Милое пасторальное местечко — северный полуостров Альба Лонга. Жизнь разумного существа гроша ломаного не стоит. Меня в первый же день едва не схарчили на сухпай. Чуть-чуть не присмолили мой красивый толстый хвост. События разворачивались следующим образом. Мы бодренько, в темпе вальса, десантировались на сушу со своей пузатой посудины и взяли курс на Камень Иммерсии. Спириус не доверял местности, особенно с учетом последних агентурных данных, и желал на всякий пожарный иметь поблизости от своего драгоценного седалища гарантированную возможность вовремя заточить копыта в Реальность. Если отчетливо запахнет жареным. Баркас частично заволокли на берег и завалили хворостом, чтобы никому не мозолил глаза. Меня отправили вперед — пошуршать по окрестностям и «понюхать воздух» на предмет наличия в нем аромата крупных неприятностей. Только я отдалился от отряда на расстояние десяти плевков половозрелого мужчины, как ко мне привязалась пара враждебно настроенных тараканов трупного цвета. Эти беспочвенно наглые создания попытались прощупать мою личность на предмет присутствия в ней легкоусвояемых калорий. Конечно, травоядное существо всякого норовит пристроить себе в меню. Но не тут-то было. С мягким знаком! Кенгуру скачет лучше Майкла Джордана, с уверенностью это говорю. Закончилось наше знакомство тем, что я просто вусмерть замордовал обеих тварей своими непредсказуемыми прыжками и увертками — настолько, что прусаки-акселераты встали на «ручник» прямо посреди поляны, на которую вышел мой отряд. Спириус скомандовал легионерам держать насекомых в кольце копий, а сам надел на мои хваталки припасенные заранее железные девайсы. Еще накануне, перед отъездом, он, ощупывая меня скептическим взглядом, с хрустом поскреб щетину и задумчиво изрек:
— Значит, говорят, ты можешь барабанить? Попробуем это использовать.
Стальные, устрашающего вида боевые перчатки мы заказали у одного спившегося юнита, по этой самой причине утратившего почти всю свою клиентуру. Его услугами пришлось воспользоваться во избежание огласки и срама. Бедолага, увидев кенгуру, сначала уверенно констатировал собственный диагноз — белая горячка — и полез было на крышу, чтобы окончательно свести свои счеты с этим ужасным миром, где от кенгуру нет никакого спасения простому рабочему люду. Потом отошел, облегченно выдул бутыль вина, взял деньги и «смастырил» мне парочку шипасто-бритвенных изделий. Они надевались на мою верхнюю пару лап, намертво крепились кожаными ремешками и тем самым превращали мои кувалды в грозное оружие. Вот их мне и пришлось использовать против кухонных вредителей. Через десяток минут я с лихвой рассчитался с ними за всех домохозяек первых этажей домов хрущевской планировки. Выписал «стасикам» путевку на Верхние Помойки (если есть Верхние Пастбища, почему бы не быть Верхнему всему остальному?) по полной программе. Спириус удовлетворенно крякнул:
— Начало положено. Теперь еще парочку таких же укатаешь, и можно спокойно сматывать удочки.
Не понял. Я возмущенно захлопал хвостом о дерн. Угробить двух тараканов — достаточно для того, чтобы переродиться человеком? Тогда моя мамаша уже должна была стать Властелином Вселенной, не менее того. Спириус, прочитав крайнюю озабоченность собственным прискорбным положением в моих печальных глазах, выдал:
— Сам подумай, какие шансы у такого безобидного растительноядного зверька завалить двух опасных монстров? И сколько опыта ему за это отломится? Я отвечаю — находим второй аналогичный тренажер, и на человека хватит с гарантией. Ты только не забудься и нос не почеши. Половину морды отхватишь ненароком.
Батюшки святы! Он начал общаться со мной на моем родном наречии. Или это заразный вирус? А насчет опыта… Будучи по природе своей законченным кенгуру, я не стал дискутировать. Ему однозначно виднее. Авгур все-таки.
На ночлег легионеры отаборились капитально. Из тюков, что волокли на своем горбу всю дорогу, ребята быстренько вытащили топоры и лопаты, сгоняли в лесок и нарубили деревьев. Выкопали ров, обнесли частоколом вершину небольшого холма, на углах периметра воткнули вышки. И это за два часа, да после марш-броска километров в тридцать! Тут я наглядно просек, почему Древний Рим половину мира ставил в любую позицию, какую сам придумает. Еще бы, с такими-то толковыми солдатами! Зато когда самим службу тащить стало лениво, понабрали в войска всяких гастарбайтеров, им соседи все и припомнили. Отсюда мораль.
