– Вкусы прежние, – Денис улыбнулся и погладил Юлю по руке. – И принципы прежние. В первую очередь, на месте принцип «верить нельзя никому».
– Опять обижаешь? – Юля чуть отстранилась. – Ладно, я понимаю. Столько лет прошло. Я уже не та девчонка. Теперь я зрелая тетка, да еще неухоженная, морщины скоро появятся. Понимаю…
– Не говори ерунды! Ты прекрасна, как и прежде!
– Наверное.
– Что?
– Забыл добавить – «наверное». Ты ведь не помнишь, какой я была прежде.
– Не ерничай! Проблема во мне, мы ведь выяснили. Если это последствия контузии – не беда, неделя-другая, и все пройдет. Но что, если эта проблема возникла не сегодня и дело не в трагической случайности?
– У тебя есть основания так думать?
– Не рискну утверждать, но… – Бондарев замешкался. – Крутится что-то в голове. Какая-то странная мысль или воспоминание… не знаю, как это назвать. Что-то связанное с прежним местом службы. Может, накручиваю, не знаю. Но есть стойкое ощущение, что началось все не сегодня и не с контузии.
– То есть и раньше случалось нечто подобное? Были какие-то странности, проблемы с восприятием окружающего мира?
– Похоже, были, только очень давно. Еще в самом начале, когда разразилась Пандемия. Я как раз уехал из Старого Оскола, прибыл в Белгород и… завис на целую неделю. Я будто бы забыл, зачем приехал.
– Так вот в чем дело! – Юля всплеснула руками. – А я-то все варианты перебрала, куда ты мог деться! И после, на вокзале… чуть с ума не сошла!
– Ты о чем? Ты тоже была на вокзале в Белгороде?
– Бондарев! – Юля пристально уставилась ему в глаза. – Ты действительно рехнулся или все-таки прикидываешься? Конечно, я там была! Искала тебя! Вечером ты позвонил, сказал, что все улажено, новое назначение в кармане, утром будешь дома… и все, как в воду канул! Абонент недоступен! Я неделю места себе не находила! Всех обзвонила, всех на уши поставила. Тебя даже комендатура искала… правда, недолго. Как раз весь этот кошмар начался, им не до тебя стало.
– То есть я выехал и… пропал… – Бондарев потер виски. – Но ведь я все помню! И разговор наш по телефону, и поездку, и как по пути поезд в электромагнитную аномалию попал – вся электроника к чертям полетела. Тогда это еще очень редкое явление было. Вокзал помню… а вот куда я должен был отправиться с вокзала…
– Домой ты должен был отправиться! Тебе неделю на «перезагрузку» дали. Вроде отпуска. Ты сам это так назвал. Прекращай тормозить, Денис! Включайся, наконец!
– Я пытаюсь!
– Хорошо! – Юля подняла руки, на миг зажмурилась и помотала головой. – Попробуем иначе. От печки. Вспомни, где ты служил до Пандемии и почему тебя уволили? Давай, вспоминай. В подробностях!
– Я все помню! В/ч 34012, место дислокации Старый Оскол, я отвечал за режим в секретном бункере… – уверенно ответил Бондарев. – Я до сих пор отлично помню все важные мелочи: режим строгой секретности, маршруты караулов, схемы и график смены постов, даже коды доступа на разные уровни охраняемого комплекса… – Денис вдруг осекся. – Черт! А вот в чем заключался главный секрет – как отрезало. Будто бы и не знал никогда! Кажется, если я вернусь в тот бункер, то сориентируюсь на месте не хуже, чем в собственной квартире. Да только возвращаться туда на самом деле незачем. Нашу часть передислоцировали, все, что было в бункере, вывезли в бронированных вагонах, а личный состав серьезно сократили. Половину солдат отправили в резервную бригаду штаба ЦВО, а меня и еще три десятка офицеров раскидали по другим гарнизонам.
– Тебе предлагали остаться в части, но ты сам написал рапорт, – подсказала Юля. – Попросил отправить тебя в Белгород, чтобы быть с нами. Со мной и детьми.
– Да, так и было, – согласился Денис. – Теперь я понимаю, зачем приехал в Белгород… но почему я не дошел до дома?
– Забыл адрес?
– Я и не собирался никуда идти. Всю неделю на вокзале меня не покидало чувство, что я оказался там случайно или проездом. Все вокруг было незнакомое…
– Ага! – Юля ухватила его за плечо. – А вот с этого места прошу поподробнее! Ты не узнал свой родной город?
– Не узнал.
– И то, что было написано в документах, тебе ничего не подсказало?
– Ничего, – Бондарев вздохнул и развел руками. – Как барану надпись на воротах. Слова понимал, а что они значат – мимо сознания.
– Тогда, Бондарев, у тебя действительно серьезные проблемы, – уверенно констатировала Юля. – И контузия тут не виновата.
– Проблемы искусственного происхождения? – осторожно уточнил Денис. – Этот мой симптом… искусственный?
– Если ты не врешь… а так грамотно с медицинской точки зрения ты врать не можешь… твой симптом не связан с травмой или болезнью. Это пока все, что я могу сказать.
– То есть, допустим, вариант с промывкой мозгов не исключается?
– Если на то были причины, оборудование, специалисты и время… да, не исключается.
– А как это вообще делается?
– Ну, не знаю. Существуют разные методы. В этом вопросе я ориентируюсь слабо.
– Но ты согласна, что мозги мне промыли виртуозно? Могли ведь стереть память к чертовой бабушке или внушить ложные воспоминания. Наверное, это проще, нет?
– Наверное, проще.
– Вот! А они сделали… то, что сделали. Я остался в строю, поскольку помню все, что нужно для дальнейшей работы, за исключением одной маленькой детали – я гарантированно не смогу узнать, даже если вдруг увижу, нечто секретное, очень важное. Наверняка это высший пилотаж в деле промывки мозгов, а значит, работали профессионалы высочайшего класса. Но и у них не все получилось идеально. Возник побочный эффект. Я перестал узнавать не только «секретное нечто», но и все, что имело сравнимую ценность. Тебя, детей, родной город. Жизнеспособная версия?
– Похоже на правду, – согласилась Юля.
– А если так, мне надо найти и вежливо попросить этих виртуозов вернуть все, как было.
– Но ты ведь понимаешь, они могут не согласиться. Если ты знал какую-то военную тайну и они решили, что тебе больше незачем ее знать… вам не о чем говорить. И потом… девять лет прошло. Где и кого ты будешь искать?
– Понимаю, задача непростая, если не сказать – почти безнадежная. Но какой у меня выбор? Избавиться от искусственного блока в башке надо по элементарной причине – нет никаких гарантий, что это единственная загвоздка. А вдруг за этим блоком прячется другой, третий, десятый? А вдруг эти скрытые пока симптомы гораздо хуже относительно безобидного «жамэвю» и проявятся, например, после очередной контузии? Надо решать проблему в корне, лечить, а не подавлять ее или делать вид, что не замечаешь. Понимаешь?
– Понимаю. Не думаю, что военно-научные негодяи вбили тебе в извилины еще какие-то гвозди, но желание избавиться от этой фишки понимаю. Но, еще раз спрашиваю, как ты собираешься это сделать?
