Казак выронил саблю, схватился рукой за перерезанное горло и упал замертво рядом со своим боевым товарищем. Над ложбиной на несколько мгновений воцарилась мертвая тишина. Голковский снял шлем, сделал несколько шагов по направлению к королю, наблюдавшему за схваткой со склона ложбины, и изящно поклонился ему, широким жестом картинно отведя в сторону окровавленную саблю. Зрители разразились громкими восторженными криками и рукоплесканиями. Король поднялся со своего кресла:
– Позвольте выразить вам наше восхищение, пан Анджей! Вы только что доказали всему миру, что есть еще на свете истинные рыцари. Канцлер! Наградить пана ротмистра золотой цепью! Но награду вручить на следующем привале. А сейчас командуйте общее построение. Мы продолжаем наш славный поход!
Король энергичным шагом двинулся в сопровождении свиты к дороге, где его уже ожидали оседланные лошади.
Пан Анджей низко поклонился в ответ на лестные слова короля. Подняв голову, он тут же попытался отыскать среди зрителей, уже начавших расходиться вслед за королем, таинственную красавицу. Он успел заметить в движущейся толпе ее малиновое платье. Голковский бросился было ей вслед, но к нему уже подбежали друзья и соратники, окружили со всех сторон, принялись жать руки, хлопать по плечу и всячески выражать свое восхищение его подвигом. Голковский отвечал невпопад, не сводя глаз с того места, где исчезла, как призрачное видение, прекрасная незнакомка. В конце концов, ротмистр опомнился, и приказал своим людям направиться в расположение роты и встать в строй походной колонны.
Через некоторое время, когда королевское войско вытянулось длинной сверкающей лентой вдоль большой дороги и в привычном ритме двинулось вперед, Голковский повернулся в седле, окликнул поручика. Тот дал коню шенкеля, поравнялся со своим командиром.
– Ну что, Казимеж, утерли мы нос этому рейтару, фон Фаренсбергу? – с нотками явного торжества в голосе задал ротмистр риторический вопрос.
– Так точно, пан Анджей! – восторженно подтвердил поручик. – Жаль только…
Он нарочито замялся, словно не решаясь продолжить фразу.
– О чем нам жалеть, гусар? – поощрительно произнес Голковский, по тону подчиненного поняв, что тот готовиться произнести свою очередную шутку.
– Жаль, что мы не успели нарушить королевский указ! В вашей палатке все было налито!
Голковкий радостно захохотал, откинувшись в седле.
– Но ведь я тебя, плута, знаю! – отсмеявшись, погрозил он пальцем поручику. – А ну-ка предъяви мне для осмотра вон ту флягу!
Поручик, сделав вид, что смущен, снял с пояса серебряную флягу в замшевом чехле, с готовностью протянул ее ротмистру. Голковский отвинтил пробку, сделал из горлышка несколько больших глотков.
– Что это? Почему у воды в твоей фляге такой странный вкус? – с притворным удивлением воскликнул он.
– Позвольте попробовать, пан ротмистр? – придав лицу озабоченное выражение, попросил поручик.
Голковский протянул ему флягу. Поручик допил содержимое, повернул пустую флягу вниз горлышком, вытряхнул на дорогу несколько оставшихся капель.
– Ну, что скажешь, плут? – строго спросил Голковский.
– Не распробовал, пан ротмистр! – развел руками поручик.
Голковский вновь принялся весело хохотать. Жизнь была воистину прекрасна! Но для полного счастья гусарскому ротмистру все же недоставало кое-чего весьма важного.
– Послушай, Казимеж, – уже без обиняков обратился он к поручику. – Ты ж у нас лучший разведчик. Так вот, доложи-ка мне, разведчик, что за дама в малиновом платье была среди зрителей моего поединка?
Поручик смущенно пожал плечами:
– Прошу прощения, пан ротмистр, но мое внимание было всецело поглощено вашим героическим поединком, и я не имел возможности разглядеть упомянутую даму.
