Поэтому у нас обычно не так уж много работы, чему я лично только рад. Мы — это «СК». На самом деле название нашей организации гораздо длиннее, я сам помню его смутно и не до конца, но суть нашей деятельности передают его первые два слова — «Служба Контроля». Да, мы контролируем жизнедеятельность Малых Народов и, если требуется, активно вмешиваемся в эксцессы, выходящие за рамки законов Совета.
— Где труп? — первым делом спросил я. Хочешь, не хочешь, а лучше начать с самого неприятного, расспросы могут и подождать. Ведь частенько случалось так, что тот, кого считали мертвым, был еще жив, и при своевременно оказанной медицинской помощи неожиданно воскресал, извергая при этом неимоверное количество ругательств и разного рода проклятий, рассеивание которых не входило в мои прямые обязанности.
— Вот, — неловко показал рукой Зельден на свою подругу, — она, собственно, и есть труп!..
Его дама живо отреагировала на это замечание, плеснув себе в бокал изрядную дозу дорогого шампанского из бутылки на столике рядом, и проглотила его двумя быстрыми, жадными глотками.
Я растерялся. На невинный розыгрыш ситуация не походила. Не стал бы солидный гоблин, поднявшийся благодаря собственному уму и деловой хватке с самых низов городского дна на такой высокий уровень, баловаться с представителем «Службы Контроля», тем более, что мы могли запросто обидеться и сильно подпортить его бизнес. Нашего шефа в городе боялись и уважали, и эти чувства распространялись и на нас, его сотрудников и доверенных лиц, верных и преданных… только временами слишком замотанных, чтобы достойно оценить удачную шутку.
— Не понял?.. — задумчиво протянул я, а Зельден, недолго думая, плеснул мне еще полпорции в стакан.
Я автоматически выпил, не поморщившись.
— Вы пощупайте ее пульс, — почему-то шепотом попросил он.
Я нервным жестом поставил стакан на столик и шагнул к девушке. Выглядела она, кстати, замечательно. Невысокая, стройная, с тонкой талией. Попка, груди — все на месте! Правильный овал лица, длинные прямые волосы темного цвета, слегка припухшие губы — будто только оторвалась от продолжительных поцелуев, глаза слегка прикрыты, длинные ресницы изящно изогнуты вверх. Одета в легкое полупрозрачное платье и черные туфли на высокой шпильке. А из украшений я увидел у нее лишь небольшой кулон с синим камнем, на тонкой, не слишком вычурной золотой цепочке спускавшийся в глубокое декольте, и в тон ему серьги в ушах. Несколько ракушек, вплетенных в волосы. Не девушка, а сказка! Я посмотрел на нее магическим взором — и ничего при этом не изменилось, она была человеком, и все осталось при ней.
А вот Зельден поменялся. Из представительного мужчины лет тридцати пяти, в костюме и при галстуке, он превратился в зеленолицего носатого уродца, узкоплечего и широколобого.
Гоблины никогда не отличались красотой, за это их терпеть не могли, а раньше, в Средние века, уничтожали при первой возможности. К счастью для них, времена изменились, мир стал более толерантным, а им все же удалось выжить.
Я шагнул к диванчику, осторожно поднял безвольную руку девушки и замер, пытаясь ощутить биение жизни.
Пульса не было!
Девушка внезапным движением вырвала руку, потянулась к бутылке и, не утруждая себя на сей раз лишними действиями, начала хлестать прямо из горлышка. Осушив бутылку, она просто уронила ее на пол, после чего довольно икнула и вновь откинулась на диванные подушки.
Я переглянулся с Зельденом. Он выразительно посмотрел на меня, словно пытаясь сказать, что он же, мол, предупреждал…
То, что у подруги гоблина отсутствовал пульс, еще, собственно, ни о чем не говорило. Мало ли существовало способов обмана, от самых примитивных и всем известных до разного рода магических штучек. Но девушка не являлась представительницей Малых Народов — обычный человек, и на фокусника не похожа, и заклятий, наложенных на нее, я не почувствовал. А значит?..
