Хотя их быть не должно. Слишком велика выучка, плюс непробиваемые доспехи, плюс внезапность удара и арбалеты… Так и есть. Потерь нет. Имеются ушибы, синяки, царапины. Но ни раненых, ни тем более убитых.
– Назад, к рёсцам!
Грохает барабан, отбивая темп, и «черепаха» начинает возвращение к так и не вступившим в бой солдатам Рёко. Впрочем, им теперь есть над чем подумать… Зато имперцы жадно устремляются потрошить тела убитых. Стервятники… Иногда до нас доносятся дикие вопли – это издеваются над ранеными. Садистски, безжалостно. Когда такое слышат мои, их лица мрачнеют. Ничего! Зато будут знать, что их ждёт, если дадут слабину…
К нам подъезжает дель Саур, которого в доспехах я узнаю лишь по рисунку на иссечённом щите. Его латы помяты, залиты кровью, как и его когда-то белый жеребец. Ранен? Вроде нет… Снимает шлем, тяжело дыша, вытирает мокрый от пота лоб. Волосы также сырые. А я – даже и не запыхался. И к трансу сегодня не прибегал. Хватило и моей обычной силы… Он с удивлением смотрит на моих солдат, потом переводит усталый взгляд на меня:
– Выше всяких похвал, граф Атти дель Парда…
– Благодарю вас, сьере. Но один в поле не воин. Что бы я делал без них? – оборачиваюсь и обвожу строй своих воинов рукой.
Герцог вновь смотрит на них и спрашивает:
– У вас большие потери, граф?
Усмехаюсь.
– У меня их нет, – словно припечатываю.
– Матерь Высочайшего… – В бормотании дель Саура чувствуется страх. Положили мы не меньше тысячи. И ни одной своей потери… А сколько полегло от рук всех прочих? Герцог машет рукой: – Возвращаемся в лагерь. А вечером, граф, приходите на совет. Есть разговор.
Уже? А всего-то прошло три недели. Из положенного срока. Из них неделю стояли в лагере под столицей, пока император думал, куда нас запихнуть, чтобы наверняка. И две недели пути по стране. Насмотрелся всякого. Даже противно стало. Впрочем, ежу понятно, что, раз в полевом сражении нас не положили, значит, следующей задачей будет штурм чего-то особо вредного. Там придётся хорошенько поломать голову и попотеть…
Между тем солдаты Рёко начинают движение. Ничего себе! Пока мы рубились, они стояли за нашими спинами и наблюдали за происходящим, ожидая момента дорезать нас после тушурцев. Теперь же, когда королевская армия разбита, спешат захватить тот самый городишко, чтобы набить свои карманы. А нас, значит, к грабежу и мародёрству не допускают. Ну, сволочи! Ничего, император за это заплатит. Гораздо дороже, чем думает. Но вообще что-то много должников развелось у меня в последнее время: Тайные Владыки Фиори, теперь – Рёко… Непорядок. Надо будет сократить их количество в самое ближайшее время.
