– Да, и у меня неплохо получалось.
– Бумага здесь есть?
Мы все кинулись искать чистый лист бумаги. Нашли. Не совсем чистый, но для нашего случая вполне пригодный.
– Полина, и что теперь?
– Садись, пиши, я тебе все продиктую…
Юлиана села за стол и взяла ручку. Когда «завещание» было написано, я сунула ручку в кулак нашему спящему красавцу и стала уговаривать его поставить свою подпись. Но он продолжал крепко спать.
– Он на твой голос не реагирует, только на мой, — Алина подошла и властным тоном приказала Зосимову расписаться в углу листа…
Он проспал часа три. Алина, наконец, не выдержала:
– Девочки, все, я его бужу, иначе он до утра продрыхнет.
– Но сначала надо его связать, — и я достала из сумки привезенную с собой веревку.
Когда Леонида Максимовича крепко связали по рукам и ногам, Алина приступила к завершающей части нашей программы.
– Сейчас я досчитаю до пяти…
– Может, просто огреть его по башке чем-нибудь тяжелым? Кочергой, например? — предложила Юлиана.
– А вдруг ты инструмент сломаешь? Кочерга-то не наша, заплатить за нее придется, — возразила я.
– Раз… два…
– Давай, пока он не проснулся, кляп ему в рот затолкаем, — снова предложила Юлька.
– Так нет ничего, что мы затолкаем-то?
– Три…
– Да вон, тряпка какая-то у порога валяется…
– Четыре…
– Не надо. Вокруг — ни души. Если он и заорет, никто не услышит.
– Пять!
Зосимов пошевелился, приоткрыл сначала один глаз, затем второй. Он некоторое время тупо смотрел на нас, соображая, где он, потом расплылся в широкой улыбке:
– Ой, девочки! Здравствуйте! А меня Леонид Зосимович зовут…
Мы все просто попадали от хохота.
– Алина! Что ты ему под гипнозом внушила? Он память потерял! — сказала я сквозь смех.
– Нет, это он от радости, что столько женщин сразу увидел! — Юлька держалась за живот.
– Девочки, а почему я связан?
– Дошло, наконец! — Алина сразу посерьезнела.
– Вот что, дорогой Леонид Зосимович, — я выступила вперед с бумагой в руке. — Пришел ваш конец.
– Как? В каком смысле?! — патологоанатом заволновался.
Юлиана достала пистолет и подошла к связанному:
– В прямом!
– Что это у вас? Пистолет?! Зачем? Девочки, что вы собираетесь делать?!
– Догадайся с трех раз, — Юлька играла пистолетом, небрежно вертя его в руке, и с усмешкой смотрела на Зосимова.
– Н-не надо… — Леонид Максимович заметно побледнел.
– Трупы продавать было не надо!
– К-к-какие т-трупы?..
– Разные. В том числе — детские! — Юлиана как бы случайно направила ствол на Зосимова.
– Ай! Девушка, осторожнее! Он з-заряжен?
– А как же! А почему это ты дрожишь? Тебе так и так помирать… Готовься!
– К-как помирать?!
– От пули. Девочки, дайте мне целлофановый пакет. Надо его надеть ему на голову, а то мозги брызнут во все стороны, мы тут все загадим…
– Н-не надо п-пакет! Н-не надо мозги!.. Девочки! Что я вам сделал?!
– Ты торговал трупами, выдавал липовые заключения о смерти, изменял жене… Этого тебе мало? Негодяй! Ты был соучастником преступления, благодаря которому я осталась без своего ребенка. Твоя любовница Ангелина, главврач роддома, похитила его у меня, отдав мне взамен тело какого-то чужого младенца. Сознайся: это ты дал его ей?
– Н-нет! Что вы!
– Врешь! У нас есть доказательства! И свидетели. Поэтому ты умрешь! Ты — преступник. Ты уже и завещание написал… Молодец! Желаешь отдать свои органы нуждающимся в них людям!.. Хоть какая-то кому-то польза будет от тебя!
– Какие органы?! Каким людям?! Элеонора, что она говорит?!
Я подошла к Зосимову и сунула ему под нос его «завещание».
– Это не я писал! Я не мог такое написать! — завизжал Зосимов.
– И подпись, скажешь, тоже не твоя?
– Подпись?! Нет, не моя, я не мог такое написать! Я был пьян! Элеонора! Я не хочу кончать жизнь самоубийством! Я хочу жить!
– Как же хочешь, когда здесь черным по белому написано: «…Решил покончить жизнь самоубийством… Мои органы прошу отдать больным людям, которые в них нуждаются…» Зосимыч, ты давай уж, определись, хочешь ты жить или не хочешь!
– Элеонора! Я понял… Вы — вымогательницы! Вы мне с самого начала не понравились!
– Да, мы вымогательницы, — охотно согласилась я, — а ты, если хочешь остаться в живых, позвони своей любовнице, пусть она заплатит за тебя выкуп. Если она согласится тебя купить, мы тебя отпустим.
– Она согласится! Ангелиночка согласится! Дайте мне телефон! Быстро дайте мне телефон!..
Я достала из кармана Зосимова сотовый, нашла в «записной книжке» слово «Ангелина» и нажала на зеленую кнопку.
– Ангелина Романовна! Вас беспокоят по поводу вашего знакомого, Леонида Максимовича…
– Ангелиночка!..
Зосимов успел выкрикнуть только одно слово. Юлиана легонько стукнула его по голове разделочной доской, и он притих, вобрав голову в плечи.
– Я такого не знаю и знать не хочу! — гордо ответила бывшая возлюбленная патологоанатома.
– Как не знаете? Как не хотите знать? — я специально повторяла ее слова вслух, чтобы Зосимов четко оценил ситуацию. — А он так нуждается в вашем понимании и участии! Может, хотите поговорить с ним сами?
Юлиана направила ствол пистолета Зосимову в лоб.
– Скажешь хоть одно слово лишнее — получишь пулю, — тихо предупредила его она.
Я поднесла телефон к физиономии Зосимова.
– Ангелиночка! Ангел мой! Это я!.. Нет, ты сначала выслушай меня, солнышко… Да я тут в беду попал, правду тебе говорю… У какой бабы?.. Да не у бабы я!.. Вернее, у бабы, но… то есть у трех баб… Да подожди ты! Они меня взяли в плен, связали и… Да не извращенцы мы!.. Какие садисты-мазохисты?! Да они выкуп требуют! Реально! Ангелиночка, поверь, я правда в беде! Они грозят меня убить… Они требуют денег!.. Чего я заслужил?.. Я это заслужил? Чем?
Тут вмешалась я:
– Ангелина Романовна! Мы не шутим. Ваш любовник у нас, и, если вы не заплатите деньги…
– Да идите вы сами… и Зосимова вашего с собой прихватите! Извращенцы!
В трубке запикало.
– Она отключилась.
Патологоанатом смотрел на меня с ужасом:
– И что теперь?..