Девушка повернулась боком, и я заметил пятно крови у нее на платье. И не просто пятно — под ним была открытая рана, какая бывает от проникающего ножевого ранения.
Но она, казалось, не чувствовала ни малейшего дискомфорта.
Девушка, несомненно, была мертва, но при этом ходила, пила шампанское, поглядывала по сторонам.
Это означало самое неприятное. Она — зомби!
Кто-то обратил ее, причем совсем недавно — трупные пятна еще не появились, и пахло от нее вполне прилично — дорогим парфюмом. Возможно, она сама пока не осознала смены своего статуса в этом мире, потому что ни на Зельдена, ни на меня она не пробовала кидаться, а зомби, насколько я знал, не могли сохранять спокойствие при виде живого существа, будь то кролик, гоблин или человек.
— Отойдем, — кивнул я Зельдену. Тот беспрекословно отвел меня в дальнюю часть помещения, подальше от своей мертво-живой подруги. Видно было, что он ее не боялся, скорее — стеснялся, и, наверное, очень хорошо относился к ней при жизни, иначе не стал бы сидеть с ней в обнимку, дожидаясь меня. Я вообще не мог представить себе влюбленного, которого не смутил бы столь резкий переход от пылких объятий к попыткам лишить тебя жизни. И хотя девушка еще не достигла этой грани, все же подобное соседство чревато последствиями. Но была ли она его подругой или случайной знакомой? Выводы делать рано, сначала нужно собрать информацию. Я уставился на Зельдена грозным взглядом, врать под которым было затруднительно, и приказал: — Рассказывайте!
Гоблин отвел взгляд от девушки, на которую смотрел неотрывно, и начал:
— Ее зовут Лина. Все случилось сегодня, час назад, здесь, в этом помещении.
— Вы же отдаете себе отчет, что она теперь зомби?
— Конечно, — серьезно кивнул он. — Иначе я не вызвал бы вас. Налить еще виски?
— Пока не требуется. Давайте с самого начала. Как все произошло?
— А я, с вашего позволения, немного выпью!
Зельден подошел к ближайшей высотной тумбе и, вскрыв ее тем же способом, что и предыдущую, выудил из ее недр маленькую бутылочку изумрудного цвета. В таких обычно продавали любимое пойло гоблинов — «Жижу Б10» — так оно называлось официально. Я никогда не пробовал этот напиток, храбрости не хватало, зато был наслышан о его составе, включающем в себя торфяные отходы, этанол, формальдегид и еще несколько компонентов, вспоминать о которых мне просто неприятно.
Гоблин резким движением открутил крышку, отбросил в сторону и присосался к горлышку. Бутылочка тянула на объем не меньше трехсот миллилитров, но Зельден допил до конца, даже не поморщившись. Серьезный тип! Уже за одно это я готов был безмерно его уважать, даже несмотря на то, что обмен веществ у людей и гоблинов сильно отличался.
— Клуб открывается в восемь вечера, — начал гоблин. — Но это для обычных посетителей. Мои друзья обычно собираются на пару часов раньше. Выпить, закусить, поболтать в тесной компании, обсудить свежие сплетни. Сегодня вечер начался, как обычно. Явилось около двадцати моих приятелей и их подруг. Они все находились тут, я прислал к ним официанток, у дверей дежурила охрана. А у меня всегда много дел внизу, поэтому я только забегал сюда временами, проверить, все ли в порядке. И вот, когда я зашел в очередной раз и решил обнять Лину, то сразу почувствовал — что-то не так. Она стала вялая, безвольная и только лишь пила шампанское, один бокал за другим. Я сначала не понял, в чем дело. Подумал, может обидел ее чем-то, хотя раньше мы никогда не ссорились, но все ведь бывает в первый раз… и лишь потом понял, что она не дышит, что пульса у нее нет, что она мертва, хотя и движется.
