Стоило Эрнсту переступить порог, и всё, кроме издавна знакомого чувства цели, отступило в сторону. Он снова смотрел в оба. Снова ни перед кем не держал ответ. Минуя «Коллетс», он вспомнил, что забыл упаковать англо-немецкий словарь. Пусть остается ей, подумал он, я не сентиментальный. Однако на подходе к станции поймал себя на том, что все еще надеется — вдруг Салли увидит его, остановит, вернет домой. И вырвал эту мысль, как занозу. Такая жизнь, подумал он, не для меня. Еще раз он вспомнил свою передышку с Салли, когда вышел на Ливерпул-стрит-стейшн, и на этот раз сумел посмотреть на нее, как на приключение, случившееся не с ним.
В темном здании станции кучковались потертые субъекты. Высматривая подходящую жертву, Эрнст смекнул, что в карманах этой публики не сыщешь ничего, кроме смятых беговых билетов да десяти шиллингов в бумажнике, сложенных в несколько раз и спрятанных между заплесневелыми фотографиями. И поехал на Лестер-сквер. В Вест-Энде, решил он, пожива пожирней, но и там в глаза ему первым делом бросились озверелые лица прохвостов и проституток, промышлявших каждый на своем углу. В Берлине, Лондоне, Париже везде одно и то же: наверху огни неона, внизу — убожество. Эти люди были ему сродни. Ночью они выступали на лице города, точно угри. Хотя одет он был хорошо, никто не подступался к нему с предложениями. Он с первого взгляда распознавал их, они — его. Неделя, от силы две, и его снова будет бить кашель. А однажды удача отвернется от него, и он, как и все они, сядет в тюрьму. И как знать, подумал он, в недолгом времени на моей совести будет еще одно убийство. На моей совести, подумал он, да что это со мной? Будь она неладна.
Эрнст присел на скамью в Сохо-сквер, засунул руки в карманы — вспоминал, глаза у него повлажнели.
XVI
Норман пришел в тот самый момент, когда Чарли собрался позвонить Сонни — сказать, что он думает о сценарии.
— Извини, — сказал Норман. — Похоже, вы не ждали меня так рано.
— Входи, — сказал Чарли. — Джои давно пора вернуться. — Он все еще держал сценарий. — Я зарекся иметь дело с Винкельманом. — Чарли налил Норману пива. Его округлое лицо пылало от возмущения. — Да такой увлекательной комедии у него бог знает сколько лет не было. А он пропускает ее через мясорубку, и в итоге из мясорубки выходит куча дерьма. Я сию же минуту звоню ему и всё выкладываю.
— Погоди звонить, — сказал Норман.
— Как же, как же. Может, надо подождать, пока эта мерзость появится под моим именем. И тогда мне здесь — каюк.
— Что, сценарий так плох?
— Да я даже имя Ландиса постыдился бы на нем поставить. Этим все сказано.
— Получишь хорошие деньги. А деньги пригодятся.
— Как же, как же. Пригодятся, как не пригодиться.
— Не хочешь, чтобы на сценарии стояло твое имя, почему бы не взять псевдоним?
— Это дело принципа. Я-то буду знать, кто его написал. — Чарли отошел от телефона. — Знаю, что ты думаешь. До сих пор мое имя в титрах не ставили. По-твоему, надо рехнуться, чтобы отказаться от такого. Послушай, дорогуша, тут многие считают меня неудачником, но у меня своя гордость есть, понял? Если на сценарии будет стоять мое имя, это должен быть мой сценарий. Тот из винкельмановских молодчиков, кто потрудился над моим сценарием, переиначил его так, что не узнать.
— Но твой сценарий никто не читал. Так что никому невдомек.
Чарли прикрыл один глаз, замолотил по ладони кулаком.
— Конечно, я могу подождать, пока картина выйдет на экран. Если она будет иметь успех, я мог бы… но я не такое ничтожество. Мне очень жаль. — Чарли вперил полузакрытый глаз в Нормана. — Помимо всего, ты бы знал… Как же, как же, понимаю. Норман — могила. — Чарли в раздумье полистал сценарий. — Знаешь, не так уж он и плох. Вполне приемлем. Я вот о чем: тот, кто его кромсал, знал свое дело. Но придумать он ничего не придумал — всё я. — Чарли свернул сценарий в трубочку, похлопал им Нормана по плечу. — Ты знаешь, энергии у меня хоть отбавляй — вот в чем моя беда. Фантазия у меня перехлестывает через край. Парни меньшего калибра вроде тебя и Арти Миллера
[99]
— Чарли прыснул и подмигнул, — умеют держать себя в рамках. — Он развернул сценарий, прочел страницу про себя. — Этот писака, кто бы он ни был, профессионал. Может, он и сократил лишку там-сям, но… — Чарли помрачнел. — Ну а что, если картина произведет фурор, он что — не захочет свою долю успеха? Я вот о чем: если будет считаться, что сценарий написал я один, а так, как тебе известно, и есть, я попаду в переплет, если этот писака объявится и…
— Сценарий твой, — сказал Норман. — Ты только что сам так сказал.
Чарли снова замолотил по ладони кулаком.
— Что бы ты сделал? На моем месте, я вот о чем.
— Тебе нужны деньги.
Чарли в унынии застыл у окна.
— Гордость гордостью, но есть кое-что еще, помимо гордости. Джои, к примеру. Наверное, на этот раз мне в порядке исключения придется поступить практично.
— Думаю, да.
— Если бы ты не вошел тогда, я бы сейчас говорил с Винкельманом. Верно?
— Да.
— Ладно. Так я и сделаю. И тебе спасибо — навел на ум.
— Перестань дергаться, — сказал Норман. — И где Джои? Я умираю с голоду.
Чарли тем временем накидал два сюжета и замысел комедийного сериала.
— Вот черт, — сказал он. — Все недостатки гениев у меня есть. Я беден, как О’Кейси. Куда неряшливее Бальзака. Охоч до женщин не хуже Байрона. О чем говорить — у меня и геморрой почище, чем у Маркса, так почему, спрашивается, я терплю одну неудачу за другой?
Норман не успел ответить, как явилась Джои.
— Приветик. — Она помахивала бутылкой виски. — Приветик.
— Похоже, вы с Бобом поработали на славу. — Чарли был холоден. — Ты, должно быть, устала.
Джои плюхнулась в кресло, скинула туфли.
— Налей-ка мне, да побольше, красавец, — бросила она Норману. — И себе за компанию. — Затем обратилась к Чарли: — Давай пойдем куда-нибудь поесть. Боб заплатил мне сверхурочные. Денег навалом.
— Я купил салат, — сказал Чарли. — Ты оставила записку, просила купить салат.
— Салат можно съесть утром, — сказала Джои. — На завтрак.
— Очень остроумно.
— Отличная мысль, я поддерживаю Джои, — сказал Норман. — Давай поедим в ресторане.
— Есть будем дома.
— Что такое дом — место, где тебя тянет повеситься, — сказала Джои. — Это острота Боба. Я напечатала ее трижды.
— Ха-ха-ха, — сказал Чарли.
— Чарли, милый, — Джои удивилась, судя по всему, искренне, — что случилось?
— Винкельман принял сценарий. Он пойдет в производство. Сверх того, я сегодня продал «Камео» получасовку.
