– Над нами наших спутников нет?
– Не знаю.
Афанасий вернулся в кабину пилотов.
– Что видит наш локатор?
– Медузу, – кивнул Костя на экран, повторив определение Олега. – Облако пересыщено электричеством, поэтому сигнал такой ветвистый.
– Центр, я «сто седьмой», нужен военный спутник над провинцией Хэнань, с датчиками излучений.
– Запрос принят.
Ждать ответа пришлось четыре минуты.
– «Сто седьмой», спутник будет через четверть часа, сформулируйте задачу.
Афанасий представил, как напряглась сейчас система космической разведки с разветвлённой сетью спутников и наземных станций слежения, и по спине пробежал холодок. На него в данный момент, а точнее – на группу, работала в с я страна.
– Задача – записать параметры воздействия на ионосферу СВЧ-излучения над китайским городом Кайфэн.
– Запрос принят, – буднично отозвался оператор.
– В дополнение прошу определить точное местоположение американского борта ДРЛО в Жёлтом море.
– Принято.
– Зачем это вам? – поинтересовался Костя.
– Вполне возможно, что американцы установили «Зевс» на самолёте.
– Я об этом не слышал.
– Об этом и наша разведка не слышала, – усмехнулся полковник. – Да вдруг мы все ошибаемся?
Выдернув вилку связи из разъёма штурманского кресла, он вернулся к подчинённым.
– Есть что-нибудь новое?
– Рано ждать изменений, – проворчал Олег, порхая пальцами по клавиатуре. – Подключились наши «Короли» на Камчатке и в Калининграде, но боюсь, этого будет мало, уж очень мощная ундуляция сформировалась.
– Чего они добиваются? – простодушно удивился Дохлый. – Они же не воюют с Китаем.
– Они и с нами якобы не воюют, – фыркнул Олег. – Пальчиком грозят. А мы потом миллиарды теряем на восстановление почв и плодородности земель. Да что там миллиарды – людей теряем, которые мрут как мухи то от жары, то от переохлаждения, то под волнами цунами.
– Политик, – похлопал друга по плечу Афанасий. – Философ. Будет что интересное – свистни.
Он вернулся в кабину пилотов.
– Китайцы далеко?
– Перехватчик ходит то справа, то слева, – доложил Костя. – А второго не видать.
– «Сто седьмой», американский ДРЛО пересекает Южную Корею. Это важно?
– Минуту. – Афанасий подошёл к Олегу. – На дальнем обнаружителе можно установить «Зевс»?
– Не задумывался, – качнул головой майор. – Самолёт большой, не меньше нашего «Ила». А что?
– Посчитай, не мог американец составить ещё один «угол»? Он сейчас над Южной Кореей.
Олег занялся беседой с компьютером.
– Центр, проверяем одну идею, результат сообщу позже.
Афанасий понаблюдал за потоками цифр, символов и картинок в экране, глянул на операторов, сидящих с другой стороны прохода за своим компьютером.
– Что наш «Коршун»?
– Работает как часы, – отрапортовал Ривкин.
Афанасий сел. Чувствовал он себя не в своей тарелке, мысли бежали быстро, не нравились летящие рядом китайские самолёты, не нравился американский борт дальнего радиолокационного обнаружения и не нравился китайский «Харп», почему-то оказавшийся вовлечённым в игру с подогревом ионосферы.
Через десять минут заговорили наушники шлема:
– «Сто седьмой», я первый-третий. – Это был позывной Семёнова. – Получен отзыв от китайской стороны: их станция «Шандиан» в горах Баян-Хото осуществляет попытку деактивации облака над Кайфэном.
– Она же не эксплуатируется?
– Запущена вчера, то есть сутки назад, по высочайшему повелению министра обороны.
– И нам ни слова?
– Они понадеялись справиться своими силами.
– Параметры станции известны?
– Знаем пока только то, что сообщают спутники: мощность и частоту СВЧ-излучения. Как дела у вас?
– Пока нормально, хотя я предпочёл бы, чтобы меня охранял не китаец, а наш перехватчик.
– Сам этого хочу. – Связь прервалась.
– Что передали? – спросил Олег.
– Китайский «Харп» и в самом деле работает, пытается разблокировать Кайфэн, по словам Семёнова.
– Какое, к чёрту, разблокировать! – рассвирепел Олег. – Они только ухудшают обстановку, увеличивают слой ионизации. Нам мешают, в конце концов!
– Да ладно, – не поверил Афанасий. – Как он может помешать нам? Он же должен работать на других частотах.
– Должен, а работает на той же, что и американские «Зевсы»!
– Твою горбатую! Проверил американского локаторщика?
– Похоже, он здесь ни при чём. Точнее, он записывает картинку излучений над Кайфэном, может, и нас сканирует.
– Центр, я «сто седьмой», – вызвал Афанасий оператора. – Дайте на линию первого-третьего.
– Слушаю, – раздался через минуту голос начальника управления.
– Китайский «Харп» вольно или невольно работает на американцев! Его надо отключить. Немедленно! И подсоедините к нам ещё один «угол», если это возможно.
– Попробуем, – пообещал полковник.
Одна за другой потянулись минуты, укладываясь в кольца, которые делал «Ил-96» вокруг очага ПНД.
С виду в сером туманном куполе над облаками ничего не менялось, но Олег сказал через полчаса:
– Началось расслоение.
– Что это означает?
– Из-за интерференции СВЧ-лучей – наших и американских – происходит образование пучностей давлений, это порождает вихревое движение воздуха и рост общего давления купола.
Снова пошли кругами.
Сменились китайские самолёты, сопровождавшие «Ил».
Снова начало расти нетерпение и беспокойство.
– Оп-па! – вдруг выдохнул Олег.
Головы бойцов группы, расслабившихся в креслах, повернулись к майору.
– Что?! – наклонился к нему Афанасий.
– Кажется, китайский луч исчез.
– Неужели вняли?
– Русский «Коршун» с китайским «Харпом» братья навек, – дурашливо пропел Дохлый.
– Центр, я «сто седьмой», – подключился к линии связи Афанасий. – Дозаправка в Китае предусмотрена?
– Нет, – ответил центр.
– В таком случае у нас не больше трёх часов на барражирование.
Костя, прислушивающийся к переговорам, поднял два пальца.
– Может быть, ещё меньше, часа два, – добавил Афанасий. – Нам ещё возвращаться часа три до Благовещенска.
