– Вот как? – с преувеличенным удивлением воскликнул король и почему-то слегка поежился, словно предстоящая аудиенция с начальницей вервольфов таила в себе некую опасность. – Ну что ж, я готов выслушать нашу прекрасную воительницу.
Маркиз поспешил к пани Анне, галантно предложил ей опереться на его руку и торжественно провел сквозь ряды офицеров к королевскому креслу. За ними последовал сопровождавший свою начальницу лейтенант вервольфов, державший под мышкой какой-то тяжелый предмет. На минуту забыв о готовящихся к схватке соперниках, все присутствующие обратили взоры на эту неожиданную церемонию. Лишь пан Голковский и Михась, зная, что именно должно сейчас произойти, угрюмо взирали на пани Анну с маркизом, испытывая при этом совершенно противоположные чувства.
– Ваше величество, – звонкий голос пани Анны, присевшей в изящном реверансе, отчетливо был слышен на всей импровизированной арене. – Ваше величество, позвольте мне, согласно древним законам рыцарских турниров, назначить награду победителю. Я готова, с вашего позволения, вручить ему вот эту шкатулку с драгоценностями!
Пани Анна широким жестом указала на предмет, который держал в руках ее лейтенант. Те, кто стояли поближе, смогли разглядеть массивную шкатулку из темного дерева, окованную железом с позолоченной насечкой и серебряными накладками.
– Разумеется, я ни на секунду не сомневаюсь, кто именно победит в этом бою! – с этими словами благородная дама, величественно повернув голову, бросила пламенный взгляд в сторону застывших в ожидании схватки двух соперников.
Каждый из них записал этот взгляд на свой счет.
В то время как начальница вервольфов произносила свой монолог, король, к удивлению свиты, почему-то ерзал в кресле, словно стараясь вжаться в него и отодвинуться подальше от неведомой угрозы. Он бросал тревожные взгляды то на вышеупомянутую шкатулку, то на своего начальника контрразведки, маркиза фон Гауфта. Маркиз в ответ на эти взгляды, сделал успокаивающий жест и, шагнув вперед, встал между королем и лейтенантом.
Король Стефан облегченно вздохнул, как будто бы драгоценный приз, теперь заслоненный от него маркизом, доставлял его величеству серьезное беспокойство, и напыщенно обратился к начальнице вервольфов:
– Благодарю вас, пани Анна! Рыцарский поединок был бы бледным и пресным, если бы его не украсила своим присутствием королева турнира, коей, разумеется, являетесь вы! Теперь это событие станет легендой! Я уверен, что ваш рыцарь завоюет право получить щедрую награду из ваших прекрасных рук. Господа, поприветствуем несравненную пани Анну – королеву турнира!
Под аплодисменты собравшихся пани Анна удалилась на свое место. За ней, разумеется, последовал и лейтенант. Король проводил их долгим взглядом, выпрямился, перестав вжиматься в свое кресло, и повелел маркизу фон Гауфту спуститься на ристалище, чтобы дать команду к началу поединка.
– Рыцари готовы? – зычный голос королевского адъютанта, преисполненного важности отведенной ему роли герольда, перекрыл шум толпы зрителей.
Все смолкли, наступила звенящая тишина. Пан Голковский и Михась, стоявшие в десятке шагов друг напротив друга, молча отсалютовали саблями, приветствуя противника и подтверждая готовность к поединку.
Герольд обернулся к корлю, и, повинуясь мановению царственой руки, провозгласил:
– Начинайте!
