— Ага, а ты останешься с Риточкой. Ну уж нет! — Михалыч погрозил ему пальцем. — Если бы не дела, я бы сам остался, Риточка.
Рита засмеялась. Спасибо, не надо. Пусть они и бизнесмены средней руки, но Рите они были не интересны. Либо Власов, либо никто.
— А ты брось все дела ради такой красивой женщины, — сказал гид Михалычу.
— Только ты, Саня, так умеешь у нас, — беззлобно пожал плечами Михалыч.
Саня! Рита подняла голову. Гид улыбался, глядя прямо на нее.
— Александр. — Он протянул Рите руку через стол.
— Рита. — Она попыталась собрать в кучу растекшиеся по лицу глаза.
— Саша у нас местный, — сказал усатый друг Михалыча, — на постоянном поселении.
— Вот ты где! — В этот момент около стола вырос Фидель. — Здорово! — Они сердечно поздоровались и обнялись с Сашей-гидом. — Где пропадал?
— С Энди плавал вдоль островов. — Саша поднялся на ноги.
Рита разглядела его спортивную фигуру и коротко подстриженные волосы. Все здесь выглядят одинаково.
— Энди здесь? — Фидель оживился.
— Он ушел в Сафагу. Я тоже завтра поплыву.
— Да ладно! — Фидель недоверчиво тряхнул темными волосами.
— Поплыли с нами. Лодка новая, хорошая. — Саша подмигнул Рите через плечо Фиделя.
Она улыбнулась ему. Фидель сказал, что подумает. Саша понимающе похлопал его по плечу:
— Ну ладно! Классная у вас подруга.
— Это наш талисман. — Фидель помог Рите подняться.
Михалыч с друзьями недовольно запричитали:
— Оставьте телефон, Риточка.
Рита захихикала, болтаясь у Фиделя на плече:
— Не могу, он не разрешает.
Покидая новых друзей, она обернулась. Саша смотрел ей вслед и улыбался.
Наверное, улыбался, потому что его лицо для Риты уже превратилось в одно сплошное светлое пятно.
— Это кто? — спросила она, как только они с Фиделем отошли на приличное расстояние.
— Сашка — отличный парень. Охотник на акул.
— А чем он занимается?
— В смысле «чем»? Дайвингом в основном. Но на доску тоже встает.
— Да нет, где он работает?
Фидель громко рассмеялся:
— Ты очень пьяная. Тебе пора спать. Подожди здесь, я найду Че. — Удаляясь, Фидель продолжал весело смеяться.
Рита подошла к парапету и вгляделась в черную воду. Вспомнилась улыбка Саши-гида.
А вдруг это Власов? Саша запомнился Рите приятным спокойным человеком. Даже каким-то романтичным. Может быть, причиной тому было галлюциногенное египетское вино?
Рита закрыла глаза и попыталась еще раз вспомнить, как выглядел Саша. Но в голову все время лезли Михалыч и его усатый друг. Стоя с закрытыми глазами, Рита испытала тошноту и перегнулась через парапет. Ее стошнило.
— Возьмите воду. — Он бесшумно вырос у Риты за спиной.
Даже через алкогольную завесу Рита почувствовала стыд. Ее щеки запылали под свежим загаром.
Саша помог Рите устроиться на парапете. Она сделала большой глоток воды из пластиковой бутылки, которую Саша аккуратно вложил в ее руку.
— Вы не курили кальян? — спросил он.
— Курила. — У Риты не было сил врать.
— Вам нельзя курить, иначе вы не сможете писать свои статьи, а тем более нырять.
— Больше не буду. — Ритина голова безвольно повисла на шее. Она начала засыпать.
— Ты посмотри на нее! — Сквозь сон Рита услышала веселый голос Че.
— Неплохо для первого раза, — сказал Фидель прямо над ее ухом.
— Эй, ребята, ее надо положить в кровать. — Голос Саши звучал тихо и убаюкивающе.
Рита была в том состоянии, когда все говорят о тебе, а ты лежишь, не в силах вымолвить ни слова.
— Что вы ей давали курить? — Саша убрал прядь волос с Ритиного лица. — У вас не сжимает голову? — Он легонько потряс Риту за плечо.
— Не-е-ет, не знаю.
Язык не слушался Риту. Ее снова вытошнило. Все, кроме Саши, успели отскочить.
До Риты донесся смех Фиделя. Че что-то негромко сказал, и они вместе рассмеялись. Фидель продолжал поддерживать Ритино обмякшее тело на парапете. Потом мягкие сильные руки понесли ее домой.
— Странно, когда я оставлял ее, с ней все было нормально, — оправдывался Фидель. — Она даже пыталась выяснить, где ты работаешь, — давясь от смеха, рассказывал он Саше.
Ребята загоготали.
— И что ты ей сказал?
Рите казалось, что это сон.
Происходил ли тот разговор на самом деле или только в ее пьяной голове, она так и не смогла понять.
— Правду, — ответил Че за Фиделя, — что ты опасный сутенер.
Фидель снова начал смеяться, и голова Риты запрыгала в разные стороны.
— Осторожно, — теперь голос Саши зазвучал немного взволнованно, — не трясите ее.
Глава 8
Рита проснулась, чувствуя себя как дома. Ее голову стянул железный обруч с непрерывно работающим отбойным молотком внутри. Тошнота уже прошла желудочную стадию и гнездилась в самой верхней части горла.
Рита попробовала оторвать голову от подушки. Это было непосильным делом.
С веранды раздался тихий, почти неслышный стук. Она могла подумать, что этот звук исходит из ее головы, если бы в дверях не показалась лохматая шевелюра Че.
— Привет! — Он улыбался во весь рот. — Как ты?
Только в эту минуту до Риты наконец дошло, что она так и проспала на диване в гостиной, полностью одетая и заботливо прикрытая пляжным полотенцем.
Кто-то, предвидя, каково будет Ритино раннее пробуждение, как будто предугадывая ее мысли, хотя никаких мыслей у нее на самом деле не было, заботливо поставил бутылочку с минеральной водой на стол возле ее изголовья. Поскольку у Риты сохранились лишь самые примитивные рефлексы и некоторые зрительные функции, она, узрев живительную влагу, не раздумывая, вцепилась в бутылку дрожащими руками.
Че неуверенно переступил порог Ритиной гостиной и подошел к дивану. Ему пришлось терпеливо постоять несколько минут, наблюдая, как Рита тянет воду из горлышка жадными глотками.
— Ну, на погружение ты не пойдешь.
Че присел на единственное кресло, переложив Ритину майку с сиденья на спинку. Рита не могла видеть выражения его лица, но была уверена, что он улыбается. Рита многое отдала бы, чтобы чувствовать себя так же нормально. Но это было невозможно, время нельзя отмотать назад. Ей стало обидно. Если бы она не пила вчера, не молола чушь, сегодня все выглядело бы по-другому. Последние воспоминания Риты о вечере — это лицо Михалыча и бутылка вина. Интересно, как они дотащили ее домой. Может быть, они даже ходили по квартире и рассматривали ее вещи. Хотя, с другой стороны, что здесь можно было обнаружить? Если только полное отсутствие атрибутов журналистской деятельности, таких как ручка и бумага, например. Не говоря уже о набросках статьи.
