– Ведешь себя, как ребенок. Куда делась серьезная женщина-врач?
– Знаешь, – Оля откинулась на подушку, – говорят, если женщина ведет себя как дитя, значит, она по-настоящему счастлива.
Максим повернулся к ней лицом.
– И ты счастлива?
– Счастлива.
– Ты, наверное, влюблена? – коварным голосом промурлыкал некогда серьезный мужчина.
– Ты угадал, – Оля снова повернулась, – я влюблена. Даже больше. Я люблю. Очень люблю. Сильно-сильно люблю.
Максим стиснул ее в объятиях и сказал то, ради чего, как считала сама Ольга, она родилась на свет:
– Ты лучшее, что когда-либо случалось со мной. Я безумно люблю тебя. И я до сих пор не верю, что ты рядом.
– Я рядом…
– Я люблю тебя…
25– Вечер перемен
Солнце уже клонилось к закату, когда Ольга наконец-то проснулась. Именно сейчас как никогда была уместна фраза – спала, как убитая. Снов Оля не помнила, но была уверена, что все они были только о хорошем. Ее тело все еще ныло после ночных подвигов, но эта тянущая боль была приятной. Она улыбнулась своим мыслям и потянулась. Места на кровати оказалось подозрительно много, и только сейчас Оля заметила, что одна.
– Макс!
Но ответа не последовало.
– Максим!
И снова тишина. Такая пронзительная, что даже слегка протекающий кран в уборной стало слышно. Ольга соскочила с кровати и хотела бежать, но вдруг спохватилась: куда?
Судорожно глотая воздух и сдерживая рыдания, Оля принялась собирать в кучу мысли, а следом разбросанную по полу одежду. Белье следовало бы сменить, но, к несчастью, ее чемодан остался в камере хранения. Убегая от всей вселенной с любимым человеком в эту маленькую комнату на втором этаже, она про него, естественно, не вспомнила.
Оля внимательно оглядела комнату. Шторы приоткрыты, дверь на замке. Кровать выглядит как после урагана: простынь в мелкий горох свесилась на пол, одеяло сбилось в кучку, и только мятые подушки горделиво уселись в изголовье. На тумбочке: остатки курицы, от которых уже попахивало, грязные бокалы и пара пустых бутылок. Все именно так, как было на момент, когда Оля засыпала. Хотя нет, кое-что изменилось. Ее любимое зимнее пальто весит на вешалке у входа, а всю ночь небрежно валялось на полу. Рядом с вещами Макса. Само собой, именно их сейчас и нет.
«Записка! Нужно поискать записку!»
Улица за окном уже укуталась в густые сумерки, Максим мог проснуться и отправиться за едой или за вещами. Да и вообще, он же не просто так был на вокзале. Как, впрочем, и она. Если он ушел по делам, должна быть записка.
Несколько минут в истеричных поисках клочка бумаги не принесли результата, но родили новую идею. И Ольга уже поспешно набирала номер администратора гостиницы.
– Здравствуйте! – затараторила она в трубку, – Мужчина. Со мной был мужчина!
– Успокойтесь, женщина, – раздалось на другом конце провода, – Сказал, что скоро вернется, продлил номер и рекомендовал вам заказать ужин. В кафе на первом этаже гостиницы прекрасный ассортимент горячих блюд…
– Спасибо! Спасибо! – оборвала Оля ответственного администратора, поняв, что та сейчас включит стандартную шарманку для постояльцев, – Принесите мне большую чашку кофе и пару бутербродов. Любых. И шоколадку!
Бросив трубку телефона, Ольга запрыгала по комнате. «Он скоро вернется! Он скоро вернется! Вернется!» Обогнув кровать пару раз, и чуть не врезавшись в комод (комнатка была совсем небольшая), девушка вдруг оценила обстановку в новом свете. «Какой бардак! Макс подумает, что я неряха!»
Мусор в топку, вещи по местам, бокалы помыть, кровать застелить! Наведя порядок и вкусив гостиничные бутерброды, Ольга уставилась в окно. На улице изрядно потемнело, и яркий свет фонарей, отражаясь в белых сугробах, наполнил воздух едва уловимым мерцанием. Где-то там, огибая снежные завалы, к ней спешил самый дорогой на свете человек. Именно спешил – она была уверена.
Но прошел час, два, три, Ольга даже задремала, а Макса все не было. Бесцельное брожение по комнате, восьмой по счету душ и постоянное ожидание звука шагов из коридора привели ее в отчаяние. Ей и верилось и не верилось в случившееся. Она напридумывала с десяток историй, какие могли случиться с Максом по дороге сюда, в эту хоть и прибранную, но унылую комнату. Не раздеваясь и не расставаясь с грустными мыслями, Ольга уснула, полусидя-полулежа на узорчатом покрывале с бахромой. Как она ни старалась, а разгладить складки от суточного валяния комом не смогла.
Ей снился сон, в котором она снова вернулась в волколачью деревню Она всем телом ощущала жар страшного пламени, охватившего дома. Слышала пронзительный вой диких зверей, так и не научившихся бороться с огнем, и не знавшим, что такое автоматная очередь. Грудь пронзила сильнейшая боль, когда она вновь оказалась на полу вертолета рядом с искалеченным Алексом. Он страдал, истекал кровью и продолжал перед ней извиняться. Сколько же боли было внутри него: не от ран – от безысходности! Из горящих домов доносились крики и звуки борьбы. «Наверное, так выглядит война…» – подумала Оля и постаралась отключиться, но неожиданная крепкая хватка вернула ее в эпицентр этого вероломного захвата деревни. Через секунду она уже болталась вниз головой на плече у самого сильного человека, из всех, кого она когда-либо знала. Живот напрягся от толчков и к горлу подступала рвота, но она не смела шелохнуться, потому что знала, что силач спасет ее, унесет от слез, от криков и от запаха горящей плоти. И он бежал, ломая ветки деревьев, которые так и норовили попасть в глаза, но всего лишь оставляли кровавые следы на безукоризненно красивом лице. Бежал, бережно прижав к себе драгоценную ношу. Бежал, пока хватало сил, пока дыхание не превратилось в хрип, и пока все звуки борьбы и пожара не исчезли совсем. Вместе с ними исчез густой лес, превратившись в каменистые склоны с низкими кустарниками. Иногда Оля заставляла себя открывать глаза и видела, как меняется рельеф местности, и как горит земля под ногами ее спасителя. Хотя, может, ей это лишь показалось.
Они остановились вблизи воды, Оля поняла это по влажному воздуху и сырому запаху. Наконец-то Максим остановился, и аккуратно, дрожащими руками, опустил ее на землю. От тряски и напряжения, Ольга чуть не рухнула. Макс только и успел подхватить ее и помочь удержать равновесие. Как только она пришла в себя, сам он позволил себе минуту слабости: упал на колени и жадно стал забирать ладонями воду.
Маленькое озеро, закованное в камень, почти со всех сторон было надежно спрятано. Горы, горы, несколько невысоких кустов неподалеку, полынь на каменных глыбах и никаких признаков жизни вокруг. Вода в нем была ледяная, и Ольге жутко свело зубы, но пить хотелось сильнее боли.
Макс тем временем откинулся прямо на мокрые камни, уставившись в небо. Скорее всего, он прислушивался к звукам вокруг, внимал каждому шороху, остерегаясь погони или диких животных. Только после этого он тяжело выдохнул и его грудь начала вздыматься с бешенной скоростью. Наконец-то он позволил себе отдышаться!
