– А зачем вам набат?
– На случай беды.
– Какой беды?
– Да любой. Пожар, самолеты, дикие животные, спасатели, которые тебя ищут. В общем, что угодно, что может нам навредить.
Дверь в часовню была завалена снегом, но Макс легко открыл ее, и они попали внутрь. Небольшой сруб с шестью сторонами. Голые стены, снег на полу у трех маленьких окошек. Перевернутая скамья и облезлый буфет. У правой стены лестница.
– Нам туда, – Максим показал наверх.
Второй этаж был гораздо уютнее, хоть и потолок нависал над самой головой. Высокий Максим вынужден был сильно нагибаться. Весь пол был завален старыми одеялами. Справа также лестница, а слева на маленькой тумбе самодельная буржуйка. Окошко всего одно, и то для дымохода. Зато стены завешаны выцветшими коврами. Такое обилие текстиля превратило малюсенькую комнату в большую тахту.
– Падай, – Максим помог Оле усесться около самого большого ковра и достал из-за пазухи сверток, – Голодная?
Оля кивнула.
– Тогда в самый раз. – Он развернул бумагу и извлек на свет плитку шоколада и несколько булочек. Но этим его запасы не ограничились, и вскоре Оля хрумкала шоколадку, запивала ее горячим чаем из термоса и с любовью следила за Максимом, разводящим огонь в буржуйке. Момент портить не хотелось, но все-таки…
– Макс, – Оля облокотилась на стену и постаралась принять уверенный вид (только вряд ли у нее это хорошо получилось), – что с Алексом? Куда он ушел?
– В лес.
– В лес? – Оля опешила, чего тут бояться-то? Алексей – волколак, он чувствует себя в лесу, как дома.
– Ну да.
– А что тут страшного-то?
– Если он вернется в ближайшее время, то ничего. А если он всерьез решил там задержаться… – Максим задумался, и по его лицу было видно, что он прогоняет от себя плохие предположения. – Если волколак проведет в волчьей шкуре много времени, не переворачиваясь в человека, он может остаться волком навсегда.
– Как долго нужно быть волком? – Ольга поймала себя на мысли, что начинает против своей воли разрабатывать планы по спасению Алекса.
– Не знаю. Зависит от него.
Оля напряглась. Она устала от того, что ей что-то постоянно недоговаривают. Она выбрала эту жизнь, этого мужчину, и заслужила знать все.
– Умоляю, – она отложила свой поздний завтрак, – не скрывай от меня ничего. Говори, как есть.
Максим прикрыл поленом крышку буржуйки и присел напротив Ольги.
– Никто точно всех тонкостей не знает. Например, он может найти стаю настоящих волков и стать ее частью. Тогда он, естественно, завоет на луну как зверюга почти моментально. Или он начнет охотиться сверх меры. Или нападет на человека. Это все ускоряет дело.
– А что тогда замедляет?
– Наверное, тоска по семье, по любимым. Все то, что составляет его, как бы это сказать, человечность что ли.
– А сколько времени понадобится Алексу?
– Не знаю, – и Оля видела, что он не врет.
– Нам нужно найти его!
Максим удивленно уставился на нее, но промолчал, давая ей возможность высказаться. Он лишь дотянулся до свертка с булочками и взял одну из них.
– Я серьезно, – у Ольги кровь прилила к щекам, она горела изнутри, или это тепло от печки, но жар так и толкал ее на подвиги, – Макс, ты станешь волком и найдешь его. А потом мы вместе с ним поговорим.
Конечно, она уже поняла, что ошиблась на счет Алексея. Никаким братом он для нее не хотел быть. Он хотел быть тем, кем стал Максим. Этой ночью, несмотря на свою первую близость с мужчиной, с любимым мужчиной, она думала о его брате. Он так красив, так невинен, в нем столько энергии и желания жить. По-своему он внес весомую лепту в ее решение остаться в деревне и начать новую жизнь. Только в этой жизни она видела его рядом, смеющегося, веселого… Он так не хотел ее отпускать, так крепко обнял ее на прощанье. Как же глубоко она ошиблась, приняв это за искренние братские чувства. Да, то, что напредставлял себе Алексей, к сестре уж точно не применимо.
– Не все так просто, – Макс Ольгиного энтузиазма не разделил, – Я не смогу найти его. А ты тем более.
– Даже если станешь волком?
– Даже если стану волком. Он отрезал себя от нас.
– Не поняла.
– Переворачиваясь, мы теряем дар речи, но получаем умение слушать и чувствовать друг друга на расстоянии.
– Телепатически?
– Чего? – Макс явно не знал такого слова.
– Ничего, – Оля улыбнулась и похлопала его по коленке.
– Если сильно постараться, эту связь между нами можно как бы порвать. Алекс так и сделал.
– Как глупо с его стороны.
– Возможно. Но он… А точнее мы. У нас больше эмоций. Мы очень сильно все чувствуем: любовь, желание, печаль, даже страх.
– А боль?
– Ну… боль мы тоже чувствуем. Просто убить нас очень сложно. Знаешь присказку – заживает как на собаке? Так вот волки они как собаки.
– Понятно, – Ольга вздохнула, собираясь с мыслями, – И что нам тогда делать?
– Ничего.
– Ничего?
– Ничего.
От спокойствия Максима Ольга даже разозлилась. Из-за нее молодой парень обрекает себя на существование в шкуре зверя. Алексей ушел в лес. Зимой. На холод. Без связи с дорогими ему людьми. Да он одичает за считанные дни!
– Так нельзя! – она вскочила на ноги и принялась ходить по комнатке, но из-за ее размеров, Оля просто мельтешила перед глазами. – Мы обязаны что-то придумать. Ты! – Она остановилась и уставилась на Максима. – Найди его по запаху! Ты же волк!
– Волколак, – он вздохнул, – Сядь и успокойся.
Но Оля не хотела сдаваться. Ей вдруг стало так горько, хоть волком вой. От своих мыслей она пришла в ужас. Волком! Похоже, это судьба.
– Почему ты так спокоен? – она безвольно села на пол.
– Потому что знаю своего брата, – Максим притянул ее к себе и погладил по голове, – он просто рисуется. Поскитается, поохотится. Он не настолько глуп, чтобы лишать себя всего. Перебесится.
– Ты то же самое говорил про маму, – Оля неохотно попыталась отстраниться, – а она меня разве что на улицу не выгоняет.
– Я ж тебе объяснил. Это эмоции. Они зашкаливают. Мама просто боится.
– Но почему?
– Были случаи.
– Какие еще случаи?
– Когда волколаки мешали кровь с людьми. И ничем хорошим это не оканчивалось. – Максим стянул с себя куртку. – Жарко. У нас очень странная и запутанная история. Когда-нибудь мама обязательно тебе ее расскажет.
– А почему не ты?
– Потому что так положено. Историю волколаков может рассказывать только самый старший член семьи. А вот историю Богдана и Веры – кто угодно.