В лагере начинается более подробная разборка всего, что произошло во время сражения. Солдаты проверяют свои доспехи и оружие, отмываются от крови, зашлифовывают заусеницы, чистят арбалетные болты, тщательно осматривают их. Кровь оставлять нельзя – загниёт, станет вонять, и лишний источник инфекции. Кое-как организую помывку личного состава. Заметил, что уцелевшие фиорийцы стараются переместиться поближе к нашему расположению, и также занялись в первую очередь вооружением и оказанием помощи раненым. Отдельно сносят убитых. Подавляющее большинство – простые воины. Лордов мало, но они тоже есть. Эх, теперь их подчинённым надо искать себе нового начальника…
Как в воду глядел. К вечеру такие оставшиеся без командиров отряды, а иногда и одиночки подходят к кольцу возов, окружающих наши палатки, и просятся переговорить со мной. На предмет вступления в ряды гвардии Парды. Только вот куда их брать? Доспехов на них не напасёшься, хотя имеется соответствующее наличествующему личному составу количество запасных в обозе, нормального оружия тоже нет. Да и подготовка у них… ниже среднего. Но и бросать своих, как говорится, земляков тоже некрасиво. Поэтому предлагаю всем, кто собрался, подумать до утра, потому что я просто не смогу гарантировать им жизнь. И причин этому много… Хотя можно послать письмо через сеть факторий сьере Ушура, которых полно в Рёко, но пока дойдёт, пока привезут, и, как я уже отметил раньше, новички просто не смогут драться в этих латах. И подготовки у людей никакой. Абсолютно. В первом же бою запутаются в ногах, завалят стенку, запаникуют. Нельзя их ставить в строй. Ни в коем случае нельзя! Максимум – использовать в качестве обозников или кашеваров, шорников, сапожников, сборщиков оружия после боя. И то, точно знаю, добрую половину придётся перевешать самому, прежде чем они поймут, что такое настоящая дисциплина…
Те, кто слушает меня, мрачнеют. Они и сами понимают, что на них в моём отряде нет ни провианта, ни вооружения, но в любом человеке есть крохотная надежда на лучшее. А сейчас она умерла. Граф не хочет брать их. Тогда куда податься? Кому из лордов, пришедших в поход, отдать свой меч? В темноте я прохожу мимо групп усталых, угрюмо молчащих людей, сбившихся в кружки и сидящих возле возов. Они ждут утра. И моего окончательного решения. А я направляюсь в шатёр к дель Сауру. Что за разговор имеется у герцога? Ставка главкома фиорийских сил ярко, относительно конечно, обозначена высокими кострами и факелами. Слышны пьяные выкрики, песни, кое-где даже раздаётся женский визг. Победители празднуют. Ясен пень. Но, против ожидания, наш герцог абсолютно трезв, как и два десятка феодалов, находящихся в шатре и напряжённо молчащих. Все сидят, нахохлившись, на сундуках, в середине – стол с грубой картой окрестных земель.
Приветствую собравшихся. В ответ – нестройные голоса отвечающих. Отмечаю, что ни одного слуги в шатре нет. Впрочем, и сам шатёр огорожен по периметру строем пехотинцев.
– Сьере граф, добрый вечер, – здоровается со мной Урм.
Склоняю голову, присаживаюсь на оставленный мне сундук, снимаю с рук перчатки. В отличие от большинства собравшихся на Совет я в обычной одежде. Лишь меч на боку, под которым висят вторые ножны короткого клинка. Герцог поднимается, затем берёт в руки свиток и начинает читать:
– Сегодня мы потеряли восемьсот человек. Из них убитых – триста сорок три. Остальные ранены. Тех, кто встанет, – меньше ста. Прочие умрут. Так объявили лекари империи…
Кто-то не выдерживает:
– А им можно доверять?! Не убьют ли они наших раненых специально, чтобы те не задерживали их?
Герцог пожимает плечами:
– Мне приходится им верить. Потому что других лекарей нет. Хотя многие такие будущие мертвецы выглядят достаточно бодро. Но куда их деть?
Тишина, и тут я открываю рот:
– К моему расположению сегодня пришло почти двести человек. Это фиорийские солдаты, лорды которых сегодня пали…
Завистливый гул. Ещё бы – отличный способ восполнить потери. Но я обрываю шум одной фразой:
– Но я не могу их взять.
– Почему?! – Дель Саур потрясён.
Поэтому поясняю:
– Они просто погубят мой отряд. Не обучены. Не вооружены. Зачем мне смазка для тушурских мечей? У меня нет на них ни еды, ни оружия, ни коней. Отбирать же всё это у своих ленных воинов… – машу рукой. Тишина в шатре становится осязаемой, кое-кто уже посматривает на меня с ненавистью. Идиоты… – Поэтому я предлагаю следующее, благородные сьере… Сформировать из них наш общий обоз.
