Он поел не спеша, а под конец ещё и лафитник водки заказал – для дезинфекции.
Настроение поднялось, показалось, что и сил прибавилось. В своей комнате, едва раздевшись, он рухнул на постель и проспал до утра.
Неделю Андрей только и делал, что ел да спал, зато и на поправку пошёл быстро. Каждый день проходил мимо плаца, где сержанты и капралы муштровали новобранцев. Вместо погибших в боях, умерших от болезней и списанных по ранениям набрали новичков. Их учили строиться, маршировать и обращаться с оружием.
Через неделю он предстал перед полковником.
– Вижу, вижу – порозовел слегка, вес набрал. Но выглядишь ещё неважно.
– Получше стало, уже ветром не качает.
– Водку надо было пить, ни одна хворь не пристанет.
Да, объяснить бы полковнику про цирроз печени – так не поймёт. Это уже позже Пётр создаст Кунсткамеру, где будут демонстрироваться людские уродства.
– Ты в седле хорошо держишься? – неожиданно спросил его Кондратьев.
– Опыт есть.
– Тогда задание дам, из лёгких. Донесение надо в Москву доставить. Либо государю Петру Алексеевичу в руки, либо в канцелярию. Проветришься после болезни, да заодно и на Москву посмотришь.
– Был я там как-то.
– Вот-вот, знакомцев проведаешь. Небось в Немецкой слободе осталась девица? Ступай, завтра пакет будет готов. Рядового с ним посылать никак не можно, а офицеров из здоровых почти нет. Так что тебе сам Господь ехать велит.
Глава 3. Клад
Кони в полку имелись: верховые для офицеров, битюги для перевозки пушек и повозок – с имуществом и снаряжением. Конечно, к коню привыкнуть надо, у каждой лошади свой норов может быть.
Конюх из рядовых вывел из конюшни коня, взнуздал его и вынес седло.
– Смирная лошадка, Звёздочкой звать. Дашь ей кусок ржаного хлеба, и подружитесь. Животина – она ласку понимает.
Андрей получил у полковника засургученный пакет и сунул его за отворот кафтана.
– Оружие наготове держи, – посоветовал полковник, – в чужие руки пакет попасть не должен – там все сведения о гарнизоне Воронежском.
– Понимаю.
– Тогда с Богом!
Андрей сразу и выехал. Коли ехать далеко предстоит, лучше поторопиться. Иначе пойдут дожди, дороги развезёт, и поездка не на одну неделю затянется.
За неделю он добрался до Москвы. В городе был разброд: по улицам слонялись пьяные стрельцы, чувствовалась напряжённость.
В Кремль Андрей не поехал. Стрелецкое войско доживало последний год, и уж если кому служить, так это Петру, а не царевне Софье и главе Стрелецкого приказа Фёдору Шакловитому.
Выспросив дорогу, он направился в Преображенское, да опоздал. Вернее, разминулись они с царём Петром где-то по дороге. Вдруг вспомнил, что говорил полковник: пакет можно и в канцелярию сдать. Андрей так и поступил, сдав пакет под роспись.
– Ответ будет?
– Если и будет, так нескоро. Езжай, капитан, в полк!
Андрей раздумывал: остаться в Москве на несколько дней или переночевать на постоялом дворе да обратно отправиться? А что ему в Москве делать? Знакомых нет, стрельцы на его форму косятся. Не трогают, но смотрят злобно. Голова стрелецкий Шакловитый стрельцов своих настраивает против армии Петра. Нет, надо переночевать в Москве и снова отправляться в путь, тем более что прохладно и небо хмурится.
Утром, после завтрака, он выехал. К вечеру второго дня миновал Коломну и перебрался на рязанские земли.
Уже в сумерках он добрался до постоялого двора. Прислуга приняла лошадь и увела в конюшню, сам же Андрей поужинал и улёгся спать. На службу он не торопился. Зачем спешить, если в полку едва ли не треть болеет? Заразиться и заболеть повторно ему не хотелось.
Ночью сквозь сон он услышал какой-то шум во дворе, вроде бы даже драку – удары, матерные крики. Только что ему до этого?
Однако утром оказалось, что драка коснулась и его. Ночью неизвестные налётчики, скорее всего дезертиры, поскольку по описаниям слуги все нападавшие были молодыми мужчинами и в казённых сапогах, увели из конюшни всех лошадей постояльцев. Прислуга сопротивлялась, как могла, но слуге, конюху и хозяину крепко досталось – на их лицах красовались синяки.
Обозлённый Андрей спросил:
– Ну форма-то какая на них была?
– Как крестьяне одеты были – кожухи, рубахи, порты… Вот сапоги казённые, селяне таких не имеют.
Вот попал! Рядом – ни крупного села с торгом, где лошадь купить можно, ни яма, откуда вполне вероятно лошадь арендовать или повозку нанять.
– Хозяин, ты меня в убыток ввёл. Лошадь казённая, полковая. Как мне отчитываться?
– Я и сам пострадал, – хозяин показал пальцем на заплывший глаз и распухшую щёку.
– Как мне теперь выбираться? У меня служба!
– Насчёт лошади скажи – пала. А выбираться? – Хозяин поскрёб давно не мытые волосы. – Лодку мою возьми. Не корабль, конечно, но крепкая, четверых легко выдержит.
– Мачта, парус есть?
– Откель? Бери, дарю. Будет возможность – вернёшь, а нет… – Хозяин махнул рукой.
Выбираться из этой дыры всё равно надо, но топать пешком – не ближний край. Пожалуй, по воде быстрее будет, положение почти безвыходное.
– Ладно, давай свою лодку.
– Федька, поди сюда! – крикнул хозяин. – Возьми в сарае вёсла да проводи человека до лодки.
– С кем плыть? – изумился Федька.
– Ополоумел? Вёсла донесёшь, замок отомкнёшь – человек сам поплывёт. Вишь, беда у него, лошадь увели. Ступай!
Заглаживая вину, хозяин угостил завтраком за счёт заведения.
Лодка, как и река, оказалась недалеко, минут пять ходьбы по утоптанной тропинке. Вчера из-за сумерек реки не было видно.
– Что за река? – мимоходом поинтересовался Андрей.
– Ока.
Стало быть, судоходная.
– Мне бы до Воронежа добраться.
– До Воронежа? – удивился Федька. – Не получится. Иди вниз по течению, мимо Рязани до Троицы, село такое. По правую руку приток будет, Проня называется. Сворачиваешь на неё – и до самых верховьев.
– А потом?
– А потом лошадь нанимай или пешком иди. Ока с Доном не соединяется.
Федька отомкнул ржавый замок, уложил вёсла в лодку.
– Садись, барин, оттолкну.
Андрей перепрыгнул с берега в лодку и сел на скамью. Фёдор вытолкнул лодку на чистую воду.
– Прощевай, барин!
– Какой я тебе барин? – пробурчал Андрей.
Ладно, какое-никакое средство передвижения есть. На лодке до Воронежа не добраться, но хоть бы до Рязани, а уж там он разберется.
