Кожа жителя Магадхи вдруг еще больше потемнела, а тело начало раздуваться, словно его накачивали насосом. Затем затрещал череп — кости задвигались, изменяя черты лица и приоткрывая рот быстро растущими клыками. На обхвативших пропитанную кровью чалму пальцах начали расти когти, да и сами пальцы сильно удлинились.
Вся метаморфоза заняла меньше минуты. Боль внезапно оставила индуса, и на меня уставились его налитые кровью глаза.
Шок от этого зрелища наверняка мог стоить мне жизни, но, к счастью, Рудому было плевать на все тайны мироздания. Сагар встретил прыгнувшего мутанта своей лапой, как теннисист ловит мячик ракеткой. Удар был настолько силен, что индус едва не сложился в шар, а затем кучей плоти и изломанных костей отлетел далеко вперед.
Мы едва успели — все могло закончиться намного хуже.
Еще двоих наездников убили свои же хидои. Троих растерзали «озверевшие», но остальные успели отойти назад. Подтянувшиеся хах-коваи вместе с охраняющей хорохов троицей образовали защитную стену. А через минуту к ним присоединились уцелевшие части тяжелой пехоты.
Но это случилось не сразу — люди и звери потрепанного корпуса поводырей все это время дрались как черти.
То ли неведомая сила зацепила питомца Возгаря самым краем, то ли сработали хорохи, но больше они не пытались напасть на своих хозяев. Да и сами поводыри были начеку. Пока подоспела пехота, погиб еще один хах-ковай, вместе с поводырем и симбионтами. Очень хорошо показал себя Рудый. Сагар нырял в толпу мутантов, как в воду, — лишь разлетались брызги крови и куски плоти. Временами меня кололи «иголки» испытываемой Рудым боли, но это были незначительные царапины.
Бой продолжался до тех пор, пока не закончились «озверевшие» второй волны, а затем все стихло. Тишина была оглушающей, как и усталость. Только после этого я ощутил, что меня все же пару раз достали, несмотря на все старания Злюки и Рудого.
— Их божок отступил назад в страхе, — прочирикал серый от усталости верховный хорох.
— И то хлеб, — выдохнул я, разворачивая Злюку к защитному валу.
Постепенно резервные части пехоты и застоявшиеся рыцари занимали оборону на заваленном трупами поле. Там уже начали роиться мухи, а в небе закружились стервятники. Так что неизвестно, кому сейчас хуже — нам после жуткого боя или им в обороне на этом могильнике.
Для начала я отправил обоих своих питомцев в загоны и усыпил, а уже потом позволил Вогану с помощником стащить с избитого тела кое-где погнутые латы. Сразу же рядом оказался целитель. На мои протесты он лишь махнул рукой — у статуса ярла есть свои преимущества; по крайней мере, не приходится стоять в очереди.
Легкое прикосновение целителя отправило меня в глубокий сон.
Пробуждение было тяжким — вокруг до сих пор стенали и кричали сотни людей, дожидавшихся помощи целителей. Но тяжелее всего было смотреть на Вина Драгана. Похороны Вторака я тупо проспал, и было очень стыдно. Но Вину на все это было плевать — потеряв друга детства, он впал в прострацию, а это очень плохо. По большому счету именно поэтому меня и разбудил Али — в корпусе начался раздрай. Возгарь погиб, а Драган отстранился от дел. Проблем с переходом власти в руки командира наездников на хидоях не намечалось — он и так всем рулил, поддерживая Вторака, да только Вин не хотел этой власти.
— Мне жаль, что Возгарь погиб, — сказал я, присаживаясь рядом с Драганом под большим деревом неизвестной мне породы.
— Ты его никогда не любил, — проворчал наконец-то заговоривший Вин.
— И он меня тоже, — легко согласился я. — Но это не мешало нашему взаимному уважению.
— Это он приказал тебя убить.
— Я догадывался, — вздохнул я, грустно улыбнувшись. — Но это ничего не меняет. Вторак был прекрасным командиром и достойным воином. Он просто защищал своих людей. А насчет любви — так я не золотая гривна, чтобы всем нравиться.
Подогнанная под местные условия земная шутка заставила Вина горько хмыкнуть.
Ну и слава богу: лед тронулся.
— Давай помянем, — сказал я и первым отхлебнул вина из прихваченной фляжки. Драган покорно взял флягу. — Напейся сегодня до полусмерти, а завтра берись за дела корпуса. И не только потому, что это нужно мне. Нельзя дать развалиться детищу Возгаря.
Хлопнув Драгана по плечу, я послал одного из ошивавшихся поблизости подчиненных Драгана за выпивкой, а сам занялся насущными делами.
Самым важным делом на данный момент оказались патологоанатомические изыскания Богдана и одного из целителей. Лекарь растратил магические силы на раненых, но не потерял желания работать. Мой артефактор тоже изрядно выложился, запуская ракеты, поэтому два исследователя больше напоминали привидений, чем живых людей.
Посреди небольшого шатра находился стол с распластанным на нем телом «озверевшего».
— Что тут у вас? — с ходу спросил я, рассматривая внутренности похожего на гориллу-качка негра.
— Ну пока нам понятна только механика процесса, а его суть остается загадкой, — устало вздохнул Богдан, доставая из коробки кусок лианы с острыми шипами. — Этот стебель был оторван от какого-то растения, и, что немаловажно, до момента выпуска шипов он был живым, соки свободно двигались по всему стеблю. Это подтвердили такие же лианы на трупах обычных дикарей. После посланной на расстоянии команды стебель выпускает шипы с полыми каналами внутри и впрыскивает в тело человека какой-то яд. В течение всего двух-трех десятков ударов сердца этот яд значительно увеличивает мышечную массу и даже трансформирует некоторые кости.
— И как он это делает?
— Ты издеваешься? — вдруг разозлился Богдан. Присутствующий здесь целитель опустил глаза, удивляясь такому обращению к ярлу. — Откуда нам это знать?! И, предвосхищая твой второй вопрос, скажу, что не знаю, как этому противодействовать. Мы всю ночь здесь бьемся без малейшего успеха.
— Остынь! — резко осадил я Богдана и добавил уже мягче: — Сейчас все на взводе. Лучше скажи, как долго живут «озверевшие».
— Недолго, — тут же «сдулся» мой друг. — Похоже, такое насилие над плотью не проходит даром. У этого трупа уже началось усиленное разложение. Не думаю, что у уцелевших «озверевших» дела обстоят намного лучше. Так что живут они не больше седмицы.
— Вот, — улыбнулся я уставшему магу, — а ты говоришь, что бессмысленно. Есть ли шанс прямо сегодня накопать в этой тушке еще что-нибудь полезное?
— Вряд ли, — вздохнул Богдан.
— Ну тогда отправляйтесь спать, вивисекторы.
— Как ты меня назвал? — набычился Богдан, но уже из последних сил.
— Великим ученым.
— Ну если так, то ничего, — слабо отмахнулся Богдан. Тиски железной воли этого человека разжались, и его силы начали утекать, как вода сквозь сито.
Подхватив мага под локоток, я вывел его наружу, краем глаза заметив, что целитель присел на стульчик и тут же безвольно уронил голову на грудь.
