Я перевела дух. Отвечая на мой невысказанный вопрос, Энн прошептала, — Они здесь все такие, Миледи. Я их видела.
— Да, — подумала я, — Фредди придется тяжело. Но сейчас самое главное — разбудить этого соню.
Завтрак был чисто английским: кофе, булочки, и восточные сладости. Только кофейник был почему-то маловат, и чашки для кофе больше похожи на наперстки. А, кроме него, на подносе был еще графин с холодной водой… Так, это же кофе по-турецки, пить его, так как пьют кофе в Англии, просто невозможно из-за его невероятной крепости. Только малюсенькими глотками, и только запивая водой. А лежебоку-мужа пора поднимать,
— Фредди, вставай. — я чуть повысила голос, — А то Энн вытряхнет тебя из постели… Ты пропустил такое зрелище…
Примерно через час мы с Фредди и детьми спустились в сад. К моему удивлению, подаренный адмиралом костюм действительно придавал Фредди эдакую неброскую солидность, делая его в сто раз более принцем, чем мундир с золотым шитьем и треуголка с перьями. Я попросила мужа погулять с детьми по саду — все равно он не знает русский язык, и во время моей беседы с адмиралом Ларионовым будет просто статистом. К тому же, и мы с адмиралом будем чувствовать себя неловко, беседуя в присутствии человека, который нас не понимает.
На скамеечке у выхода из дворца нас ждал невысокий грузноватый мужчина в мундире незнакомого покроя. Я поняла, что это и есть адмирал Ларионов — его фотографию мне показывала госпожа Антонова в ставке моего ПапА. Вот он какой — покоритель Османской империи, освободитель Константинополя, контр-адмирал, и Верховный правитель Югоросии.
Увидев нас, он не спеша встал и сделал несколько шагов нам навстречу,
— Ваше Императорское Высочество, я рад, что вы нашли время, чтобы посетить нас с визитом, — адмирал говорил заученные стандартные фразы, предусмотренные придворным этикетом, а глаза его смеялись. И тут я вспомнила все те мерзости, что британская пресса писала о югороссах. И что они насилуют всех женщин подряд, и что убивают младенцев, и еще такое, о чем даже вспоминать было противно… В общем, фантазия британских писак была просто неисчерпаема.
— Не стоит, благодарить, господин контр-адмирал, — ответила я на его приветствие легким кивком, — дочь императора Александра II не забудет то, что было сделано по вашему приказу для спасения ее жизни. Я знаю, что это было ваше распоряжение, в ответ на личную просьбу моего старшего брата, которое блестяще исполнили люди вашего полковника Бережного и нашего графа Игнатьева. Я слышала, что мой отец хотел пожаловать вас титулом Светлейшего князя, а вы отказались. Скажите, почему?
— Ваше Императорское высочество… — начал было адмирал, но я его перебила, — Виктор Сергеевич, можно мне так вас называть? — он кивнул, и я продолжила, — Чтобы не осложнять наше общение, давайте отложим в сторону все эти формальности. Вы будете для меня «Виктор Сергеевич», а я для вас — «мадам» или «Мари». Хорошо?
— Хорошо, — кивнул адмирал, — Так вот, Мари, отказался я потому, что кошку перьями не украсишь. Воспитан я совсем по другому, и все эти титулы для меня пустой звук. — он так легко отмахнулся от титула, ради которого многие придворные были готовы разбиться в лепешку. После этих слов мое уважение к этому человеку стало еще сильнее.
— Кроме того, — продолжил контр-адмирал, — мы выручали вас, не только потому что вы дочь русского императора. Это была главная, но не единственная причина. Одна из них — желание показать королеве Виктории, что у и в ее «старой доброй Англии» мы можем делать все, что захотим. Кроме того, возможно, что Шотландия вспомнит о том, что она была когда-то независимой, и ей понадобиться своя династия…
Словом, как бы то ни было, мадам, а вы с детьми на свободе и в России. Здесь, в Константинополе, вы можете чувствовать себя как дома в Петербурге. После турецкого владычества осталось множество брошенных дворцов, которые ждут новых хозяев. Выбирайте любой, обзаводитесь прислугой и он ваш. Здесь вы будете на безопасном удалении от вашей свекрови.
