– Правильно думаешь, – горько усмехнулся Рэд. – Всем в Хармонте стало хорошо, все стали богатыми и счастливыми, но продолжалось это недолго. Город оцепили войска, я потерял семью и уехал на другой конец света искать там свое личное счастье – панацею, которая излечит тех, кто для меня дороже жизни. Дальше ты знаешь.
Снайпер кивнул.
– Ну да, помнится, хабара ты взял в украинской Зоне по-богатому. И, поскольку сейчас здесь, а не в тюрьме, сумел провезти через границу.
– А что толку? – пожал плечами Шухарт, подбрасывая в костер новую порцию топлива – благо дощечек от разбитых ящиков возле фургона валялось предостаточно. – В Институт не пробраться. Думаю, сейчас там после моего визита тройная охрана. Теперь вся надежда на Золотой Шар. Может, услышит он мое желание и вернет все обратно. Или я все-таки как-то проберусь в Институт и вылечу своих.
Снайпер покачал головой.
– Судя по твоему рассказу, вряд ли в данном случае поможет тебе этот круглый джинн без бутылки. Да и как-то не верится мне, что «синяя панацея» сможет излечить от мутации.
– Ты умеешь подбодрить, – сказал Шухарт. – Спасибо. Только больше у меня вариантов нет. А делать что-то надо. Своих я не брошу.
– Это правильно, – кивнул Снайпер. – Родных надо выручать. Но если тебя пристрелят, помочь им будет некому.
– Понимаю, – вздохнул Рэд.
Тьма сгущалась быстро, как это всегда бывает в Зоне. Серый вечер только что висел в воздухе, словно унылый занавес, и вдруг – на тебе. Темень, хоть глаз коли. Чернильная, вязкая, будто смола, только что к телу не липнет. Лишь пламя костра не давало ей опуститься на головы сталкеров, задушить в своих влажных объятиях, пахнущих болотной сыростью…
Снайпер мотнул головой, отгоняя морок. И чего только не лезет в голову! Ночная Зона – неприветливая хозяйка. Страшно в ней днем, а после наступления темноты – и подавно. Сразу вылезают наружу первобытные кошмары, и вновь ощущаешь ты себя не цивилизованным человеком, а эдаким мохнатым неандертальцем, нахально кинувшим вызов всему окружающему миру… и вполне обоснованно ожидающим трендюлей от него по этому поводу. Но, с другой стороны, выбор-то небольшой. Или ты этот мир сделаешь, или он тебя сомнет, скрутит, словно «мясорубка», и выплюнет исковерканную душу вместе с мелкими осколками костей…
В небольшой круг света, отбрасываемый костром, осторожно вошла большая серая крыса. Дернула носом, обвела сталкеров безразличными глазами-бусинами, схватила кость с остатками мяса, повернулась задом и ретировалась неторопливо – мол, взяла своё и никому ничего не должна.
– Ну и вот, – сказал Шухарт, проводив взглядом ночную гостью. – Ни тебе «здрасте», ни тебе «спасибо». Как будто так и надо.
– А ты «спасибо» говоришь, когда из-за кордона артефакты таскаешь?
– Я – говорю, – серьезно ответил Шухарт. – Зоне – непременно. И, кстати, неудачное сравнение. Сталкеры не крысы, а добытчики, которые за хабар платят неслабую цену.
– Согласен насчет сравнения, не прими в ущерб, – повинился Снайпер. – Но я сейчас о другом подумал. Ты говоришь, что ваше светило – как его? Пильман? Так вот, он утверждает, что артефакты и аномалии – это остатки некоего гипотетического пикника предполагаемых пришельцев.
– Скажем так, это его любимая теория, – поправил Рэд. – Одна из любимых, у него их много.
