– Вот вы все на цыган наговариваете, – сощурилась она, – воры мы, да жулики. А сами-то не лучше. Только руки запачкать боитесь, да не умеете ничего толком. Почему я тебе верить должна? Может, на живца меня ловите?
– Тебе рекомендация нужна? Или справка из милиции, что я у них не работаю? – разозлилась я. – Раз ты такая проницательная, сама должна знать, подстава это или честная сделка!
Цыганка усмехнулась. Крыть ей было нечем.
– Мужика увела?
– Хоть бы и так. Не бойся, получит за дело.
Зара бросила на меня взгляд исподлобья, помолчала.
– Не врешь. Только обидела она не тебя. Ну, для меня это неважно. Сколько?
Мы немного поторговались и договорились, что как только мне понадобятся ее услуги, я тут же за ней подъеду.
– Телефон запиши, – скомандовала она.
– А разве…
– Что ж мы, из пещер только повылезали? Или, кроме золота, дорогих вещей не имеем? У меня, между прочим, последняя модель, на две симки.
– А зачем вам две симки? – не удержалась я.
– Так здесь мы на гастролях, – пояснила Зара, – в роуминге разговаривать дорого, менять постоянно надоело, вот и прикупила.
Я записала ее номер и поспешила на кладбище. Без помощи Люси и Васи мне было не обойтись.
* * *
Кладбищенские бомжи были готовы к встрече холодов. Часовня приобрела обжитой и вполне симпатичный вид, обещанная мною дверь должна была завершить облик этого внезапно появившегося на кладбище жилища. Мебели, правда, внутри не наблюдалось, но Вася и Люся категорически отказались от моей помощи.
– Ты не понимаешь, – горячилась Люся, – дом любить начинаешь только тогда, когда обставляешь его сама, по своему вкусу. Спалили же мы палатку, которую ты нам подарила. А почему? Потому, что не сами ее нашли, а ты принесла. Если бы откопали где-нибудь на помойке, нипочем бы огню не предали.
– А печка? Окошки? – решила поспорить я.
– Ты только денежку заплатила, – не сдавалась Люся, – а выбирала я сама, и с печником ругалась сама, и на стекольщиков сама материлась, и мусор за ними выволакивала. Это – другое!
Я не стала спорить. Внезапно мне подумалось, что сейчас я веду себя как Алинка. Вторгаюсь в чужой уклад, пытаюсь навести свои порядки. Конечно, я не предлагала им устроить на крыше их часовенки вертолетную площадку или выводить внутри термитов, но лезла в быт этой пары с не меньшей настойчивостью. В конце концов, я пришла сюда по делу, а не на проверку. Санэпидемстанция выискалась. Еще с белым платочком прошлась бы, пыль поискала. Отчитав себя подобным способом, я изложила хозяевам цель своего визита. Мне нужен был примерный распорядок жизни девицы: когда бывает дома, каждый ли день наведывается к ней Сергей, в какие часы выходит на работу, возвращается и так далее. Люся с радостью согласилась присмотреть за любовницей Сергея, Вася молчал.
– Я провожу, – буркнул Вася, когда я собралась уходить, – смеркается, вам страшновато будет по кладбищу, да одной.
– Жентельмен, – захохотала Люся, – еще ручку предложи! Ладно, дуй, а мне некогда, кипяток надо ставить.
Как оказалось, Вася проявил галантность не случайно. Когда мы отдалились от часовенки на значительное расстояние, он вдруг засопел, затоптался на месте и буркнул:
– Ты, это, Люське только не говори. У меня все есть.
– Что все? Я не понимаю, Вася.
– Про эту девушку. Которая недостойного поведения. Которая с мужиком чужим блудует. За которым мы с Люськой следили. Который…
– Я поняла, поняла. И что конкретно у тебя есть?
– Когда дома бывает, когда к ней мужик приходит, когда ее точно нет, потому, что в спортзал ходит, во сколько на работу приходит, во сколько уходит, когда…
– Ты просто умница, Вася, – опять перебила его я, – как ты только догадался?
