Корнелия, его жена в Баркиде, решительно открестилась от своего мужа, осудив его деяния наравне со всеми. Он помнил: она всегда была против этой военной экспедиции, пыталась его отговорить даже ценой разрыва отношений. Не явилась в гавань посмотреть на их отплытие. Сивилла, пророчица, которая своим предсказанием направила Кезона на осуществление этого чудовищного по результату замысла — овладеть Запретным городом и входом в Йотунхейм, — укрылась в своем убежище в Тарпейских горах, и с тех пор ее никто не видел. Старая ведьма поступила правильно. Останься она — не избежать ей мучительной пытки на площади Капитула. Ульпий заочно приговорил ее к закапыванию в землю живьем. Коракс, вернувшись и застав у власти Стратора с Ульпием, возмутился и попробовал поднять восстание. С тех пор сидел в клетке в теле ворона и питался червями. Но власти пошли на попятный, и через пять страж ему было обещано помилование. Он просил оставить их встречу в тайне. Кезон до сих пор оставался в Мидгарде вне закона. В Реальности народ немного поостыл, но Олег Воронков не мог поручиться за его жизнь — слишком велика была ненависть к его персоне и тому, что он сделал.
Кезон шел по заснеженной улице и не видел, куда несут его ноги. Ужас переполнял все его естество. Никогда он не был так близок к смерти, как в те минуты. Забежав на Октябрьский мост, смотрел на скованную льдом Волгу, борясь с желанием броситься вниз и все прекратить. Планы мести рухнули, уступив безотчетному желанию забыть произошедшее, словно ночной кошмар. Он истово тер кусками ледяного наста щеки и шею. До кровавых ссадин, стараясь болью вернуть себе рассудок. Потом в исступлении грыз куски снега, рыча по-звериному. Но не зря о нем говорили как о самом великом Игроке всех северных локаций, человеке, объединившем под знаменем Баркида все, до чего он смог дотянуться. Постепенно безумие отступило, вместе с возвратившимся сознанием в нем выкристаллизовались решение и воля, чтобы его исполнить. Раз все объявили ему войну, вмиг сметя с недавнего пьедестала, он примет вызов. У него просто не оставалось иного выхода. Он докажет всем свою правоту, разыщет и покарает виновных. Раз для этого нужно жить — ему придется жить. Раз для этого придется бороться — он будет бороться.
ГЛАВА 8
Андрей Винокуров. Герой-рогоносец
— Теперь, после того как я вам рассказал о том, где вы находитесь и какие тут правила жизни, давайте поговорим о последних событиях. — Спириус сделал ораторскую паузу, чтобы убедиться, что все ему почтительно внимают.
— Да ты говори, не стесняйся, а мы послушаем, — брякнул Женька.
Его уже основательно разлимонило от зноя и выпитого. Ветер с океана шевелил наши волосы, принося прохладу, но медное тропическое солнце жарило всерьез.
— Года этак три назад у Баркида был легендарный правитель — Кезон, которого еще называют Диктатором. Этот деятель сумел покорить и Дакию, и нашу Альба Лонга, а также кучу более мелких островков. Да вот беда, он поверил одной колдунье, указавшей ему на Запретный город как на следующий объект завоевания. Дескать, Иерарх, создавший нашу локацию, давно уже почил в бозе, и теперь Запретный город не охраняется, и именно там есть вход из Мидгарда в Йотунхейм, другой Мир под сенью Великого Древа Иггдрасиль. Кезон ей поверил и направил туда весь флот Баркида с собой во главе…
— Друган, прости, что перебиваю, а нельзя ли поближе к телу? У нас здесь что — урок вашей истории? — потерял терпение Женька.
Герман ухмыльнулся, как сытый ящер. Плеснул себе холодного вина и продолжил:
— Никак. Одно с другим непосредственно связано. Ладно, буду краток, чтоб не утомлять. Короче, армию Кезона размолотили в мелкий фарш, а сам он оказался в изгнании. Если бы поймали — казнили бы, так как народу в походе по его милости полегло немерено, но он оказался силен и верток. От преследования ушел и на два с половиной года как в воду канул. Но вот шесть месяцев назад Кезон вернулся в Баркид. Один. Его хотели схватить, но куда там. Он в одиночку сумел усмирить все баркидское воинство и взять власть.
— Ай, красавчик! — блаженно улыбаясь, встрял Женька. — Как говорится: сколько волка ни корми, а зайцам все равно кирдык!
Я отметил, что в угоду моему другу Спириус изъяснялся на максимально простом и понятном языке.
— Вы полагаете? Как это ему удалось, мы до сих пор не знаем. А там, между прочим, больше полутора сотен Игроков. Из них десяток — воинская элита. И никто ничего не смог ему противопоставить. Для справки скажу — будь ты хоть пятидесятым левелом, три Игрока двадцатого легко разделают тебя под орех. А тут один против сотни! Ходят слухи, что это и не он сам, а вселившийся в его тело демон из Йотунхейма. Короче, Кезон на троне и правит. Три месяца назад пала Дакия. Также без боя, хотя намерение было стоять до последнего. Теперь очередь за нами. И беда, что мы ничего не знаем ни о Кезоне, ни о его порядках, ни о его методах борьбы. Вся связь прервана, торговые пути нарушены. Две недели назад мы решили на Совете Авгуров отправить туда группу разведчиков. Вызвалась ваша супруга. Ваша дочь с мужем решила сопровождать и прикрывать ее…
— Стой! — рявкнул я. — С каким это, к свиньям собачьим, мужем? Девочке только четырнадцать!
— Это в Реальности, — спокойно парировал Спириус. — А тут ей уже двадцать два. И она год замужем.
— Вы тут что, охренели до полной бессознательности? И какая сволочь их поженила?
— Я, — скромно ответил Спириус.
Мой кулак вылетел вперед рефлекторно. Через секунду уже не кулак, а я сам летел кубарем в направлении кустов. Когда я поднял голову и выплюнул изо рта первую горсть песка, мимо меня прокатилась Женькина тушка и врезалась головой в заросли колючек. Вытаскивая из своей короткой шевелюры зеленые насаждения, мой друг глубокомысленно заметил:
— Это ничего, друган. В Реальности сочтемся.
А Спириус даже ухом не повел. Как сидел вполоборота к нам, так и продолжил восседать со своим непробиваемым «покерфэйсом». Он зашвырнул нас, как два брелока от машины, одним движением плеча, не поднимаясь с места. Тогда я впервые понял, что здесь значит сорок первый левел.
— Я понимаю ваши эмоции. Первый день в Мидгарде, и одно потрясение за другим. Дело в том, что ваша дочь тут уже почти год. В теле роскошной молодой красавицы и отнюдь не нимфетки. Они с Полонием начали встречаться где-то месяцев семь назад. Когда я узнал ее физиологический возраст в реале, они были вместе больше трех месяцев. Что мне оставалось делать? Девица вполне могла начать… э-э-э… слишком бурную жизнь, будучи неопытной и по-детски любопытной. Вот я их и поженил. Закрепив, так сказать, ее статус и связав с более опытным и мудрым Игроком. И ни разу об этом не пожалел. Уверен, что на моем месте вы предприняли бы в точности такие же шаги.
— Понятно. А физиологический возраст этого радиоактивного можно узнать? Пятьдесят? Шестьдесят?
— Сорок девять.
— Один хрен. Хорошо у вас тут старички устроились! И ноги в тепле, и остальное тоже…
