Там, хорошо подкрепившись свежими булочками с творогом и корицей, крепким горячим кофе с лимоном, путешественники направились к видимой с любого конца поселка колокольне. Подойдя, они с уважением оглядели большую, выкрашенную в белый цвет церковь. Колокольня со звонящими сейчас колоколами венчала это сооружение, а вход в здание подпирали четыре массивные колонны из огромных бревен.
— Заходите, чего вы ждете? — К ребятам подскочила Анна и, схватив за рукав Лиен, потащила их внутрь. — Пойдемте с нами, у нашей семьи пока целая скамья про запас пустует, как раз вам хватит.
Внутри церковь оказалась большим помещением, сейчас хорошо освещенным утренним солнцем, которое без помех светило сквозь высокие окна, затянутые москитной сеткой. Длинные ряды скамей постепенно заполнялись негромко разговаривающими людьми. Даже маленькие дети вели себя серьезно и торжественно. Только пара-тройка грудничков в разных концах зала захныкали было, но быстро успокоились, насасывая материнские сиськи.
На трибуну, или как там называется это сооружение, поднялся тот самый старик, который подходил к Леньке на празднике вместе с Симмонсом. Судя по всему, именно он и есть преподобный Иоганн, настоятель этой церкви. Пару раз кашлянув, он привлек к себе внимание народа, и негромкий гул голосов умолк. К удивлению Леньки, в зале раздалась фортепианная, очень возвышенная музыка. Обернувшись, он увидел пожилую женщину, сидящую за пианино.
— Здравствуйте, братья и сестры мои! — произнес старик неожиданно сильным и хорошо поставленным голосом. — Здравствуйте и вы, сестра и братья наши, чьи верования чуть отличны от наших. — При этом он обернулся в сторону скамьи с путешественниками.
— О чем я сегодня хотел поговорить с вами, братья и сестры мои? — продолжил старик с кафедры (Ленька наконец вспомнил, как называется это возвышение). — Что повторить в молитвах наших, чтобы быть услышанным Господом нашим? О чем нужно вспомнить, чтобы услышать глас Его?
А вот о чем. Все мы знаем, что дети братьев наших вернулись к нам, чтобы стать одними из нас и принять благодать Его. И благодарен я Ему за это, за то, что наставил Он детей на служение Ему и жизнь с нами.
Но также благодарен я Ему, что Он в мудрости своей свел в пути детей братьев наших с достойными людьми. Путниками, которые ищут свое место в мире Его. Людей, которые верят в Господа и готовы помочь ближнему своему.
За это все мы им благодарны. Ибо, несмотря на разницу в наших вероучениях, и мы, и они верят в Иисуса и готовы вести себя, как Он. Хотя это и очень сложно, и, прямо скажем, не всегда у нас получается. Ибо, в отличие от Него, человек слаб и грешен.
И именно о слабости человеческой хочу поговорить с вами. Мы часто ошибаемся, и братская община осознает свои временные ошибки и недостатки перед Богом и людьми. Так же, как и раньше, желает она сегодня поддерживать духовное общение со всеми верующими и все более стремится к осуществлению священной воли нашего Господа и Спасителя: «Да будут все едино». Но и это желанное Богом стремление должно быть связано с непоколебимым соблюдением милостиво дарованного нам понимания и задания: построить все, поскольку это в наших силах, так, «как это было в начале» в апостольской общине; и община не хочет ни в чем грешить против библейской истины. Мы молим Бога о милостивом наставлении Духом Святым — как в непоколебимо верном соблюдении старых признанных истин, так и в росте в недостаточном еще нашем познании. — Преподобный сделал паузу, чтобы выпить воды из высокого стакана. Переждав торжественные аккорды, он продолжил: — Мы живем в этом мире уже четыре здешних года. Много это или мало?
С одной стороны — много. Мы построили дома, распахали поля, собрали урожаи. Высадили сады, укрепили нашу благословенную долину, установили хорошие отношения с соседями, жителями Техаса и Конфедерации, а также сумели дать укорот сорвиголовам из Невады и Аризоны.
Но с другой стороны, мы живем здесь недостаточно долго. Мы не сумели еще понять многие необходимости, которые Он нам здесь прописывает.
Поглядите на наших гостей, например. Они очень похожи на нас. Так же дышат, похоже одеты, так же веруют в Господа нашего Иисуса.
Но прямо сейчас их отличает одно. Они все носят на себе оружие, всегда готовы защитить себя и своих близких от всевозможных напастей. Ведь именно при помощи этого оружия была убита та огромная змея, чью шкуру сейчас выделывает Йохан Хершенберг. Именно это оружие позволило мистеру Панфилову защитить себя и свою сестру от опытного и жестокого убийцы. Жестокого негодяя, недостойного называться человеком, в открытом поединке сразила пуля, выпущенная из пистолета мистера Панфилова.
Подумайте, братья и сестры мои. Мы живем в прекрасном и великолепном мире, полном благодати Его. Благодаря Ему и каждодневному труду нашему тучнеют стада наши, колосятся хлеба на полях наших, растут деревья в садах наших.
Но враг рода человеческого силен и коварен, и он сумел наслать в этот мир множество испытаний для детей Господа нашего. Змеи, огромные ящерицы, крокодилы. Много мелкого, но опасного зверья.
Вы все помните, как погибла Мария Шварц. И то, как Иоганн Симмонс потерял свою ногу. Да, он сумел при помощи своего огромного и любимого «полковника Боуи» убить того варана. Но варан изувечил его.
А ведь если подумать, то пистолет ничем не отличается от того же ножа, топора или молотка. Это такой же инструмент, созданный человеком. Ведь нож, топор и молоток — тоже не просто орудия, но и оружие. Но мы же не противимся приобретению членами нашей общины этого оружия. В отличие от пистолетов, которые до сих пор мы считали оружием, недостойным для ношения членами нашей Меннонитской Церкви Генеральной конференции.
Мы уже давно спорим по этому поводу. С тех самых пор, как сюда переехали. Мы даже купили крупнокалиберные пулеметы и установили их на джипы. У многих из нас появились автоматические винтовки. Только пистолеты многие из нас считали оружием, недостойным членов нашей общины. И, судя по всему, ошибались. Но похоже, пришла пора пересмотреть нам и этот вопрос. Я выношу владение короткоствольным оружием на обсуждение совета наших старейшин. Мы должны предоставить нашим братьям и сестрам право быть повсеместно и постоянно защищенными. Ибо Он обязал нас заботиться о ближних своих, как бы Он заботился о нас.
Снова заиграло фортепиано, народ в зале встал и, руководимый преподобным Иоганом, что-то запел. Запел на немецком, и Ленька понял, что проповедь велась на английском скорее из-за них, гостей общины.
Вскоре проповедь закончилась, и народ начал неторопливо выбираться из церкви. В принципе неторопливо, но когда Ленька попробовал выйти в проход, то его чуть не сбили пронесшиеся табуном малолетки.
— Стампида, блин… — Леонид отклеился от спинки скамьи и под смешки окружающих вышел на улицу.
— Чем займемся? — Лиен стояла и сквозь очки щурилась на солнышко.
— Я — отдыхать. — Леньке понравилось сидеть в кресле-качалке. — Ну и попытаюсь разобраться с немецким-испанским маузером. Не могу понять, для чего ему фальшивый газоотвод.
