Мистер Финкельштейн неторопливо поднял взгляд. Он увидел, что его нижняя губа дрожит мелкой дрожью. Его глаза часто мигали так, будто пытались стряхнуть видение.
– Мой тоже перевернули, – сказал он и кивнул на свой мусорный бак, который стоял в двадцати шагах от них.
Мистер Ньюмен посмотрел на мусорный бак Финкельштейна и затем снова повернулся к нему. Он начал говорить, но у него в горле запершило. Он прокашлялся и хрипло прошептал: – Кто это сделал?
Финкельштейн засмеялся. – Кто? Кто это всегда делает? Христианский Фронт.
Он рассматривал судорожно подрагивающую нижнюю губу мистера Ньюмена.
– Вы думаете это они сделали, да? – рассеянно спросил мистер Ньюмен.
– Кто же еще шатается по улицам и переворачивает мусорные баки, если не эти бездельники? Приличные люди таким не занимаются.
– Это могли быть какие-нибудь дети, – слабеющим голосом сказал мистер Ньюмен.
– Могли быть, но не были, – засмеялся мистер Финкельштейн. – Я не ложился спать вчера вечером до часу ночи и проснулся раньше пяти… я брился сегодня утром. Между часу и пятью детей на улице вы не встретите. Будьте спокойны, это был Фронт.
Лицо мистера Ньюмена начало багроветь. И мистер Финкельштейн не мог сказать что именно, гнев или страх, повысило давление его крови. Он решил рискнуть и спросить.
– Но вам не нужно ни о чем беспокоиться, мистер Ньюмен. С вами, наверное, произошла ошибка.
Мистер Ньюмен быстро повернулся к нему. Но он увидел, что маленькие черные глазки мистера Финкельштейна содержали только любопытство и абсолютно никакой уверенности в том, что это была ошибка – он, также, просто интересовался. Ньюмен продолжал стоять, рассеяно разглаживая свой жилет, а потом пошел по направлению к подземке.
Финкельштейн проводил его взглядом. Очень аккуратный и чистый человек, подумал он, наблюдая за исчезающим за углом Ньюменом, одетым в безукоризненный синий костюм – чистый человек. Возможно, его это раздражает только потому, что ему загадили двор.
Он снова улыбнулся сам себе и сел на свой раскладной стул. После того как миновала утренняя суета, он вынул желтый листок бумаги из кармана рубашки, аккуратно развернул его и, устраивая свои очки в роговой оправе посередине переносицы, снова прочитал написанное.
«Еврей, если за пять дней ты отсюда не уберешься, ты пожалеешь, что вообще родился на свет».
Глава 11
Потрясение от происшествия с мусорным баком, похоже, обострило у Ньюмена чувство практичности. Вместо бестолкового хождения по большим и известным в деловом мире компаниям он изучил объявления, приглашающие на работу, под другим углом зрения, и обратил внимание на то, что на работу приглашаются сотни механиков, лудильщиков, станочников и штамповщиков. Любой компании, решил он, которой требуется так много новых рабочих, мог понадобиться такой специалист как он. И руководствуясь этой логикой, он решил пойти в административный отдел корпорации Мейерса-Петерсона, компании о которой он никогда раньше не слышал.
Основное производство компании располагалось в Патерсоне, штат Нью-Джерси, а здесь, на десятом этаже в здании на Двадцать девятой улице на Манхеттене, находилась оборудованная кондиционерами воздуха контора, которая подогрела его глубокое восхищение перед большим бизнесом и стабильностью. В мирное время эта компания производила вентиляторы и другое электрическое оборудование. Эти кабинеты, – по крайней мере, эта приемная, которую он здесь пока успел увидеть, – были современными, а некоторая изношенность только придавала солидности. Ему также понравились руководящего вида мужчины, которые ожидали приема сидя на других стульях и креслах. Если бы он смог устроиться сюда, почувствовал он, это был бы хороший шанс остаться на работе и после окончания войны.
Сидя на стуле с обитым кожей сиденьем как человек, пришедший с улицы, в ожидании мистера Арделла, он чувствовал страх перед наступлением этого ужасного времени. Но когда он позволил себе поверить, что его сегодня же наймут, он скорее порадовался перспективе иметь работу посреди надвигающейся безработицы. Потому что он никогда не мог удержаться от возмущения, что зарплату платят почти каждому, кто может удержать в руках молоток. И как человек, наделенный столькими уникальными достоинствами, он не мог сдержать тайной тоски по былым временам прошедшей депрессии, когда он был так уверен в своей работе, в то время как других вокруг него увольняли. Зарабатывание, когда заработать было легко, доставляло меньше удовольствия.
И почему-то, пока он рассматривал приемную и девушку секретаря, у него появилась уверенность в том, что он будет работать в этой фирме. Он попробовал проговорить название компании. – Я работаю в корпорации Мейерса-Петерсона, производство электрооборудования, – произнес он как бы отвечая на вопрос приятеля. И это прозвучало вполне сносно.
Во всех этих сегодняшних размышлениях перед ним ни разу не предстало зрелище опрокинутого мусорного бака. Потому что в данный момент оно затаилось где-то в глубине души. Три дня он бродил по городу с перевернутым баком перед глазами. В то утро он ездил в центр города и вернулся домой вечером. После ужина он спустился в подвал к Фреду и рассказал ему о случившемся. Фред, похоже, удивился и заверил его, что произошла ошибка. Или ошибка, или это проделки какого-нибудь отбившегося от рук парня. У него словно камень с души свалился. И только потом, когда он лег спать, он начал размышлять. Наверняка Фред не мог не заметить мусор, когда тем утром выгуливал перед работой своих собак. Почему же он решил сделать вид, что ничего об этом не знает? Обычно Фред выгуливал собак в семь утра.
Секретарь подозвала двоих из ожидающих мужчин, и они вышли из комнаты через широкий проход под аркой, за которой мистер Ньюмен разглядел коридор с дверями в разные кабинеты. Девушка любезно сказала мистеру Ньюмену, чтобы он несколько минут подождал мистера Арделла. После этого он почувствовал к ней особое расположение. С тех пор как он пришел сюда, это произошло впервые, потому что она была еврейкой. Именно это – хотя в этот момент он сознательно не обратил на это внимание, – и вселило в него уверенность, что здесь его возьмут на работу. Выходя из лифта, он увидел ее лицо и тут же отметил его в уме, но его ум обладал свойством несколько затуманивать то, чего не хотел видеть ясно. С того момента как он ее увидел, он почувствовал, что здесь у него есть шанс. Но не потому что они брали на работу евреев, так как евреем он был не больше, чем Герберт Гувер. Просто здесь у него был шанс, потому что здесь у него был шанс. Как мистер Лоренс Ньюмен, человек с большим трудовым опытом, он имел здесь шанс. В этот момент на земле не существовало никаких других причин.
Теперь секретарь позвала его. Он поднялся и подошел к ней. Она вышла из-за стола, провела его до арки и сказала, сколько поворотов ему нужно сделать и в каких направлениях.
Он ушел от нее и прошел по коридору до кабинета мистера Арделла. Он постучал в стеклянную раму и услышал внутри голос. Он открыл дверь и вошел, держа шляпу в руке.