– Пусть так, – кивнул Снайпер. – Но тогда есть одна несостыковка. Ты сам говорил, что по подсчетам вашего Института в месяц с шести Зон, существующих на планете, только ученые выгребают около трех тысяч единиц различных артефактов. А с нашим братом сталкером все пять-шесть будет в легкую. Грубо говоря, одна ваша хармонтская Зона тысячу артов в месяц рожает. И вот вопрос: откуда они берутся?
– Хрен его знает, – пожал плечами Рэд. – Может, их аномалии выплевывают.
– Может быть, – согласился Снайпер. – У нас в Украине частенько находили арты либо в самих аномалиях, либо неподалеку от них. Но зачастую бывало, что валяется тот же «браслет» где-нибудь в подвале, а ближайшая аномалия от него в полкилометре.
– Ну да, у нас то же самое, – кивнул Шухарт. – Но все равно не понимаю, к чему ты клонишь.
– К тому, что в свете постоянного притока артефактов в Зону теория с одноразовым пикником не проходит, – задумчиво произнес Снайпер. – И все другие теории тоже ничего не объясняют. Кроме одной. Вспомни крысу. Мы пришли, поели, бросили на землю артефакт. Она подобрала, и больше на этом месте ей в ближайшее время поживы не будет. Вряд ли здесь каждый день сталкеры ночевку устраивают, не гостиница поди. А вот если на одно и то же место с определенной периодичностью вываливать пустые бутылки, разряженные батарейки, клочья волос, что в пылесос набились, надоевшую дешевую бижутерию, то это будет…
– Свалка… – слегка растерянно проговорил Шухарт. – Постоянно пополняемая свалка отходов.
– Ну да, типа того, – кивнул Снайпер. – Причем, отходов, может быть, и не особо опасных, но неприятных. Которые утилизировать или невозможно, или слишком дорого. Но если их не выбросить, то они гнить начнут, вонять, портить настроение и помаленьку отравлять экологию.
Шухарт помолчал, осознавая услышанное, потом достал сигарету из трофейной пачки, найденной в кармане костюма, вынул из костра тлеющую дощечку, прикурил и жадно затянулся.
– Обалдеть, – выдохнул он вместе с дымом. – Надо же, как просто. И докопаться не до чего. Кстати, в свете твоей теории Розы Миров, самое то. Так и вижу: открывается портал из эдакого продвинуто-стерильного мира, где наш считают помойкой, и чистоплотные уроды в спецкостюмах вываливают в Зону их дерьмо. А потом еще разравнивают каким-нибудь нано-трактором, как на наших свалках кучи мусора разгребают бульдозерами, чтоб потом поверху новый слой отходов навалить. И после на тех свалках рождаются крысы, кроты и черви с разными мутациями…
Сталкер сжал кулаки, до боли вонзив ногти в ладони. Теория Снайпера была слишком логична, чтобы быть ошибочной. Все как-то сразу встало на свои места. И часто встречающиеся «пустышки» при всего одной найденной «полной», не иначе, выброшенной ошибочно. И «этаки», у которых, по мнению ученых, нереальный потенциал, но энергии хватает только на то, чтобы завести автомобиль. И антенны, обросшие «мочалом», так похожим на спутанные клочья чьих-то волос, и «браслеты», которые сталкеры и богатеи со всего мира носят на запястьях для повышения жизненного тонуса… Получается, все это – мусор со свалки. Опасный мусор, зараза, которую крысы в человечьем облике разносят по всему остальному миру…
– Ну уж хрен они угадали, – глухо прорычал Рэдрик. – Я им покажу помойку, сукиным детям. Я им головенки их хитромудрые голыми руками посворачиваю…
– Голыми, боюсь, не получится, – сказал Снайпер, подтягивая к себе большую кожаную сумку, прошитую натуральными воловьими жилами и туго затянутую плетеными ремешками. – Дай-ка сюда нож, а то с этими узлами я до утра провожусь. Свой я, похоже, выронил, завтра надо будет пойти, поискать. Н-да, добротно упаковали мое скромное барахлишко Никс с Тестомесом, ничего не скажешь. Лично постарались, слугам не доверили.
