Швондер так красочно с таким чувством описывал кулинарные изыски обеденного застолья, что в душе пилота зашевелился червячок сомнения. Иван представил себе все это кулинарное великолепии, сравнил мысленно со стандартным обедом во флотской столовке и непроизвольно сглотнул обильную слюну. Ну, что он теряет, действительно, к чему такая дикая спешка, неужто закрома полчаса не подождут?
— Кхм, неудобно как-то получается, вроде как по делу, официально, а вы мне водку, грибочки, картошечку… — замялся Иван.
— Не хотите водку, есть холодненькое пиво, свежее «Царский сокол», — моментально перестроился капитан.
— Сколько экипажа на борту? — проформы ради поинтересовался Волгин.
— Двое, всего двое — я и мой племянник Сеня. Оболтус, не то слово, но родная кровь. Кто же позаботится о ребенке, если не родной дядя?
Иван прикинул, что за полчаса племянник товар не перепрячет, так что действительно можно и закусить перед скучной работой. Но закуска основной плате не помеха. Капитан виноват и должен заплатить — по этому вопросу двух мнений быть не может. Вот только он тут будет чаи распивать, а друганы в истребителях скучать?
— Ну-у-у, отчего же не хочу, не будем так вот сразу. Опять же ребята там на улице мерзнут, а я тут в тепле закусываю, — обозначил Иван слабые бреши в своей неприступной позиции.
— Господин лейтенант, нет проблем, вот коммуникатор, приглашайте друзей, за нашим столом всем места хватит, — от прежней неприязни капитана не осталось и следа, он излучал такое искреннее радушие, что Иван махнул рукой на условности и приказал напарникам стыковаться рядом.
Семенов лихо выскочил из шлюза и нос его, словно компас, вытянулся в направлении кают-компании, откуда тянуло ароматами вкусного и обильного застолья.
— Молоток, Иван, это я понимаю, раскрутил купчишку, — в полголоса восхищался Семенов, продолжая принюхиваться к аппетитным запахам. — Командир, а как так вышло, что мы раньше пиратов тут оказались, — поинтересовался он мельком, находясь всеми мыслями и душой уже там, возле обеденного стола.
— Откуда мне знать, — честно признался Иван, — видать нас как раз супротив вектора вынесло. Тебе не все равно? Главное — враг бежит и победа за нами!
— Это, конечно, главное, — присоединился к их маленькому спору Каха, — только сигнал до сих пор никто не посылал. Ощущаешь проблемку?
— Не посылал, так пошлет, — отмахнулся Иван с досадой.
Не до разговоров, когда в пузе урчит, а выпитая стопка аппетит до космических масштабов вздувает.
— Вот и пусть пошлет, пока все тверезые, — подключился Каха. — Прилетим, а сигнала не было, куда тогда летали, а? Пусть сперва пошлет сигнал, а потом и выпить не грех после такого боя.
— Дурак ты, Каха, зачем ему сейчас сигнал посылать, если мы уже здесь, а пиратов и след простыл? — язвительно осведомился Семенов.
— Наше какое дело? Сигнал был, сигнала нет, под трибунал захотели, умники? Пусть кнопку нажмет, а там никто разбираться не станет — рано пришел, поздно пришел, главное, что мы были и всех победили! Я правильно говорю, командир? — не сдавался Каха.
— Черт с тобой, — согласился Иван, услышав про трибунал, — эй, купец, скажи своему племяннику, чтобы тревожный сигнал послал для порядка.
— Э-э-э, зачем? — удивился капитан. — Пираты же удрали, в чем смысл? — он склонил голову и прищурился, словно ожидая услышать шутку.
— А ты смысла не ищи, капитан, — набычился Иван, — делай, что сказано и быстро, а то, кхм… водка греется!
— Таки получается, господин полковник…
— Лейтенант, — строго поправил недовольный задержкой Иван.
— Таки будете полковником, господин лейтенант, — льстиво улыбнулся капитан. — Таки я понимаю, что никакого сигнала от нас не было? Прошу не беспокоиться, нам не сложно, патруль приказал и мы пошлем сигнал. Но хочется понять историю момента — таки был сигнал или нет?
— Капитан, ты на что намекаешь? Пираты были? Были! Значит, сигнал ты должен был послать? Должен! А ты, по всему выходит, не посылал. Или то деловые партнеры твои? А с деловыми партнерами пиратов поступать велено точно также, как и с самими пиратами, то есть раз и в дамки.
— Вот сам таким горячим был по молодости, господин лейтенант. Что ни скажи, сразу спорить кидаюсь. Нам не сложно, разве ж это дело, сущая ерунда. Сеня, мальчик мой, в рубке ты увидишь большую красную кнопку под прозрачным щитком. Рядом висит ключик, открой щиток и один раз нажми на кнопочку. Ты все понял? Бегом, Сеня, бегом, господа военные уже сердятся.
— Не было сигнала, так будет, — пробурчал Иван. — А ты думаешь, мы сами с бухты-барахты ринулись твое корыто спасать? Делать нам больше нечего. И не зли меня капитан, когда я злой и голодный, это жуть! — видя смущение капитана, Иван хитро подмигнул товарищам.
Купец недоуменно переглянулся с племянником, но спорить с господами полицейскими не стал. В конце концов, ему приказали, он сделал. Через несколько минут они уже восседали за столом, богато уставленным закусками и напитками. В кастрюле дымился ароматный густой борщ, на блюдах исходили паром молочный поросенок и запеченная целиком стерлядь, в хрустальных вазах черная и красная икра. О прочей снеди и говорить некогда было, сами собой поднимались тосты «За господ офицеров… За храбрых пилотов… За царя и отечество… За милых дам… Чтоб всем было пусто, а нам густо… Будем… А-а-а, еще по одной…».
Спустя полчаса Иван забыл про цель визита и больную голову. Швондер оказался приятным собеседником и вообще отличным мужиком, его племянник Сеня очкастым и долговязым юношей с восторженными глазами. Он помаленьку отхлебывал пива из высокого бокала и жадно слушал геройские истории, что ему с охотой излагали по очереди то Семенов, то Каха. Волгин же беседовал исключительно с капитаном, найдя в нем совершенно неожиданно для себя родственную душу.
— Разве ж это жизнь, Миша? — шмыгнул носом Иван и смахнул несуществующую слезу. — Кровь за царя проливаем? Проливаем. Жизнью кажен час жертвуем? Жертвуем. А что с того? Вот! — Иван согнул пальцы и покачал перед носом Швондера огромной дулей.
Неожиданно сам увидел ее и сильно удивился, рассмотрел со всех сторон и, наконец, ухватив нить рассуждения, продолжил.
— Где благодарность, Миша? Хоть бы медальку малую на грудь героям, а лучше бы корзину медовухи царской… так, это отставить… лучше деньгами.
Как часто бывает в пьяном разговоре, вроде бы двое о чем-то оживленно беседуют, но послушай их кто посторонний, и поймет, что каждый из собеседников говорит о своем наболевшем, не слушая совершенно, но разговор от этого не затухает.
— Вот скажи мне, Иван, отчего ваш царь так нас не любит? — пьяно поинтересовался купец, дождавшись паузы в горячей речи Ивана.
— В смысле евреев? — на всякий случай уточнил Иван, так как предпочтениями царя до этой поры не интересовался.
— В смысле купцов, — укоризненно помахал Швондер пальцем. — Налоги заплати, пошлину заплати, таможне отстегни и каждый год все круче. Кому это выгодно, Ваня?
