Но впервые в истории легендарного «лежбиша котиков» на нем спали старший оперативный уполномоченный Управления уголовного розыска капитан милиции и старший следователь по особо важным делам прокуратуры города Ленинграда, советник юстиции какого-то там класса!
На узенькой кухоньке, соединенной со второй — девятиметровой комнаткой, где стояли книжные стеллажи, письменный стол с пишущей машинкой и повсюду валялись папки с вырезками и записями, которые когда-нибудь могут пригодиться, — Кирилл и Николай Иванович пили чай.
— Жалко, — сказал Николай Иванович, допивая чай из большой кружки.
— Кого жалко? — спросил Кирилл.
— А всех жалко. Спасибо, Кира. Пойду. А то моя с ума сойдет. Ей волноваться нельзя. Сердечко…
— А вы позвоните ей, Николай Иванович.
— Нельзя. Еще хуже будет. Испугается. Ты что думаешь, меня по возрасту сокращают? Не-ет… Меня на пенсион выпихивают за то, что у меня уже двадцать четыре года жена — Ася Самуиловна…
…Потом, стоя на лестничной площадке, Николай Иванович, крепко сжимая руку Кирилла, тихо спросил:
— Господи, Кирка… Когда же все это блядство кончится? Когда же мы начнем жить по-человечески? Неужели так ничего и не изменится?
2009 год. «Телевизионный канал «Россия».
ВЕСТИ НЕДЕЛИ. «Оборотни в погонах».
«…основного фигуранта этого дела, начальника Управления безопасности одного из силовых министерств России генерала-лейтенанта Василия Приходько приговорить к двадцати пяти годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима.
Шестерых подсудимых, старших офицеров Московского уголовного розыска, обвинитель требовал осудить на сроки от девятнадцати до двадцати пяти лет.
По версии следствия они создали организованную преступную группу и несколько лет, вплоть до момента задержания, вымогали деньги у бизнесменов и совершали другие преступления.
На полученные средства офицеры приобретали дорогую недвижимость в России и за границей, автомобили высшего класса и другие предметы роскоши.
Из банковских ячеек, принадлежавших «оборотням», следователи изъяли в общей сложности около трех миллионов долларов.
У одного из фигурантов дела, генерала-лейтенанта Василия Приходько, следователи с помощью Интерпола обнаружили особняк на престижном испанском курорте, а также счета в банках Швейцарии, Италии, Испании и Кипра»…
В статье же 1963 года Кирилл Теплов описал эпизод проведения следственного эксперимента с «золотыми» червонцами Алимханова коротко и достаточно иронично. Не обнаруживая даже тени симпатий всей следственной группы к арестованному Р. Ш. Алимханову.
Единственное, что шло в этой статье открытым текстом, это то, что Р. Ш. Алимханов — человек фантастически талантливый, коли сумел своими «игрушечными» русскими империалами конца девятнадцатого столетия так мощно усилить достаточно бедную палитру советских экспортных сувенирных изделий.
И, конечно же, со своей «продукцией» он был просто обязан как-то официально зарегистрироваться в своем райисполкоме, по месту постоянного жительства, в специальном отделе, выдающем разрешения на занятия «кустарным промыслом».
А так как он это вовремя не сделал, то теперь подпадает под статью 153 Уголовного кодекса РСФСР — «Незаконная частнопредпринимательская деятельность». И если наш советский, самый гуманный суд в мире не смягчит наказание подсудимому Р. Ш. Алимханову до условного срока, то он из-за своего же головотяпства может получить пять лет лишения свободы.
Вот это все и было выкинуто из статьи Кирилла Теплова.
В стране, как всегда, были временные затруднения, и советский народ нужно было срочно отвлечь от истинного понимания ситуации каким-нибудь широкомасштабным скандалом.
Ленинградское дело валютчиков, «золотишников» и примитивного ворья, рожденных бездарно и цинично заниженными официальными государственными расценками на «скупку золота и драгоценностей у населения», мощно нафаршировали идеологическими грибами, и, естественно, большой «полосный» очерк Кирилла Теплова претерпел в Москве необратимые редакционные изменения.
Жюль Ренар. «ДНЕВНИК». 26 января 1896 г.
«Мне передавали, будто в газетах имеются специальные сотрудники, чья обязанность делать пакости людям талантливым, вычеркивать из их рукописи то или иное слово, вставлять новое, вымарывать фразы, перекраивать рукопись.
Мне передавали, а я не верю…»
(Перевод с французского Н. Жарковой и Б. Песиса)
На первом же заседании Ленинградского Городского суда хорошо тренированный областным комитетом Коммунистической партии Советского Союза государственный обвинитель презрительно указал на явные недоработки предварительного следствия. И тут же переквалифицировал преступные деяния подсудимого Алимханова Рифката Шаяхметовича с «легкой» статьи «Незаконная частнопредпринимательская деятельность» на статью УК РСФСР 87, части первая и третья: «Изготовление или сбыт поддельных денег…» Да, по части третьей, еще и в виде «промысла»! А уже от этой статьи было всего три шага до расстрела.
Например, с Витькой-Кроликом — подсудимым Лякиным В.Е. — вообще не церемонились. И с бриллиантщиком Сеней Вырицким — С. Д. Гольдиным — тоже. Хоть Сеня и заложил всех, кого мог заложить. Правда, статейки у них были повесомее.
Но все равно: высшая мера наказания — есть высшая мера. Расстрел — он всегда расстрел. Пиф-паф, и тебя нету. Контрольный в затылок… и все, что произойдет потом, тебя уже не касается.
А Рафик-мотоциклист, Алимханов Рифкат Шаяхметович, слава богу, получил всего двенадцать лет лишения свободы в колонии строгого режима…
Через пару недель после суда в невероятно центральной газете, подписка на которую кое-где была почти обязательной, под звонкой редакционной рубрикой — «Особое задание нашему специальному корреспонденту!» — появилась до неузнаваемости изуродованная статья за подписью Кирилла Теплова.
В полном отчаянии Кирилл позвонил в корреспондентский пункт своему шефу и оповестил его о своем уходе из газеты такими словами, которым могли бы позавидовать портовые грузчики в тот момент, когда на них падает опрокидывающийся контейнер…
К чести хитрюги заведующего корпунктом нужно сказать, что у него хватило сообразительности попытаться перевести все услышанное в шутку, но Кирилл послал его открытым солдатским текстом туда, откуда тот когда-то появился на белый свет. И бросил трубку.
Опытному журналисту-международнику, шефу корреспондентского пункта такой газеты, при необременительной помощи своих кураторов с четвертого этажа Большого дома на Литейном ничего не стоило размазать по стенке этого Кирилла Теплова, не солгав ни единого слова!
Со снисходительной улыбкой нужно было просто процитировать то, что говорил Кирилл об отвратительно политизированной советской судебной машине, о гнусной и трусливой внутренней редакционной цензуре и вообще — об этой «вонючей газете».
