Торопясь уйти от нежеланной встречи, я не заметила, что людей вокруг становится все меньше, гомон постепенно смолкает, а движение замедляется. Стремясь оказаться как можно дальше от людей юга, я не смотрела по сторонам, и замерла, лишь почувствовав на себе чужой взгляд, мгновенно приходя в себя, и пытаясь определить, куда завели меня ноги.
Серых я узнала сразу. Их просто невозможно было спутать с кем-то еще, хотя они ничуть не напоминали нарисованных воображением чудовищ. Спокойные и мирные, как меч в ножнах. Опасные, как хищники, которых люди ошибочно сочли ручными. Вот какими они были. И вели себя иначе, не так как обычные продавцы: ничего не хвалили, и не торговались, но обстоятельно отвечали на вопросы и называли цену. Они могли отказаться продать, а могли отдать за бесценок. И покупатели здесь были другие: искатели диковинок, аристократы, воины, ученые.
Чем быстрее я покину это место, тем лучше, настаивал внутренний голос. Я уже готова была прислушаться к нему, когда мой взгляд упал на товары, привезенные для продажи Воинами Севера. Изящные украшения из разных металлов и дерева, доспехи, оружие, удивительно красивые камни. Эти вещи почти ощутимо излучали тепло. Хотелось протянуть руку и коснуться, погладить их, погреться в этом тепле.
Несколько долгих мгновений я разрывалась между осторожностью и любопытством, когда опять меня коснулся чей-то внимательный взгляд. Я вскинула голову и почти сразу же наткнулась на пару зеленых спокойных глаз. Их обладатель был довольно молод, возможно, даже младше меня, но на голову выше, в два раза шире в плечах и в сотню раз уверенней.
Если бы он отвел взгляд или на миг прикрыл глаза, я бы тут же ушла. Но Серый Воин, несомненно, воин, потому что выучка скользила в каждом его грациозном движении, заметив, что я тоже смотрю на него, чуть поклонился и сделал приглашающий жест в сторону прилавка. Я не устояла. Сделала шаг, потом еще один, взяла в руки тяжелую витую заколку для волос и осторожно, как и хотелось, провела по ней кончиками пальцев, кидая из под ресниц осторожные взгляды по сторонам. В конце концов, должна же я рассмотреть тех, в чью страну мне предстоит отправиться в самом скором времени.
- Коррейн, - вдруг раздалось у меня над ухом.
Я вздрогнула, не понимающе вскинула глаза и снова встретилась взглядом с зеленоглазым. Пока я рассматривала заколку, он обошел прилавок и остановился совсем рядом, с любопытством разглядывая меня, чуть склонив на бок голову.
- Меня зовут Коррейн, - повторил он, и совсем по-мальчишески улыбнулся. - Не будет ли дерзостью с моей стороны узнать ваше имя, леди?
- Ирга, - ответила я.
И снова вернулась к заколке. Но мне не дали увильнуть от разговора.
-Ирга. Нездешнее имя. Да вы и не похожи на уроженку этих мест.
- Я родилась на юге.
Собственно говоря, на уроженку Аризены я тоже не походила. Для южанки я слишком холодна и светлокожа, для того чтобы быть северянкой, я, наоборот, смугла, дерзка и темноволоса. Серые глаза и маленький рост возражали против родства с горцами, а для жительницы степей я слишком светлоглаза. Одним словом, полукровка, смесок множества народов. Но об этом я не торопилась сообщать.
И имя у меня такое же. Ирга, как хриплый крик северной ночной птицы, как шелест крыльев в ночи. На юге они не живут, а в Барии нет обычая называть детей птичьими именами.
- Ирга, - задумчиво повторил Коррейн, как будто пробуя на вкус. - Вам очень подходит это имя.
И снова уставился на меня своими зелеными глазами. От его настойчивости, не понимая, куда он клонит, я смешалась. Резко уйти было бы странно, а не отвечать на вопросы - неприлично. Я извинилась, сославшись на спешку, но покинуть ряды мне не дали.
- Леди Ирга, вижу, вам понравилась заколка? - спросил Коррейн, безошибочно беря с прилавка ту, которую я только что держала в руках.
- Очень. - Ответила я вполне искренне. - Тот, кто делал эту вещь, вложил в нее свое тепло.
- Тогда возьмите ее.
В ответ я просто скинула капюшон, позволив своим коротким пепельным волосам рассыпаться по плечам. Мне не хотелось отказываться от такой красивой вещи, но и купить ее я была не в силах.
- Такое чудо, должно украшать другую прическу.
- И все же, возьмите. - Упрямо повторил Коррейн, протягивая мне заколку. Все-таки он еще совсем мальчишка, снова подумалось мне.
- У меня нет на нее денег, - честно ответила я, не желая юлить.
- Разве я просил плату, леди Ирга?
Зачем дарить такую дорогую вещь мимолетному знакомому я не понимала, но ощущала, что отказ обидит его.
- Спасибо, Коррейн. Я с большой благодарностью приму ее, - ответила, беря у него из рук черненое серебро.
Он прямо-таки просиял в ответ.
- Ее создатель будет рад тому, что она попала в понимающие руки, леди Ирга.
Когда я уходила, он довольно жмурился, словно кот, как будто радуясь одному ему понятной шутке.
На холодном ветру я порядком замерзла, желание ходить по городу испарилось, резко заныла нога.
Во дворце тоже никому не было до меня дела. Я тихо вернулась в свою комнату. Тут в спокойствии и тишине, достала драгоценную заколку и вдоволь налюбовалась ей. Странные узоры, больше напоминающие вязь рун, придавали ей таинственную, волнующую красоту. Заколка завершалась отточенным острием - такие украшения носят в прическах для защиты, иногда коварно смазывая кончик ядом. Но в этой не было, ни зла, ни колдовства, ни яда, я бы почуяла их. Только тепло сотворивших чудо рук. А на внутренней стороне обнаружилось клеймо мастера - маленькая гравированная птичка с янтарными глазками, ирга, раскинувшая крылья в свободном полете.
Тот, кто создавал такое, несомненно, владел Даром, чудом доступным немногим достойным. Мужчины, владеющие такой Силой становятся воинами или творцами, а женщины - целительницами и вдыхающими жизнь. И тот, кто обладает таким даром, должен быть осторожен - предательство, гордыня, корысть - один единственный проступок, и Дара, как не бывало. Есть еще ограничения, например, Владеющим Силой, целительницам, запрещается отнимать жизнь даже для защиты собственной и отказывать в помощи врагу, а воинам не дозволено сражаться против женщин и детей и отказывать в защите. Иногда в душах у людей, владеющих такой ценностью, просыпается жажда власти, и они переступают Грань. Утратив дар еще можно остаться человеком, жить обычной жизнью, но переступив Грань и призвав на помощь зло, тот, кто еще недавно был человеком - становится колдуном, исчадием тьмы.
Из размышлений меня вырвали только сгустившиеся сумерки.
Я не решилась украсить заколкой волосы. Но тщательно завернула ее и аккуратно положила в сумку, добавив третью вещь к своим сокровищам.
Мелинда пришла в свои покои только вечером, переполненная впечатлениями и мыслями. Прогнала предоставленную ей служанку и отдалась в мои руки, позволив раздеть, расчесать и выкупать себя. И снова, как в прошлый вечер в ее покои стянулись отданные Серым девушки. Им надо было выговориться и обсудить произошедшее, почувствовать общность. А я оказалась внимательной слушательницей и советчицей. По комнатам они разошлись далеко за полночь, утомленные и взбудораженные одновременно.
