— Только давайте без крика, — попытался я успокоить Возгаря, уловив направление мыслей птицелюда. — В контратаках погибли сотни рыцарей и витязей, при этом с каждым разом всадники отчаянно бросаются в бой, хотя все дураки наверняка погибли еще в самом начале. Здесь явно что-то не клеится.
Этот довод заставил всех задуматься.
Я действительно надеялся, что мы найдем выход из тупика, в котором оказалась королевская армия, и не потому, что считал себя умнее воеводы и его штаба, просто со мной пришли те, чье мышление сильно отличалось от мировоззрения честных служак и дворян. Нелюди, поводыри магических существ и пришелец из иного мира, да еще и с не замыленным взглядом, — смогут увидеть значительно больше простых вояк. В данной ситуации меня волновало только одно — почему тупили армейские маги. Магистр Годобрад был заносчивым уродом, но дураком его не назову даже я, со всей своей нелюбовью к магам.
Ответ на этот вопрос появился вместе с приходом недовольного Богдана. С ним пришел уставшего вида старичок. Возможно, дядька был просто хорошим человеком, но его образ слишком уж не вязался с обычным видом патологически заносчивых магов. Я отвел Богдана в сторону и тихо спросил:
— А посерьезней никого не нашел?
— Это начальник магического отряда при армии, — пожал плечами артефактор.
— Не понял, — удивился я, — а где Годобрад со своей сворой?
— Сидит в родовом поместье с учениками. Ты сам знаешь, какой он заносчивый, поэтому, в отличие от тебя, плюет на королевские приказы с самой высокой башни. В армию вернулись только те, кто не пришелся ко двору магистра.
— Загрызи меня хомяк… — выдохнул я, только теперь осознавая масштабы катастрофы. — Получается, что ты здесь самый сильный маг?
— Если не скромничать, то да, — кивнул Богдан.
— Так, сразу после совещания хватай это сборище убогих и готовься к массовому запуску ракет. Еще и на лучников магов хватит?
— Надо посмотреть.
— Тогда смотри, приказ воеводы я добуду, сразу как закончим обсуждение.
Наконец-то все собрались, и начался мозговой штурм. Впрочем, на нем мы лишь подтвердили высказанные хорохом догадки.
Судя по общей картине, получалось, что вместе с толпой чернокожих и порабощенных ими индусов шло некое божество, которое не только влияло на своих последователей, но и мутило мозги врагам. Из этого можно было сделать вывод, что соваться вглубь вражеских рядов глупо. Также возникла догадка, что территория, где дикари становятся слишком опасными, не так уж обширна и, скорее всего, на границе Брадара с Магадхой можно устроить диверсии, не боясь подпасть под влияние неведомой силы. Очень полезной оказалась информация ветерана из дружины одного из погибших князей. Он пережил штурм дикарями одного из городов.
— Поначалу мы крошили их как капусту, даже скучно было, — не особо стесняясь присутствия высоких чинов, рассказывал дружинник. Было видно, что он повторяет эту историю уже не в первый раз. — Озверевшие — и то не смогли взять стены с ходу, хотя в поле от них было много бед.
— Озверевшие? — переспросил я.
— Да, там были обычные люди и эти больные на всю голову здоровяки. Больше, конечно, черных, но и чумазых среди озверевших тоже хватало.
Похоже, таинственная сила имеет свои ограничения и усиливает не всех дикарей — очень важная информация, и ее стоит запомнить. Заметив вопрошающий взгляд дружинника, я поощряюще кивнул:
— Продолжай.
— Так вот я и говорю: не взяли бы они стены, но тут взбунтовалась вся животина в крепости. Кони кусали всех кого ни попадя, даже кошки и крысы разом кидались на людей, да и некоторые вои бросались на своих. Потому-то наш князь и приказал уходить, но не вытянули мы кормильца, не сдюжили, — искренне вздохнул ветеран.
Вместе с ним нахмурились все присутствующие, но скорее оплакивая себя, чем погибшего князя. Все было даже хуже, чем казалось поначалу. Одно дело — подзадоривать отвагу воинов, заманивая их в ловушки, а другое — заставлять бойцов кидаться на своих же соратников. Да и с животными получалось нехорошо, особенно учитывая, что они поддаются влиянию больше тех же лошадей.
Ну и что нам теперь делать? Бежать? И как далеко?
Впрочем, этот вопрос был риторическим — решение все равно принимать верховному воеводе. Поэтому я в компании Вторака и Драгана отправился на доклад к Мак Юдеирну.
Ярл был чуть хмельной, но не пьяный, поэтому сразу уловил суть дела и, не дав нам продолжить рассказ, приказал вызвать свой штаб.
Через пару минут в его шатре и яблоку негде было упасть. Мы с начальством корпуса моментально оказались в меньшинстве. Нам противостояло три десятка людей, причем простых сотников здесь было только четверо.
Подчиненные воеводы тут же воспротивились идее привлечь всех поголовно к подготовке линии укреплений. Становилось понятно, почему противнику так легко удавалось влиять на умы наших союзников — тут много сил не нужно: и без этого в родовитых головах царил бардак. Находясь в одиночестве, они распространяли вокруг себя волны уныния, но оказавшись в компании, тут же выпячивали грудь и предлагали закидать дикарей шапками. А что будет, когда они легко порубят передовые отряды противника? В таком случае трудиться на постройке укрепления действительно нет никакого смысла.
К счастью, измотанный постоянным отступлением воевода быстро потерял терпение:
— Всем молчать! — Громоподобный рык легко перекрыл гам в шатре. — Молчать и слушать приказ. Завтра же готовим укрепления.
— Но зачем? — не унимался молодой ярл. — К нам пришло подкрепление. Пустим чудовищ вперед, а затем латная конница втопчет в землю и дикарей, и их божка.
Ах ты ж, гаденыш…
Воевода не стал комментировать заявление юного ярла, лишь наградил «инициатора» тяжелым взглядом.
— Ярл Воронов, твои звери помогут готовить укрепления?
Теперь пришла уже моя очередь морщиться. Я покосился на Возгаря, который с такой же гримасой кивнул.
Эта пантомима не ускользнула от внимания окружающих. Молодой ярл презрительно фыркнул.
Спокойно, ярл Воронов, с этим гаденышем мы разберемся позже!
— Помогут, — уверенно кивнул я.
— Добро, — явно повеселел воевода. — Засечную линию готовим на опушке. Возвращайтесь к своим людям. Если кто вздумает праздновать лентяя, ощутит на себе всю пресловутую тяжесть моего характера. Все свободны.
Глава 7
Сила жизни
Три дня люди рыли окопы и насыпали валы. Ругались все — и гвардейцы из тяжелой пехоты, и бойцы дворянских отрядов. Больше всего злились поводыри, но под жестким взглядом Возгаря лишь ворчали себе под нос. При этом было видно, что каждый из них хоть мимолетно помянул меня «добрым» словом.
Когда вдали показалось живое море дикарской армии, эмоциональная атмосфера моментально переменилась. Теперь бойцам рвы уже не казались такими уж глубокими, а валы — чрезмерно высокими. Сразу же вспомнились недавние поражения и страх, который охватывал, когда волны обезумевших, превратившихся в животных варваров захлестывали казавшихся несокрушимыми рыцарей.