Наутро бросили все постройки и метнулись к северному Камню Иммерсии. Снова с боями шпарили по джунглям, иногда по колено в болотной жиже, и опять нас неоднократно пытались разложить на питательные вещества недружелюбно настроенные жуки и пауки, но мы парни жилистые, обошлось. Мне периодически подсовывали полудохлых насекомых, а я их героически «прижмуривал» и не протестовал. Роль малопочтенная, что и говорить. Но выбирать не приходилось. Я человек по натуре не кровожадный, меня таким жизнь сделала. Поэтому пришлось сжать зубы, скрепить сердце и делать вещи. Оказалось, что кенгуру имеют серьезный врожденный талант к боксу. С новыми зубодробильными перчатками зверюга получилась вполне боеспособная. Так что к вечеру, когда мы без потерь добрались до точки X, я имел в активе не менее полудюжины личных побед. Камень стоял на одиноком холме посреди зеленого лесного моря. Юниты тут же начали строить походный бивуак. Меня Спириус немедленно выпихнул в реал — пора, с отключенным хронопарадоксом времени для тела прошло уже больше, чем нужно. Не буду описывать то состояние, в котором я застал мою тушку. Приятного мало. Привел себя в порядок, поглазел на Андрюху в законтаченном на Мидгард положении и вернулся обратно. Легионеры трудились на совесть, возводя военный лагерь по всем канонам фортификации. Оно и понятно, целых три дня стоять, если не четыре. Опять огородили симпатичный холмик с родником, что потом оказалось ох как не лишним. Камень Иммерсии оказался ровно посередине периметра. Поставили частокол, вырыли ров и насыпали вал. Во рву натыкали жердей поострее, за первым рядом бревен вкопали второй, пониже, а между ними все засыпали землей. Получилась натуральная крепостная стена, по которой можно вполне комфортно ходить и швырять по супостатам чем-нибудь увесистым. Благо валунов вокруг хватало. Повсюду в траве торчали булыжники самого разного калибра. Спириус отдал ценные указания своему пеликану и покивал мне на Камень.
— Ночевать будешь в Реальности. Не истощай тело понапрасну. Тем более, чувствую, его резервы тебе еще очень понадобятся. В гиблое, как я погляжу, место мы забрались. Живыми бы отсюда уйти.
Принято. Правда, его зловещее предсказание морозом проняло мою кожу даже под теплым мехом. Я еще немного побыл с легионерами, бешеным аллюром проскакал по окрестностям, травы поел. Питался под защитой лагерного вала. Вроде бы все вокруг было спокойно. Но что-то не по себе мне стало. Тоскливо как-то. Эквиты тоже чувствовали себя не в своей тарелке, хотя старались не подавать виду. Держались уверенно. Я прилип к Камню и перешел в реал. Мой приятель застрял в Мидгарде серьезно. Ни вечером, ни утром в квартире не объявлялся. А я, побритый и румяный, спозаранку устроился на стуле рядом с Андрюхой, спроецировал на стену картинку и шагнул обратно к Спириусу.
И сразу споткнулся о труп поверженного Эквита. Рядом лежала еще пара наших мертвых легионеров. Остальные торчали на стене и остервенело колошматили всяческих тварей, упорно карабкавшихся по их грешные души. Некоторым уже удалось перевалить через частокол, внутри их приняли на мечи человек десять легкораненых. Лязгало железо, мат стоял столбом. Спириус находился в самой гуще рубки на валу. Я рванул помогать добивать прорвавшихся нелюдей. Час, не меньше, нам пришлось попотеть. Я не видел, что творилось снаружи, и слава богу. Хватило сатиров, регулярно пролезавших за периметр. Как выяснилось позже, на штурм кто только ни поперся — и химеры, и грифоны, даже страхолюдная многоголовая гидра приволоклась, огромная, как паровоз. Обычной фауны с флорой тоже хватало. Крылатых лучники очень грамотно били издалека, не подпуская к лагерю, так что на стену могли вскарабкаться только сатиры — они человекообразные, им ловчее. Гидру замочил сам Верховный Авгур, собственноручно. Впрочем, никто другой и не потянул бы против нее. Одной мерзостной жижи вылилось из этой туши объемом с цистерну отходов химического производства. Грифоны, эдакая помесь Юстининой коняги и герба США, в конце начали беспрепятственно пикировать сверху — у наших кончились боеприпасы. Эх, я и поскакал! Но одного таки порезал в лапшу, и еще одному крылышки подровнял. После атаки в строю осталось одиннадцать активных штыков, все более-менее целые, раненых эти падлы успели прикончить. С такой толпой даже одну стену не закроем.
