— Мистер Карп, прошу вас… Эрнст не виноват. То есть не так виноват…
— Где вы были, — спросил Эрнста Карп, — когда я сидел в лагере?
— Его отец тоже сидел в лагере.
— Как же, как же.
— Я был в гитлерюгенде.
— Почему вы не убежали до того, как она узнала? — спросил Карп. — Почему не пощадили ее?
— Я люблю ее.
— Вот-вот, — голос у Карпа был усталый, — он любит вас.
— Мы любим друг друга. Это что, смешно? — спросила Салли. — Вас что, это смешит?
— Я не скажу Норману, — отрезал Карп. — Сегодня, во всяком случае. Но не вздумайте убежать. Убежите, я вас найду.
Они вернулись к себе, распаковали вещи. Салли плакала.
XIX
А под вечер к Норману пришла Джои.
— Если впустишь, — сказала она, — обещаю на этот раз не закатывать истерики. — На ней было туго обтягивающее зеленое вязаное платье. Смуглое лицо подергивалось — в такой она была панике.
— Что случилось? — Норман снял с нее пальто.
— С Чарли бог знает что творится. Норман, ты должен мне помочь. Я схожу с ума.
— Сегодня утром я получил от него отсроченный чек на двести фунтов, — сказал Норман, — а с ним записку: он требует снять его имя с титров. Джои, это же глупо. Деньги его, он их заработал. Ты не заберешь чек?
— Что толку. Он его не возьмет.
— Вы на мели?
— Не то слово. Но это нам не внове… Норман, скажи, по-твоему, я все эти годы стояла на его пути?
— Он что, так говорит?
— Понимаешь, он всегда помогал моей семье. А это не облегчало жизнь.
— Как бы там ни было, Чарли сказочно повезло с тобой. Ей-ей.
Джои метнулась к окну.
— Он думает, у нас роман. — Она испуганно оглядела улицу. — Не исключено, что он следит за мной.
— Ну-ну. — Норман обнял ее за талию, ласково погладил по волосам. — Чарли никогда бы так не поступил.
— А ты знаешь, что он время от времени встречается с Карпом?
— С Карпом?
— Чарли вполне мог не уезжать из Штатов. За ним ничего не числилось.
— Не все сразу. — Он подвел ее к стулу. — Зачем он встречается с Карпом?
— Они много говорят о тебе. Больше я ничего не знаю.
— Джои, Карп нездоров, психически нездоров. Ему нравится дразнить людей — так мальчишки тычут змей палками. Он своего рода провокатор. Я говорю тебе это потому, что Карп вполне может тешить свое извращенное чувство юмора, понося меня.
Джои засмеялась, в смехе ее смешались каверза, издевка и мука.
— Что ни день, узнаю о тебе нечто новенькое, — сказала она. — Раньше я думала, что тебе, единственному из моих знакомых, чужое мнение безразлично. Теперь ты, как у тебя водится, окольным путем внушаешь мне, чтобы я не верила в те страсти-мордасти, которые Карп, судя по всему, плетет о тебе Чарли.
— Хорошо, — слова Джои задели Нормана за живое, — посмотри на это так. Войди сейчас Карп в комнату, мы смутились бы, как если бы он застиг нас в постели, — такое у него свойство.
Джои снова кинулась к окну.
— Задерни, пожалуйста, шторы, — попросила она.
— Джои, золотко, да не следит он за тобой. — Норман надел пиджак. — Пошли в паб.
В пабе было так людно, что их притиснуло друг к другу; ее облегающее платье не давало ему сосредоточиться на том, что она говорила.
— Было время, когда я верила в его проекты. Тогда он еще не растолстел. А в двадцать один год ты, похоже, думаешь, что у каждого, кто подает надежды, все выйдет. Тебе кажется, впереди уйма времени.
Норман опустил глаза в стакан, но его взгляд неминуемо перебежал на ее широкие многоопытные бедра, поэтому он снова вскинул глаза, и его губы растянула бессмысленная улыбка.
— Впрочем, я рада, что у него ничего не вышло, — сказала Джои. — В ином случае Чарли бросил бы меня. Но это отнюдь не означает, что он меня так и так не бросит. И возможно, раньше, чем ты думаешь.
— О чем это ты?
— Я та девушка, которой Чарли наобещал золотые горы. Что, по-твоему, он бесчувственный? Вчера вечером все стало ясно. Ничего из того, на что он всегда рассчитывал, ему не светит. И, как ты думаешь, Чарли захочет, чтобы весь остаток его жизни я была рядом, не давая ему забыть, что он неудачник?
— Вчерашний вечер не в счет. Он опомнится.
Норман заказал еще две порции виски и бутылку — взять домой.
— Бедняжка, он смерть как хочет ребенка, а я никогда не смогу родить.
— Что бы вам не взять сироту?
— Черт подери, Норман, ну почему мир так устроен, что талант достается одним мерзавцам? Объясни.
— Я помню, — сказал Норман, — когда УОР
[101]
выдавало пособия, все завидовали Чарли. Никто лучше него не мог запудрить мозги чинушам.
— Куда он двинется из Лондона? Таких мест, куда бы он мог двинуться, не осталось.
— Но он может заняться чем-то другим, — несколько совестясь, сказал Норман.
— Нет, он не может.
— Ну а ты?
— Обо мне речи нет.
— Джои, ты это брось.
Но ей необходимо было выговориться.
— Я люблю его. И всегда любила на свой, на стервозный манер. Я простила бы ему, что у него ничего не вышло, но именно этого-то он как раз и не хочет.
Норман заплатил за виски, и они вернулись к нему.
— Что со мной станется, когда он меня бросит?
— Тебе все видится в черном цвете. Никогда он тебя не бросит.
Джои подсела к нему на кровать.
— Никто из нас, в сущности, ничего не достиг, — сказала она, — согласен?
Норман был задет.
— Похоже, что так, — сказал он.
Джои повернулась к нему в профиль — так ее фигура смотрелась наиболее выгодно.
Норман прокашлялся.
— По-видимому, наш мир — это мир, где обещания не сдерживают, а негодование сберегают, как валентинки. Отживший мир. А Эрнст, он, знаешь ли, бьется за свое право народиться. Мы, Джои, мы с тобой родились в упорядоченном мире и обратили порядок в хаос, и вот из этого-то хаоса и родился Эрнст. Следовательно, в некотором смысле мы в ответе за него. Так, во всяком случае, я это понимаю.