Пан Голковский принял фехтовальную стойку: правая рука впереди, согнута в плече, предплечье – в одну линию с саблей, острием направленной на противника, стопы развернуты под прямым углом, ноги согнуты в коленях. Эта стойка, правосторонняя для правшей, сохранившаяся спустя много веков и перешедшая в спортивное фехтование, возникла не сразу. Она пришла на смену левосторонней стойке в связи с массовым появлением в войсках огнестрельного оружия и отказом от ставших бесполезными щитов и тяжелых доспехов. Раньше на мечах и саблях бились в левосторонней стойке. То есть бойцы держали в передней – обращенной к противнику руке – щит, а в задней руке – меч. (Известный советский сатирик в одном из своих выступлений ухахатывался над «глупым» спортивным комментатором, произнесшим фразу: «Боксер хорошо работает задней рукой». Видать, этому юмористу в жизни повезло, и ни разу не прилетело в челюсть ни с задней, ни с передней руки от знающего человека. Задняя и передняя руки – это нормальные профессиональные термины и в боксе, и в фехтовании. Их нельзя заменить на «левую» и «правую», поскольку у правшей и левшей в боксе стойки, естественно, разные, и передней рукой является у правши – левая, у левши – правая…)
Пан Голковский был правшой, и стоял он в новой по тем временам правосторонней фехтовальной стойке. В этой стойке, в отличие и от бокса, и от боя со щитами-мечами, правая рука, державшая шпагу, была передней. Шпага одновременно служила и защитой от атак противника, и, естественно, была средством атаки.
Михась тоже был правшой. Но он двинулся навстречу гусару в безнадежно устаревшей левосторонней стойке. Хотя щита у дружинника, конечно же, не было, саблю он держал в правой, то есть задней по отношению к противнику руке.
Русская армия, основу которой по-прежнему составляло боярское ополчение, перевооружалась крайне медленно. Многие ратники, включая детей боярских, все еще выходили в поле с луками и стрелами, и, конечно же, со щитами. Даже царский указ о приобретении самопалов, выполнялся, как исстари заведено на Руси, из рук вон плохо. Бояре отлынивали, отговаривались скудностью. Царь гневался, иных ослушников казнил смертной казнью, но другие не внемлили и, как обычно, надеялись, что авось пронесет. К тому же русская рать чаще всего билась со своим извечным противником – ордынцами, а у тех огнестрельный снаряд также отсутствовал, зато в изобилии имелись стрелы, от которых хорошо спасали старые добрые щиты. И все бы ничего: и царский гнев, и ордынские набеги – это беды привычные. Но гром грянул для русского боярства и дворянства, не успевшего, как водится, вовремя перекреститься, с довольно неожиданной стороны.
При государе Иване Грозном русскую столицу и многие крупные города наводнили иностранцы, в основном – из западной Европы. Конечно, среди приезжих главными фигурами были купцы-негоцианты, но торговых людей с деньгами и товарами неизбежно сопровождали полчища авантюристов всех мастей. Эти искатели приключений и наживы, в основном – отставные военные или дезертиры, прекрасно владели всеми видами самого современного оружия. Иначе они просто не выжили бы на кривых и скользких дорожках, которые привели их на край света – в варварскую Россию. Все эти господа, сплошь и рядом причислявшие себя к благородному сословию (поди проверь из Москвы их родословную!), отнюдь не отличались кротким нравом. При их контактах с местным дворянством, происходивших в основном на базарах и в кабаках, неизбежно возникали конфликты. Боярские дети – кровь с молоком, силушка по жилушкам играет – не желали на своей земле давать спуску высокомерным иноземцам. Каждый второй, если не первый эпизод межнационального общения (разумеется, не на коммерческой, а на бытовой почве) заканчивался стычкой и вызовом на поединок.
Судные поединки на Руси были обычным явлением. Но в них до поры до времени бились между собой русские. А тут – иностранцы со шпагами и неведомым доселе искусством фехтования в правосторонней стойке. И выходили против них добры молодцы, как исстари повелось, левым боком. Некоторые вообще вставали фронтально, замахивались со всего плеча дедовским мечом, и, не успев даже завершить богатырского замаха, получали в широкую грудь узкий и гибкий, как жало змеи, остро отточенный клинок. И начала смерть нежданная от руки басурманской как косой косить молодое русское дворянство – главную надежу государеву. До того дошло, что строго-настрого запретил царь указом особливым биться русским супротив иноземцев в поединках праведных под страхом смертной казни…
