— Второе орудие к бою готово!
— Пали!
И снова крики полные боли и гнева. Казаки и не думают отворачивать. Сейчас ими владеет только одно желание — растоптать, порвать, тех, кто встал на их пути, когда казалось, что удалось уйти без потерь. Плохой знак. Очень плохой. С одной стороны, не хочется выпускать из ловушки ни одного из этих разбойников. С другой, Пригожин прекрасно понимает, что такими малыми силами, на слабо подготовленной позиции, им просто не выстоять.
— Огонь по готовности братцы!
Сергей слышит как над головой с жутким визгом пролетает пуля, пущенная казаком. Они стреляют вскидывая фузеи прямо на скаку. Но до чего же метко бьют ироды. Одна из пуль угодила в ногу подносчику и тот падает, выронив заряд. Связанные воедино холщевый картуз и жестяной контейнер с картечью, покатились по пока еще невысокой, зеленой траве. Другой артиллерист, подхватывает заряд и устремляется к уже пробаненому жерлу пушки. Скорее ребятки. Скорее.
В этот момент опять заговорили фузеи драгун. Бьют вразнобой, но не бездумно. Александр Викторович, не из тех, кто не любит заниматься обучением своих людей. То там, то тут, атакующие начинают валиться из седел, опрокидываться на круп лошади или пригибаться к холке.
В этот разнобой, громко и весомо вплетается голос первого орудия уже успевшего перезарядиться. Дыма уже столько, что разглядеть происходящее перед позицией очень сложно.
Но вот, он все же слегка рассеивается и Сергей наблюдает нескольких всадников на вздыбившихся лошадях. Еще недавно Александр Викторович упрекал намерения Сергея вырубить кустарник. А вот сам он этим ничуть не побрезговал, разве только сделал это с противоположной стороны. Вбитые в землю довольно тонкие колья, все же сыграли свою роль.
Нет, особой проблемой стать они не могли. Сырые и тонкие жерди, способны разве только оцарапать лошадей. Да и преодолеть эту преграду особого труда не составляет. Но обилие дыма перед позицией обороняющихся сыграло с атакующими злую шутку. Кони попросту испугались.
Но этой небольшой заминки оказалось более чем достаточно. Протрещали последние выстрелы фузей. Вслед за ними рявкнуло второе орудие, у которого случилась заминка в связи с ранением подносчика. Большую часть из замедлившихся перед жидкой преградой, снесло потоком картечи. Остальные бросив по сторонам ошалелый взгляд, нахлестывая коней, поскакали куда-то влево от позиции.
Пригожин сначала растерялся, но потом, рассмотрел, что все оставшиеся казаки нещадно нахлестывая коней уходят именно в ту сторону. Они все же не выдержали и увидев путь к спасению, около сотни всадников, направились по нему, стремясь вырваться из теснины, ставшей последним прибежищем для многих их товарищей.
— Разворачивай орудия влево! Живее братцы!
Интересно. А кто тут переживал и наливался страхом, всего лишь пару минут назад. Бог весть. Это был кто-то другой. Нет, это конечно же был Пригожин, но то был другой Пригожин. Нынешнего же, переполняли азарт и злость. Голова кружится в какой-то эйфории, и вместе с тем чистая и ясная.
— Первое орудие! Пали!
Есть. Картечь опять достает уже отдаляющихся всадников. Но еще немного, и до их будет не достать. Ну, это смотря из чего.
— Дальней картечью заряжа-ай! Второе орудие! Пали! Молодцы братцы.
Еще два выстрела и оба удачные. Правда, на этот раз, удалось ссадить не более как по паре всадников, но Пригожин ничуть не расстроен. А вот третьим выстрелом их уже не достать, уйдут за гребень холма. Врешь, паскуда! Не уйдешь!
— Отставить картечь! Оба орудия! Граната! Трубка четыре секунды! Целик двенадцать! Шевелись, братцы! — Отчего-то подумав, что командир батареи его обязательно прибьет, приказал подпоручик.
Эти гранаты были новинкой, причем такой, что их можно было пересчитать по пальцам. Хм. Ну, это конечно же, перебор. И все же, в наличии имелось всего лишь по десять гранат на орудие. Ни о каком запасе не могло быть и речи.
Подносчик подбежавший к первому орудию, разворачивается и бежит с зарядом картечи обратно. Второй номер уже склонился над зарядным ящиком и выполняет приказ, устанавливая запальную трубку. Несколько секунд, и подносчик бежит к орудию с массивным зарядом в руках.
А вот тут, уж доверять наводчикам нельзя. Этому вообще никого и никогда не учили. Более того, никто и не подозревал о том, что подобное возможно. Как не подозревал об этом и сам Сергей. Но вот что-то вдруг снизошло, словно озарение какое.
Как и ожидалось, когда орудие изготовили к стрельбе, последний всадник скрылся за гребнем холма. В лощине уже появились преследовавшие беглецов драгуны и казаки под командованием командира батальона, но беглецов им уже не нагнать. Им нет. А вот снаряд…
Сергей наводит орудие, вращая винт выставляет возвышение. Еще немного. Еще. Вот так. Отходит в сторону и подает команду. Солдат подносит фитиль к затравочной трубке, та быстро прогорает и пушка рявкает, как рассерженный огромный пес. Никакого сравнения с картечным выстрелом.
Но Пригожин не обращает на это внимания, потому что находится уже у второго орудия. Подправить возвышение. Наводчик уже выполнил основную работу. Нужно только слегка… Во-от так вот. Второе орудие рявкает вдогон первому, и как кажется со злостью выплевывает смертоносный снаряд.
Где-то за урезом холма раздается два глухих разрыва. Все. Так тревожно начавшееся утро, наконец закончилось. Хотя нет. Пригожин осматривается по сторонам, бросает взгляд на солнце. Хм. Ничего не изменилось. То есть от первого и до последнего выстрела едва ли прошло две или три минуты. А казалось бы, он длился целую вечность.
Потом осматривает поле боя, заваленное трупами людей и лошадей. То там, то здесь, видны бродящие среди мертвых и раненных, лошади без седоков. Некоторые из них прихрамывают. Стоны, хрипы и жалобное ржание раненых людей и животных, истерзанные тела убитых. И практически все они пали от его руки. Не в прямом смысле конечно же. Но картина его просто поражает.
При нападениях на стойбища, в отместку за набег, он никогда не бывал в разоренных селениях. Он конечно же понимал, что там есть жертвы и что кровь льется рекой. Но вот так, вблизи он наблюдает подобное впервые. Теперь ему уже не кажется, что война это весело и возбуждающе. Война, это кровавая и страшная старуха.
— Что с вами, подпоручик?
Присевший на край бочонка для банника Сергей, услышал голос майора Пруткова как-то издалека. Так, словно на уши была нахлобучена шапка.
— Господин майор, — все же сообразив, поднялся прапорщик и вытянулся во фрунт.
— Вольно, подпоручик. Не стоит так тянуться, мы не на плацу. Ну что же, позвольте вас поздравить с вашим боевым крещением. Вот это я называю настоящим боем.
— У них не было пушек, господин майор. Поэтому сомнительно, что это можно назвать настоящим крещением, — все еще отстраненно попытался возразить прапорщик.
— Довелось мне служить в бомбардирской роте Преображенского полка. Как раз во время Прутского похода я туда и угодил. Так что, что такое кавалерийская атака на батарею, знаю не понаслышке. И заметь, по нашей позиции тогда тоже ни одна пушка не стреляла. Поэтому, поверь, я знаю о чем говорю.