— Воистину царское предложение, — кивнула я, — я посоветуюсь с мужем, и вполне возможно, что воспользуюсь им.
В этот момент мимо нас на тонких высоких каблучках пробежала еще одна девица. Несмотря на русые волосы и белое платье несколько иного, более строгого покроя, она казалась копией утренней горничной. Проходя мимо нас, девица склонила голову и поздоровалась, — Доброе утро, Виктор Сергеевич.
— Доброе утро, Верочка, — кивнул в ответ адмирал, — Как дела?
— Спасибо, Виктор Сергеевич, хорошо, — ответила Верочка, оглядываясь, — я спешу! — и цоканье каблучков растаяло вдали.
Я подумала про себя, — Видимо Энн была права, тут такие красотки водятся на каждом шагу. Надо будет узнать адрес портного, который шьет такие замечательные платья. Конечно, в Петербурге, такое не поносишь… Хотя, поговаривают, что югоросская мода там становится популярной. Тут главное — не перебарщивать.
— Куда мы идем, Виктор Сергеевич? — спросила вдруг я, когда тропинка в очередной раз повернула, и мы оказались перед рядами больших палаток установленных в тени раскидистых деревьев. Чуть дальше деревья кончались, и были видны множество полуобнаженных людей копошащихся на обгорелых развалинах.
— А мы уже пришли, мадам, — адмирал указал на палатки, — мне сказали, что вы беспокоитесь за здоровье ваших детей. Впрочем, их сюда вы можете привести и попозже, а пока же, после всех злоключений, вам неплохо бы пройти обследование. Жизнь рядом с такой мегерой, как ваша свекровь, не может не сказаться на вашем здоровье. Вот это наш знаменитый госпиталь, где по слухам воскрешают даже мертвых, а вон там нас ждет мой хороший друг, добрый доктор Сергачев.
9 июля (27 июня) 1877 года. Пляж к западу от города Билокси, рядом с усадьбой Бовуар, штат Миссисипи.
Майор армии Конфедерации Оливер Джон Семмс.
Лодка подошла к берегу, и ее нос вылез на белый песок. Я тепло попрощался со своими провожатыми и соскочил на землю родного Юга. Да, это не мой штат, Алабама немного восточнее. Но это та земля, за которую я проливал свою кровь. Все эти годы я с горечью думал, что это все было зря, хотя ни капельки не сожалел о том, что я встал тогда на защиту нашей молодой республики. И вот теперь появился шанс, пусть и чуть запоздалый, но вполне реальный.
Лодка моих спутников, с которыми я успел сдружиться во время четырехдневного пересечения Атлантики и Мексиканского залива, уже летела на всех парах обратно к «Северодвинску». Ровно через две недели они вернутся на то же место, чтобы забрать меня и моих спутников. На всякий случай, мне выдали черный ящичек под названием «рация», с помощью которого я смогу вновь связаться с ними, когда они подойдут к этим берегам. «Северодвинск» будет ждать меня ровно четыре дня, после чего вновь уйдет в глубины Атлантики, с нами или без нас. Если без нас, то нам придется добираться своим ходом в Марсель, а оттуда уже в Константинополь. Но будем надеяться на лучшее.
Меня поразил «Северодвинск», внешне так непохожий на подводный корабль «Наутилус», так красочно описанный мсье Жюлем Верном. Ни тебе картин, ни позолоты, ни роскошной мебели. Но зато сходство с легендарным вымышленным подводным кораблем капитана Немо было в необыкновенно сплоченной команде. В технике я понимаю очень мало, но то, что мне показали, находится за гранью воображения. Эта огромная черная сигара несется с тридцатиузловой скоростью на глубине сто футов, где нет ни штормов, ни ураганов, и может играючи уничтожить любой современный военный корабль. И самое страшное, что ни у одной страны нет, и в ближайшее столетие не появится, оружия, которое могло бы хоть как-нибудь бороться с этим монстром. И поэтому радует, что эти югороссы полностью на стороне нашей Родины.
