– Благодарю, государь!
Обычные пехотные полки имели по два батальона в своём составе, Семёновский, Ингерманландский и Киевский – по три, а Преображенский, самый любимый царём, выпестованный им, – четыре батальона. Да и снабжался он лучше. Сукно на униформу качественнее закупали, порох для фузей и пушек отменным был. В дальнейшем полк стал лейб-гвардии Преображенским, то есть царской гвардией, избранным. И не потому, что служили в нём офицерами дворяне, а за заслуги, за верность престолу, за храбрость, в боях явленную.
Андрей вышел из шатра и в трёх шагах от него столкнулся с Лефортом.
Франц оглядел Андрея пристально:
– Думаешь, Бога за бороду ухватил? Ну-ну!
И прошёл мимо. Вот блин! Похоже, в лице Лефорта Андрей приобрёл влиятельного врага. Только вот жить Францу Лефорту оставалось немного.
Франц Яковлевич Лефорт появился в Москве в чине капитана. Обосновался он в Немецкой слободе, которую русские называли Кукуем – по одноимённой речке. Женился на Елизавете, дочери полковника Сугэ. Его приметил и взял под своё покровительство князь В.В. Голицын, и в 1683 году Франц уже получил чин майора.
На первых порах Лефорта поддерживал и продвигал родственник, Патрик Гордон. Он же познакомил его с Петром.
В 1690 году, по случаю рождения у царевича наследника Алексея, Лефорт получил чин генерал-майора и был назначен командиром Московского выборного полка. Участвовал в Азовских походах Петра. В 1697 году вместе с царём уехал в «Великое посольство».
12 февраля 1699 года Лефорт праздновал новоселье в новом дворце. Созвал триста гостей, на почётном месте – Пётр. По своему обыкновению, выпил много. Разгорячённый, полуодетый Франц сам провожал гостей, а 23 февраля слёг с горячкой и 12 марта скончался.
Пётр, узнав о его кончине, произнёс: «Я потерял самого лучшего друга моего в то время, когда он мне больше всего нужен».
Похоронен Лефорт был в Москве.
Но всё это будет потом – просто Андрей знал историю… Да и высказывания свои он делал по большей части из выводов военных аналитиков.
После стрелецкого бунта, возглавленного Софьей, Лефорт лишился поддержки князя Голицына, однако в лице Петра сразу приобрёл ещё более сильного покровителя. Но и врагов, большей частью тайных, появилось много. Среди русского дворянства начала царствования Петра иноземцев не очень жаловали, а тут ещё и сам Пётр в Немецкую слободу частенько захаживать стал, вёл себя неподобающе: выпивал крепко, танцы непотребные отплясывал. Москва приписывала все грехи Лефорту, дескать, склоняет молодого царя к блуду и непотребству.
Увидев проходящего мимо офицера, Андрей поинтересовался у него:
– Как мне найти Воронежский полк?
– Вон там, на окраине лагеря. Только от полка того после штурма мало что осталось.
Ну да, полк понёс потери, набранные бывшие холопы были наспех и плохо обучены. Поэтому Пётр и назначил его сюда капитаном. Произойди его встреча с Петром при других обстоятельствах – так бы и ходил Андрей фортификатором, а фактически военным инженером при команде сапёров, то есть на уровне капрала. Теперь же он разом через три звания перепрыгнул – прапорщика, подпоручика и поручика. В полках таких не любят. Иные офицеры служат добросовестно, в бою храбры, а сидят на одной должности подолгу, потому как ещё удача нужна.
Для хорошего полковника полковой капитан или майор – своего рода опора. И кто же в здравом уме захочет отдавать такого подчинённого, хоть и в случае необходимости повышения его по службе? Потому за продвижением в чинах следили ревностно и «варягов» не любили.
Но боевые действия вносили свои коррективы в рост по карьерной лестнице. На войне офицеры низшего звена гибли не реже рядовых – ведь воины обеих воюющих сторон в первую очередь старались выбить из рядов противника именно офицеров.
Андрей весь этот расклад понимал чётко. Он знал, что ему надо будет просто набраться терпения и работать, работать… Только так можно будет изменить отношение к себе. На войне это важно, впрочем, как и в любом другом коллективе. Просто война до предела обостряет отношения, чувства, действия – сразу видно дурака, труса или пустомелю.
Андрей явился в полк, нашёл походный шатёр командира, представился, предъявил указ Петра о назначении.
Полковник обрадовался, причём не показной радостью.
– Садись, капитан, в ногах правды нет. Потери у нас большие. Из рядовых едва ли больше роты осталось, а из офицеров – один прапорщик. Так что, можно сказать, я одной ротой и командую.
– И что же теперь?
– Боевые действия, похоже, закончились. К себе, на зимние квартиры уйдём, пополнение примем. Главное – знамя полка цело, стало быть, и полк жив. Ты француз?
– Так и есть.
– А по-нашему хорошо говоришь. Только акцент есть, да он службе не помеха. Слышал я, как ты на пиру правду-матку резал. Молодец, всё как есть сказал, Лефорту нос утёр.
– Лефорту?
– Ну да. Франц взятие Азова Петру преподносил как военную победу. Викторией он её называет. Людей много положили, а проку – пшик. Многие офицеры лишь после твоих слов поняли, что победы-то и нет. Азов – он от наших городов далеко, удержать мы его не сможем – слишком много сил потребуется: гарнизон большой в крепости держать, снабжение. А из моря Азовского выхода-то по-любому нет. Ну и чего добивались?
– В любой неурядице польза есть.
– Какую пользу здесь ты находишь?
– Бесценный военный опыт. Пётр и сам увидел, что управление войсками никудышное. Флот нужен, полки в реорганизации и перевооружении нуждаются. Вот у тебя в полку сколько пушек?
– Две осталось.
– Мало. Их десятки быть должно, тогда полк из себя грозную силу представлять будет. И потерь людских меньше будет. Сначала артиллерийский огонь – противника подавить, укрепления разрушить, а потом и пехоту в бой посылать можно.
– Нет у нас покамест такого, Россия – не Европа.
– Пушки отлить можно, а человека ещё родить надо, вырастить да обучить мастерству воинскому. Намного больше труда положить. Пехотинец не меньше года обучаться должен – я уж не говорю про судовые команды или артиллерию.
– Верно. Только при Лефорте ты таких слов не говори. Мне кажется, он тебя и так невзлюбил. Он же сам хочет при Петре первым быть, а тут ты, конкурент.
– Со свиным рылом в калашный ряд? Кажется, так на Руси говорят?
– Правильно понял. Я сейчас каптенармуса позову, пусть он тебя переоденет в форму нашего полка, палатку выделит, на довольствие поставит. Надеюсь, нам делить нечего, а службу ты нести будешь добросовестно?
– Не сомневайся, полковник.
До «Великого посольства» Петра на Руси все обращались друг к другу на «ты» – это уж после его возвращения много чего изменилось. И на «вы» говорить стали, и табак курить, и бороды брить. Многое изменилось – в том числе и армия. А флот был создан сызнова.
