— Да замолчите вы, наконец, или нет? — в сердцах рявкнул Иван.
— Молчу, мне остается только молчать и плакать по своим деньгам. Молчу-молчу.
— Во-первых, мне доподлинно известно, что это были пираты, и они собирались именно ограбить вас, а не купить что-либо. Откуда я это знаю вас волновать не должно, будем считать это истиной.
— Вы видите, я молчу!
— Во-вторых, какой торговый интерес может быть у пиратов к вашему товару, господин Швондер? — прокурорским тоном поинтересовался Иван у торговца.
— Я молчу, вы же сами просили! — явно издеваясь, ушел от ответа Швондер.
— А в-третьих, будьте любезны подготовить приемный портал, я лично проверю ваш груз, — окончательно разозлился Иван. — Если пиратам ваш груз интересен, то и полиции до него есть интерес.
— На каком основании? Таможенный досмотр у меня нормальный, справки есть, накладные в наличии, — забеспокоился Швондер.
— Будем считать это моей личной прихотью! Вы против? — с вызовом спросил Иван.
— Что вы, что вы, уже и спросить нельзя. Молодые люди пошли такие нервные, — тотчас пошел на попятный купец.
— Мои нервы пусть будут моей заботой, господин капитан. Я не вижу швартовочных огней, — сухо уточнил Иван, злорадно представляя, как он устроит полный досмотр кораблю, вывернет его на изнанку, но выяснит, от чего это пиратам был так интересен именно этот рейс.
— Господин лейтенант, имею деловое предложение, — в голосе капитана слышалось явное нежелание пускать чужих людей на борт.
— Слушаю, но нервничаю, а когда я нервничаю, со мной трудно разговаривать.
— Давайте сделаем так, я ничего не говорил, вы ничего не слышали, я плачу хоть вам лично в руки за свое спасение и мы расстаемся друзьями. Я все понимаю, служба тяжелая, платят мало, а кровь молодая, хочется праздника. Вы знаете, господин лейтенант, как Швондер в юности любил праздник? — капитан причмокнул губами.
— Сейчас узнаю! Пришвартуюсь и узнаю! Швартовы включаем или я начинаю сильно злиться! — предложение капитана лишь укрепило решимость Ивана ступить на борт корабля.
— Зачем злиться? — капитан явно был озадачен. — Человеку нельзя отблагодарить хорошего человека? А кстати, у полицейского патруля разве есть полномочия инспектировать корабль? — сделал последнюю попытку капитан отвертеться от досмотра.
— У меня есть полномочия расстреливать контрабандистов без суда и следствия вместе с грузом. Упираться не в ваших интересах, давайте по-хорошему, — почти ласково предложил Иван.
— По-хорошему оно конечно лучше, — капитан тяжко вздохнул, шумно высморкался, что-то невнятно проворчал мимо микрофона. — Добро пожаловать, господин лейтенант! — неестественно бодро, изображая радость, пригласил Швондер.
Радость капитана явно была наигранной, причем плохо. С одной стороны он рад, что бравые пилоты прогнали плохих пиратов. Да не шибко рад, что кто-то посторонний хочет попасть на борт его судна. И без разницы пират ты или полицейский. Странное дело, если у тебя все в порядке, груз заявлен в декларации, пассажиры и члены экипажа не находятся в розыске, то о чем тревожиться капитану, чего опасаться?
А раз тревожится капитан, значит рыльце в пушку, есть возможность с того рыльца немного и в свой карман пушка стрясти. Мы же не пираты, мы не грабим, а только порядок должон быть и уважение, соответственно. Так уговаривал себя Иван, стыкуясь к шлюзу и настраиваясь на беседу с капитаном судна.
Дело привычное, протокольное, сейчас купец начнет на жизнь жаловаться, мамой клясться, что все у него в порядке. Будет документы в нос совать и просить о мирном решении конфликта. Вот тут и настает момент истины — во сколько он оценит уступчивость полицейских? Мало назовет, досмотр полный. Много назовет, тем более и с особым пристрастием. Бывалый купец должен тютелька в тютельку знать негласный кодекс улаживания спорных вопросов. Вот такой случай тянул по десять штук на рыло. Это меньше, чем предлагал Каховский, но никто не в обиде, все всё понимают правильно.
* * *
Честность — самое дорогое, что у вас есть, сукины дети, а потому и взятки велики.
Магнитные захваты мягко притянули полицейский истребитель к корпусу транспортника, переходный шлюз окутал кокпит, зашипел воздух и вспыхнул свет. Иван щелкнул клавишей, откидывая крышку, выпутался из паутины ремней и лихо выпрыгнул из корабля на внутреннюю палубу просторного шлюза. Неподалеку от шлюза стоял, улыбаясь в тридцать два зуба, сам капитан.
Иван ожидал увидеть солидного мужчину с седыми висками, эдакого космического волчару, в промасленном комбинезоне. Капитан же оказался на поверку низеньким толстеньким евреем со смуглой кожей и лобастой лысой головой, одетый в просторные штаны и безрукавку, накинутую на застиранную майку. Просто не хватало воображения представить его в роли капитана огромного транспортного судна. Иван подивился про себя, насколько голос может не совпадать с его обладателем, но виду не подал, потому как лицо официальное.
— Швондер Михаил Семенович, капитан этого, так сказать, корабля к вашим услугам. Рад, очень рад нашей встрече, господин полицейский. Извините, не знаю, как звать величать. Пойдемте, отобедаем, господин полицейский, отметим, так сказать, вашу славную победу над врагом. Искренне восхищаюсь вашим личным мужеством, господин полицейский! — Швондер сыпал словами как шрапнелью, не давая Ивану вставить словечка, тянул его за рукав комбинезона, всеми силами склоняя к принятию его любезного предложения.
— Волгин! — рявкнул Иван, отодвигаясь на шаг от назойливого капитана.
— Звиняюсь? — капитан озабоченно заморгал глазами и замолк на мгновение.
— Лейтенант Иван Волгин, командир патруля, — суровым голосом Иван постарался сбить безудержный напор капитана. — Сперва в закрома, господин Швондер, а потом уж как бог даст. И документики, будьте любезны.
— Сеня, будь любезен, подай господину лейтенанту документики, — капитан щелкнул пальцами кому-то за спиной Ивана.
— А-а-а, в-в-вот д-д-документ-ик-ики, — обернувшись, Иван с удивлением узрел долговязого паренька в очках, в руках его подрагивал поднос, на котором лежала аккуратная кожаная папка, но поверх нее стояла запотевшая рюмка с водкой и небольшая тарелочка с маленькими солеными огурчиками.
— Э-э-э, как же я…? — замялся Иван, сглотнув при виде водки. — При исполнении не пью.
— За знакомство, господин лейтенант. А что тут пить? Чистая формальность, обычай я бы так выразился, хлеб-соль. А там и отобедать не грех.
— Кхм, ну раз обычай такой, тогда, пожалуй, не будем нарушать традиций. За знакомство, — Иван махнул стопку, водка пролетела в глотку холодной струйкой и растеклась по голодному желудку приятной теплотой. — За знакомство с документами, — уточнил он, занюхав водку перчаткой.
— Бог с вами, господин лейтенант, как можно? Там же картошечка стынет, курочка паром исходит, грибочки соленые в тарелочке мокнут. Пока мы с вами будем бродить по складским лабиринтам, водка нагреется и выдохнется. Полчаса, всего полчаса и в закрома. Гостя нужно сперва накормить, а уж потом делами грузить.
