Книга Мика и Альфред, страница 83. Автор книги Владимир Кунин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Мика и Альфред»

Cтраница 83

Они были демонстративно бритоголовы и пьяны.

Они стояли в самом центре Английского парка на невысоком пригорке, словно на трибуне, а внизу, у подножия этого маленького естественного возвышения, толпились десятка полтора пожилых людей с маленькими детьми и большими собаками.

Кто выгуливал своих внуков, кто — песиков…

У одного бритоголового в руках был мегафон, у второго — бутылка с дешевым «Корном», у третьего — флаг со свастикой.

Естественный пригорок давал им упоительное ощущение трибунной приподнятости!

С высоты в полтора метра им казалось, что под ними, замерев от восхищения, стоят толпы их верных сограждан!..

Но Мика и Лёва увидели пятнадцать перетрусивших стариков, четверых детей и несколько равнодушных немецких собак неведомых пород…

И увидели трех пьяных мальчишек-неонацистов, один из которых исступленно размахивал красным флагом с черной свастикой в белом круге, второй картинно прихлебывал из бутылки, а третий истерически вопил в мегафон призывы далеко не первой свежести:

— Германия только для немцев!!! Всех чернозадых, евреев и поляков развесить по деревьям Английского парка!.. Турков — сжечь дотла!.. Возродим великую нацию — возродится великая Германия!!!

Поначалу Лёве и Мике не захотелось во все это даже поверить. Им показалось, что это «Бавария-фильм» снимает сцену для какой-то современной антифашистской картины…

Но не было прожекторов, не было кинокамер, не суетился вокруг кинематографический люд — не было никакой съемки!

Шел НОРМАЛЬНЫЙ НАЦИСТСКИЙ митинг со своими «героями» и внемлющим им «народом»…

— Боже мой… Какой ужас! Я ведь только что об этом говорил…

Лёва схватился за Мику и тоненько прокричал всем стоящим внизу у пригорка старикам, детям и собакам:

— Господа! Господа!.. Что же вы молчите?! Как же можно молчать?! Это же в центре вашего Мюнхена! Ну возразите хоть кто-нибудь!.. Что же вы стоите?!

Но под пригорком уже никто не стоял — все стали поспешно расходиться в разные стороны, растаскивая своих детей и собак… «Добрый» старый немецкий принцип — только бы не ввязаться в какую-нибудь историю… Ни одна собака даже не тявкнула.

Мика вдруг почувствовал, как ослабевает Лёвина рука, которой он держался за него, и испуганно проговорил ему по-русски:

— Лёвушка, успокойся… Лёвушка, родной, возьми себя в руки!.. Не стоят они твоего здоровья, Лёвушка!..

— Русский! — по-русски же потрясенно закричал бритоголовый с бутылкой «Корна». — Русские жиды!.. Я в Караганде уголек рубал, а вы сюда за колбаской, суки?!

И на корявом немецком языке он стал кричать своим приятелям, что это стоят две русские свиньи, которые ему в Казахстане жить не давали, так еще и сюда приперлись, вонючее племя!..

Вот когда Леонхард Тауб, писатель, которого читала вся цивилизованная Германия, а не очень цивилизованная хохотала над его рассказами — он их сам прекрасно читал каждую субботу по одному телеканалу, — Леонхард Тауб, чьи книги были переведены почти во всем мире на несчетное количество языков, очень пожилой и очень больной человек, на великолепном немецком, настоящем «хохдойч», крикнул этим троим — с бутылкой, нацистским флагом и мегафоном:

— Вы — подонки!!! Что вы знаете о фашизме, дерьмо и ничтожества! Что вы вообще знаете про эту жизнь, мерзавцы?!

У Мики в висках уже гремел колокол и голова раскалывалась от вскипавшей ненависти…

Не было никого вокруг!.. А с пригорка на двух стариков, один из которых уже терял сознание, неслись трое пьяных, разъяренных здоровых парней — с бутылкой, мегафоном и флагом со свастикой…

В последнюю долю секунды в воспаленном мозгу Мики отчетливо промелькнуло:

ВСЕХ ТРОИХ…

… СРАЗУ!..

… В ЖИВЫХ НЕ ОСТАВЛЯТЬ НИКОГО!!!

* * *

На следующий день почти все газеты Баварии напечатали одну и ту же фотографию «известнейшего писателя-сатирика» Леонхарда Тауба, не дожившего до своего шестидесятипятилетнего юбилея всего один месяц. Леонхард Тауб скончался вчера в приемном покое клиники «Воген-хаузен» от острой сердечной недостаточности в 17 часов 15 минут вечера. Отпевание и погребение покойного состоятся в капелле при кладбище «Нордфритхоф» тогда-то и тогда-то…

А газеты «Абендцайтунг» и «Бильд», в разделах криминальной хроники городских происшествий, сообщили, что вчера же в Английском парке были обнаружены трупы трех молодых людей: Г. — 24 года, М. — 22 года, Ф. — 20 лет. Как показало вскрытие, произведенное судебно-медицинскини экспертами, все трое перед смертью находились в состоянии сильного алкогольного опьянения. В результате чего у двадцатичетырехлетнего Г. оказалось обширное кровоизлияние в мозг, у двадцатидвухлетнего М. — паралич сердечной мышцы, а у двадцатилетнего Ф. — разрыв аорты. Полиция ведет следствие…

— Это сделал ты? — впрямую спросил Альфред.

— Да, — без колебаний ответил Мика.

— Ты спасал Лёву Тауба?

— Я многое пытался спасти… Как видишь, мне это не удалось.

Обессиленный Мика лежал на тахте в одной пижаме, по пояс прикрытый темно-красным пледом. Не мог оторвать остановившихся глаз от большой гравюры Махаева, висевшей на противоположной стене.

— Ты всегда так плохо чувствуешь себя после ЭТОГО? — осторожно спросил Альфред.

— После чего? — не сразу понял Мика.

— После убийства.

— А-а-а… Да… Всегда… В детстве, когда мне было двенадцать лет и я УБИЛ впервые, я даже потерял сознание.

— Пей чай. Остывает… Я заварил тебе «Эрл Грей».

— Спасибо.

— С возрастом стало труднее убивать?

— Да нет… Просто я уже полагал, что мне этого больше никогда не придется делать.

— Мика, скажи честно, Лёва знал о моем существовании? — подрагивающим голосом спросил Альфред.

Мика посмотрел в его голубые глаза, полные слез, и понял, что имеет право только на один ответ:

— Да. И очень был тебе благодарен за то, что ты есть у меня.

Альфред тихо заплакал. Потом с трудом произнес:

— Микочка… Ты должен взять меня с собой на кладбище.

— Там будет уйма народу, Альфред. Я же знаю, что ты с трудом переносишь большое скопление людей.

— Я буду все время рядом с тобой… Я ни на шаг не отойду от тебя. Возьми меня с собой, Мика. Я имею на это право! Возьми, ради всего святого…

* * *

Отпевали Леонхарда Тауба в капелле при «Нордфритхофе».

Капелла при кладбище — она для всех религий… Так как герр Леонхард Тауб был слишком ироничен, чтобы исповедовать хоть какую-нибудь религию, было решено: для прощания с покойным лучше капеллы места не сыскать.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация