеком оказался Шаквэ, который имел навыки жизни в зимних лесах. Но он был ранен в бедро и, несмотря на эликсиры, сильно ослаб. Поэтому партизаны-лыжники его всё же загоняли и повязали. А теперь он пленник, с которым можно договориться, ибо, как мне кажется, ради спасения собственной жизни этот одичавший нанхас готов на многое.
Третьего вражеского сотника, немного сутулого здоровяка, чем-то смахивающего на типичного оборотня из рода Гунзаг (Медведь), я раньше не видел. Однако кое-что про него знал. Это Яр Пинтэр, вождь и один из последних представителей племенного сообщества Талая Вода, которое покинуло Форкум около девятисот лет назад. Во время междоусобной войны это племя понесло большие потери. Затем, при отступлении на юго-запад, само по себе выжить в пустошах оно не смогло и смешалось с северными племенами дикарей. Позже часть семей отделилась и снова вспомнила, что они нанхасы, а во время переселения Океанских Ястребов остатки этого племени влились в орду Дючина. Однако для тех, кого они считали сородичами, люди Талой Воды были чужаками, полукровками и квартеронами, кровь которых не так чиста, как у них. И вождь этого некогда славного племени взбунтовался и хотел отделиться. Но у него ничего не вышло. Недовольство задавили в зародыше. Пинтэра осудили, и он стал командиром штрафников, которые во время прорыва Дючина и Виса Беренца к крепости Эрра перекрыли тракт возле Содвера и до последнего прикрывали тылы своих так называемых сородичей, бросивших полсотни бойцов против всех сил герцога Гая. Вот там-то сотника Яра Пинтэра и повязали, да и то случайно, поскольку его контузило взрывом магической гранаты. И потом, насколько я слышал, с ним имели отдельный разговор тайные стражники Канимов, которые хотели привлечь его на нашу сторону. Вот только Пинтэр мужиком оказался. Не сломался и не струсил. Он сказал, что имперцы ему не враги и не друзья, зла к остверам не имеет, но и своих сдавать не станет. Короче, бывший вождь и сотник отверг предложение шпионов-контрразведчиков, был подвергнут медикаментозному и магическому допросу и на общих основаниях отправился в концлагерь. Можно ли его переманить на свою сторону? Не знаю. Нужно разговаривать.
Пока я рассматривал авторитетных пленников, они изучали меня, и ни один не отвернулся и не отступил. Я прав – это сильные люди, не столько телесно, сколько духовно, а значит, один такой человек, если он даст мне клятву на верность, будет стоить любых двух, которые служат за деньги.
– Господин капитан, – увидев всё, что хотел, я обратился к Сквиру, – у вас не найдётся комнаты, где я бы смог спокойно пообщаться с нашими вчерашними противниками?
– Есть такое помещение, – ответил офицер. – Гостевая комната для тайных стражников, которые к нам иногда приезжают. Вас в неё проводят.
Я кивнул нанхасам:
– За мной!
Отвернувшись от общего строя, я и ламия, которая в образе юной жрицы казалась хрупким подростком, направились в местную гостиницу, отдельный блок солдатской казармы со своим входом и караулом. Северяне последовали за нами, а капитан распустил военнопленных по лежакам. Завтра сюда должны были прибыть триста новобранцев, вчерашних крестьян, и пленникам предстояло с ними сразиться. Северяне с палками и в обносках, а воины герцога в учебных доспехах, с тяжёлыми деревянными мечами, дротиками и щитами. Так что с утра нанхасам понадобятся все силы, какие у них только есть. Убить их, конечно, не убьют, но синяков нахватать или травму при такой тренировке получить можно запросто.
