Чуть позже Асура поймала себя на том, что размышляет о Джнахине.
Глава 4
Окраина Центрального Кластера. Хибрания.
Полуостров Миттен. Логово. Накануне вылета на Орбитон
Когда отсутствовал капитан, в их маленьком хозяйстве командовал сержант Испал Шейо. Собственно, сержантом он был формальным. Единственной причиной, почему Фаррел оставлял его за старшего, было то, что рыжий дольше всех проработал в группе. Тагу Иргану Шейо казался древним патриархом.
Несмотря на отсутствие реальной власти, Испал любил пустить пыль в глаза и показать, что он чего-то стоит.
Первое за несколько дней собрание серж объявил этим утром.
Таг немного опоздал в «тронный зал» – так наемники называли комнату для совещаний в Логове – и занял свое место на пластиковом стуле позади Нойноя Варада. Разведчик-диверсант сидел нога на ногу и невозмутимо чистил ногти тонким ножом.
– Опаздываешь, – сказал Шейо, бросив на Иргана суровый взгляд.
Сообщать очевидные факты, по мнению сержанта, было частью работы начальника.
– Опаздываю, – кивнул штурмовик, устраиваясь поудобнее.
Сержант надулся от важности. На нем была серая полевая форма, какую носили члены группы Джнахина в Логове. В спину словно кол вбили. Ага – начальство должно подавать пример и держать осанку.
Таг спрятал улыбку. Испал был неплохим парнем, когда не задавался.
После отлета Фаррела с Хибрании наемники остались предоставлены сами себе. У них была работа, но с ней они расправились довольно быстро и в оставшееся время наводили лоск на снаряжение и поддерживали в бункере чистоту. Все, что можно было починить, отладить, отмыть и отполировать, было починено, отлажено, отмыто и отполировано. Осталось маяться бездельем, пялиться в Экстрагал и ждать новостей.
Таг проводил большую часть времени в тренажерном зале, перед заварушкой на Изиане он хотел быть в максимальной форме. Периодически компанию ему составляли то Зетам Ратьес, то Эки Доджон, большая любительница спаррингов. Для боевого инженера она владела рукопашным боем даже слишком хорошо и нередко выходила победителем, укладывая Тага на ринг, несмотря на разницу в весе. Эки умела выкручиваться из любых ситуаций и обращать их в свою пользу.
Ирган потрогал чуть припухшую скулу. Сегодня Доджон была, что называется, в ударе. Таг продул ей четыре боя подряд да еще лишился сотни кредитов, которые поставил в споре с Шейо, что уложит Эки одной левой. Но Эки уложила его. Таг помнил ногу, летящую к своей голове, потом краткий миг темноты и смех. Его самолюбие в очередной раз оказалось растерто в порошок, а скула болела. Наемница еще била не в полную силу.
– Смирись, – сказала она чертыхающемуся на полу Тагу и отправилась в душ.
После этого Ирган еще час проторчал в тренажерке, доводя себя до изнеможения. Смирись? К демону! Просто сегодня не его день.
Эки Доджон сидела возле Зетама Ратьеса в переднем ряду. Им двоим, кажется, не было дела до Испала и его надутых щек.
Словно давая сержу команду, что можно начинать, Нойной Варад спрятал свой нож и хрустнул суставами пальцем. Шейо покосился на него, кашлянул. Тишина в «тронном зале» озадачивала рыжего. Могло показаться, наемники что-то задумали.
– Итак, сегодня я получил вести с Пилитрана, – заговорил Испал. – Капитан сообщает, что принял решение присоединиться к коалиции.
– Наконец-то, – буркнула Эки.
Ратьес рядом с ней осклабился. Нойной Варад не изменил позы и наверняка даже не поменял выражения лица, оно всегда напоминало маску.
– Приказ таков. Погрузка и вылет на Орбитон завтра утром по местному времени. Точнее – семь утра.
– Транспорт? – поднял руку Таг.
– «Твердый» останется здесь. Нас заберет Лафана Дабх на своей «Вдовушке».
– Почему не «Твердый»? – запротестовал Варад. – Мы уже все погрузили.
– Выгрузим обратно, – невозмутимо произнес Испал.
Просто и ясно.
– Это приказ капитана, – добавил серж, почуяв недовольство. – Мне в голову не пришло докапываться до его мотивации.
Рыжий умел брызгать ядом сарказма.
Вариант с Лафаной Дабх был не самым плохим. На Хибрании работали много частных перевозчиков-универсалов; это те же наемники, но основной их работой было доставлять грузы или личный состав подразделений, а не беготня по полю боя. При этом рисковали они часто куда больше, чем пехтура. У пилота, кружащего в небесах под плотным огнем, больше шансов схлопотать неприятный сюрприз в виде ракеты или шального выстрела из пушки. Его выживание зависит целиком от искусства пилотажа и состояния посудины. У Лафаны посудина была быстроходная и крепкая, так что на этот счет беспокоиться не стоило.
Таг до сих пор помнил эвакуацию с добывающей платформы на Джеохаме – в семибалльный шторм, под обстрелом со стоявших в море кораблей. Наниматель сделал ноги, не предоставив «Секирам» транспорт для отхода, когда они выполнили свою работу, и только Дабх сумела вытащить группу из того демонического пекла. Жаркая была ночка.
С группой Джнахина Дабх работала трижды только на памяти Иргана. Возможно, теперь капитан просто заключил с ней контракт на всю кампанию. Штурмовик не возражал, хотя его никто не спрашивал.
Насчет мотивации командира, то Испал с таким же успехом мог рассказать бородатый анекдот. Джнахин просто приказывал, и ему было плевать, кто что думает. Приказ мог быть нелепым или тупым – на первый взгляд, – однако никогда ошибочным. Почти никогда. Джнахин относился к той породе лидеров, которые всегда, в любой ситуации знают, что надо делать. И что лучше в данный момент для группы.
– Когда высадка? – спросила Эки.
– Неизвестно. Мы еще не на Орбитоне, – ответил серж.
– То есть, – разглядывая свои ногти, вставил Варад, – нас могут и не взять?
– Вероятность небольшая, – мы не хуже других, – но надо быть готовым ко всему. – Рыжий покачивался с пятки на носок.
– Возьмут, – заявил Ратьес. – Положение у Эмадины аховое, так что никуда не денется. Лига нагнет ее, не моргнув глазом, а потом вывесит на просушку.
Даже сюда к ним доходило множество слухов. Бойцы знали всю историю конфликта на Изиане и заранее предсказывали, как будут разворачиваться события. Одно время, после возвращения с очередного задания, они перемалывали информацию сутки напролет. Пытались забыть о потере… Время лечит, и если нагрузиться повседневными заботами, утрата переносится легче, но это работает не всегда. Таг хорошо видел, как часто вдруг мрачными и неразговорчивыми становятся друзья.
Дирк Фогуа – его молчаливая тень – постоянно напоминал о себе. И о своей нелепой смерти на Этохе.
Таг видел это. В момент, когда склон холма съехал со своего места, погребая снайпера, он как раз пытался убедить его сменить позицию. Дирк замолчал на полуслове. Когда, спустя час, его извлекли из-под завала, он был мертв. Целый час, в течение которого группа вела отчаянный бой, стремясь отбросить врага и подобраться к товарищу.