– Ты ж бинокль оставила, – как непонятливой, растолковал он мне, – а Люська рассказывала, что она занавески не задергивает, вот я, значит, на чердаке и сидел. Из соседнего дома все видно. Пару дней посидел, а потом за выпивку нашим бинокль аренд… адерн… анерд…
– Арендовал, – подсказала я.
До чего же полезна бывает страсть мужиков к подглядыванию! Для того чтобы клиенты не просиживали зря на чердаке, Вася составил точный график распорядка дня любовницы Сергея.
– Только Люське задание не отменяй, – посоветовал он, – а то догадается. Они, бабы, такие вещи кожей чуют.
– Если Люся появится на чердаке, она может застать там кого-то из твоих клиентов, – не согласилась я, – тогда тебе уж точно несдобровать. Передай ей, что я временно отменила задание, мол, наблюдение надо будет вести неделей позже. Не очень убедительно, но зато безопасно.
Вася, подумав, согласился, что это решение – меньшее из зол, вручил мне коряво исписанный цифрами и словами напротив них листок и нырнул в кусты. Я села в машину и стала изучать распорядок дня подруги Сергея.
Подловить ее можно было вечером, после работы. Почти всегда она возвращалась в одно и то же время. К сожалению, улицы и дворы в это время были слишком многолюдны, кто-нибудь из ответственных граждан мог помешать Заре. А вот дважды в неделю дама заворачивала в спортзал и возвращалась домой на два часа позже. Законопослушные граждане в это время суток обычно сидят перед телевизором, вытянув ноги и поглаживая сытый животик. А кто не сидит, тот торопится. Никому не будет дела до молодой женщины и немолодой цыганки. Я выбрала ближайший день, набрала номер мобильного Зары, сказала адрес, обговорила время.
Что еще? Я обещала, что потерпевшая не будет заявлять о пропажах в милицию. Уже дома я набрала нужный мне текст на компьютере, распечатала, перечитала: «Спроси у Седых, где его жена. Это вы здорово придумали, избавиться от бедняги. Сладко спать с убийцей?» Эту записку Зара оставит в доме девицы. Думаю, той пропадет всякая охота связываться с нашей доблестной милицией.
ГЛАВА 10
* * *
Алинка ревела у меня в спальне, размазывая по лицу густо наведенный макияж.
– Он бросил меня, понимаешь, бросил, – захлебываясь слезами, повторяла она, – как только я оказалась в беде, он сразу смылся. Представляешь? При первой же опасности!
– Ты расскажешь, в конце концов, что произошло? – потеряла я терпение.
– Саня… мы в ресторан пошли. Ты все где-то шляешься, поэтому парик и платье я у тебя забрала, а глазки узкие пришлось самой делать. Сначала все было просто замечательно, он меня не узнал, а когда узнал, дар речи потерял от восторга, сидел, молчал и глазами хлопал. Я все ждала, когда он восхищаться будет, а он даже восхититься толком не мог от восхищения.
– Восхититься от восхищения, – повторила я, – сильно сказано!
– Это ладно, – отмахнулась Алина, – потом он сказал все-таки, что ослеплен и не могла бы я сходить в туалет и умыться, а то у него кусок в горло не лезет. От восхищения. Я отказалась, тогда он сразу как-то погрустнел и стал изучать меню. Поняла, почему погрустнел? – переспросила она, не дождавшись моей реакции. – Потому что на меня все пялились. А он у меня ревнивый. А еще, наверное, подумал, что такую красоту будет сложно удержать рядом с собой и ему придется приумножать состояние. Так вот, повторяю, сначала все было хорошо. А потом на меня набросился какой-то мерзкий тип с татуировками. Я, конечно, понимаю, что в этом виде была неотразима, но чтобы так сразу, при первом знакомстве спросить, пригодились ли отмычки и взяла ли я хату… Как-то это преждевременно. И Саше не понравилось.
