До «Голодного тролля» отсюда можно было добраться минут за пять, поэтому я спросил, как она относится к этому бару-ресторану.
Девушка смутилась и сказала, что для нее это несколько дорого.
Но я ее успокоил и ответил, пусть не беспокоиться, обед за мой счет, отметим удачную сделку, так сказать.
И поэтому мы договорились встретиться там уже минут через двадцать.
«Это хорошо, что не сразу. Смогу переговорить с Тро».
И поднявшись из такого удобного, прямо под меня сделанного кресла, я покинул свой магазинчик и двинулся по направлению к бару.
* * *
Вид из окна фешенебельного особняка четвертого VIP-уровня открывался шикарный.
Но сегодня он не радовал владельца этого дома.
По комнате ходил нервный молодой человек. Примерно двадцати пяти-двадцати шести лет. С капризным и высокомерным выражением на лице. Правда, сейчас оно больше выражало смятение и страх.
Этого человека можно было бы назвать красивым, если бы не проскальзывающее в его чертах ощущение испорченности и развращенности.
Однако молоденькие и глупые девушки часто покупались на отточенные манеры и идеально выстроенную дизайнерами и пластическими хирургами внешность. Замечая лишь внешний лоск этого уже давно прогнившего изнутри человека.
Расплата за это была для них жестокой. Они были интересны ему лишь некоторое время, а потом его интерес уже уходил в другие плоскости. Жестокий садист и извращенец.
После его развлечений часто даже нечего было оставить на органы. Целого у этих бедняжек не оставалось ничего.
Живые куски стонущего, но еще что-то чувствующего мяса.
Такие его увлечения и вынудили отца этого зверя в человеческом обличье отправить его подальше от метрополии Империи, где этот идиот смог засветиться перед Имперской Службой Безопасности, и уже казалось ничего не могло спасти сына Лорда-Пэра Империи Атаран от заслуженного наказания.
Но отец вовремя подсуетился и вступился за свое чадо, где-то купив нужных людей, где-то спустив на тормозах или затянув различные этапы следствия, а где-то просто-напросто устранив ненужных свидетелей или жертв своего любимого сыночка.
В итоге дело против Рососа Пида развалилось.
Однако чтобы не будоражить общественность, волею случая узнавшей некоторую темную часть их личной семейной жизни, пока страсти не поутихнут, отец отослал его на эту богом забытую станцию на окраине фронтира, чтобы он тут представлял интересы их семьи.
И вот прошло больше полугода, как он оказался в этой дыре, «стратегически важной точке этого сектора галактики, контроль над которой — это ключ ко всему Содружеству, если туда нужно доставить что-то, минуя таможенные границы», как говаривал его старик.
Вот последнее время он и попытался в свои руки взять этот контроль. Своими новыми, так сказать «прогрессивными» методами, устанавливая свои порядки, которые должны выдвинуть их семью на новый уровень.
Угрозы, кражи, подкуп, нападения, шантаж, убийства — это тот небольшой список, который стал основой в его «прогрессивной» работе.
Он смог подмять под себя несколько более мелких группировок и банд, и уже задумывался о переходе на более серьезный уровень работ, пытаясь взять под контроль силовиков и Службу безопасности станции.
И у него даже что-то стало получаться. Везде есть гниль. И эти организации не оказались исключением.
Заручившись небольшой поддержкой в верхах, Росос решил, что ему позволено все. Его головорезы не успевали подчищать за своим боссом следы его бурных увлечений и развлечений. Но ему все было мало. С каждым днем его больная фантазия находила новую жертву и новый вид получения удовольствий.
Вседозволенность и безнаказанность сделали свое дело. Свидетелей против него не было, а если и появлялись такие глупцы, то их очень скоро не становилось.
В довершение стал работать план по укреплению влияния их группировки на жизнь и функционирование станции. Правда, к нему Росос не имел никакого отношения.
Но этот человек был честолюбив и видел только то, что хотел увидеть. Все победы были только его заслугами, все поражения являлись провинностями кого угодно, но только не его.
И все это только подливало масла в огонь.
Росос Пид стал считать себя крупным криминальным авторитетом.
И вдруг это происшествие, взбудоражившее всю подконтрольную ему немаленькую группировку.
Как следствие, он мечется сейчас по своему кабинету в шикарном и дорогущем особняке, как загнанный зверь, даже не осознавая того, что все то, что последнее время доставляло ему радость и ощущение собственной значимости и величия, сейчас не вызывало ничего, кроме раздражения. Даже больше. Оно рождало у него чувство животного Страха. Именно так, с большой буквы. Страха.
Ему казалось, что так к нему пришла расплата. Хотя никаких объективных фактов указывающих на это не было.
Этот молодой человек боялся подойти к окну, перед глазами у него стояла картина сваленных в кучу тел. Его била мелкая дрожь, когда он вспоминал кадры, пересланные ему одним из агентов, даже не пытаясь воспроизводить их в памяти нейросети.
— Варвары, — вырвалось у него, — кто так мог поступить? Это что же должны быть за люди?
Не мог успокоиться он. Сейчас с него слетел весь лоск, и он больше напоминал противную плешивую облезлую крысу, загнанную матерым котом в маленькую комнату и мечущуюся между ее стенами.
По сути, теперь наружу вылезла его истинная суть.
— Прекращай причитать, — раздался твердый голос из темного угла комнаты.
Оказывается, как стало понятно из этой фразы, в комнате находилось двое.
Юноша гневно посмотрел туда и хотел сказать что-то резкое, но наткнулся на жесткий ответный взгляд, и уже почти слетевшая с языка тирада застряла в горле у Рососа.
Он бы даже в полупьяном наркотическом угаре не осмелился сказать слова поперек этому страшному человеку.
Сал Вас, правая рука его отца, с которым не спорил даже сам лорд. Невысокий, слегка прихрамывающий человек неопределенного возраста и расы. Посмотришь и тут же забудешь. Захочешь увидеть его в толпе, и даже если уткнёшься в него носом, то пропустишь.
Но все это касалось только внешности. А она не спасала его. Любой, кто видел глаза этого человека и ловил на себе его взгляд, непроизвольно понимал, что он обречен.
Росос так до сих пор и не знал, кто управляет делами их семьи — его отец, или сидящий перед ним человек, через которого шел весь незаконный оборот их торговых операций. И который единственный, кроме его отца, имел полный доступ ко всем их счетам.
Никто не видел, что происходило с людьми, которые даже вскользь задевали интересы Сала.
Ведь и самих людей после этого никто и никогда не видел.