– Ну что ж, – благосклонно кивнул поручику пан Голковский. – Твоя невнимательность вполне извинительна. Однако сейчас я ни с кем не сражаюсь, и ты вполне можешь смотреть по сторонам. Поскольку ротмистры имеют право во время движения войска посылать порученцев в другие роты, я посылаю тебя разузнать как можно больше о даме в малиновом платье. Разумеется, все вопросы ты должен задавать неофициально, и исключительно от своего, а не от моего имени. Езжай к своим многочисленным приятелям, через час вернешься ко мне с докладом.
– Слушаюсь, пан ротмистр! – Поручик поклонился по-военному четким кивком головы, пришпорил коня и поскакал по обочине дороги вперед, обгоняя колонну.
Голковский проводил его взглядом и с мечтательной улыбкой на лице вновь погрузился в грезы о прекрасной незнакомке. Он машинально правил своим конем, сохраняя дистанцию с шедшей впереди ротой, его ухо чутко улавливало привычные звуки, сопровождающие движение войска. Малейшее нарушение обычного походного ритма мгновенно привлекло бы внимание ротмистра, вывело бы его из мечтательного настроения. Но королевское войско беспрепятственно двигалось по завоеванной русской земле, и истинный рыцарь древнего шляхетского рода, пан Голковский, только что совершивший деяние, достойное баллад, мог беспрепятственно предаваться изящным и благородным любовным фантазиям, не отвлекаясь по пустякам.
Миновало около полутора часов, прежде чем поручик, съездивший в арьергард и в авангард войсковой колонны, вернулся в роту. Он поравнялся с Голковским, лихо развернул коня, и зарысил бок обок со своим командиром.
– Ну, что разузнал? – нетерпеливо воскликнул пан Анджей.
Поручик почтительно приложил ладонь к краю своей широкополой шляпы с пышным плюмажем, произнес с восторгом:
– Осмелюсь доложить, пан ротмистр, во всем войске только и разговоров о вашем благородстве и вашей доблести!
– Да я спрашиваю тебя не об этом, – чуть раздраженно прервал его Голковский. – Что узнал про даму?
– О-о! – загадочно протянул поручик, наслаждаясь предвкушением предстоящего рассказа и того впечатления, которое он произведет. – Тут, оказывается, целая история, прямо-таки рыцарский роман…
– Давай, не томи! – Ротмистр по тону своего любимца уже понял, что тот разузнал нечто действительно интересное.
Поручик весьма красочно и выразительно, с эффектными паузами, которым позавидовал бы заправский менестрель, поведал своему командиру то, что ему удалось узнать о таинственной незнакомке. Ее имя было пани Анна Залевская. Она являлась вдовой главного лесничего при дворе прежнего польского короля. Ясновельможный пан Залевский, при смене власти удалившийся от придворной жизни, женился на ней год назад. Ранее новоявленная пани Залевская была маркизой фон Штаден. Ее прежний муж, маркиз Священной Римской Империи, несколько лет находился при дворе русского царя Ивана. Маркиз был личностью сугубо таинственной. По слухам, он то ли поссорился с родственниками, то ли совершил некий другой неблаговидный поступок и вследствие этого бежал в Россию. Там он верой и правдой служил царю Ивану и даже входил в число его любимых опричников. Но согласно другим слухам, фон Штаден был тайным посланником, вернее, шпионом самого Папы Римского. Однако маркиз погиб во время осады Москвы крымским ханом Девлет-Гиреем, сгорев в огне невиданного пожара вместе с еще восьмьюстами тысяч несчастных жителей русской столицы, беженцев и воинов. Женившийся на вдове маркиза старый пан Залевский был недолго счастлив с молодой красавицей-женой. Нынешней весной он внезапно скончался в своем замке то ли от сердечного приступа, то ли вследствие несчастного случая. Детей у пана не было, поэтому все его немалое наследство перешло к вдове.
