За спиной я показала подруге кулак, и она на время замолчала.
– Тогда вы говорите о Серафиме, – решила монахиня. – Только увидеть ее вы не сможете. Она на себя обет наложила, год не общаться с мирскими.
– Какая жалость! – воскликнула я. – Можно хотя бы узнать, как ей тут живется?
– Отчего же нельзя? Вон идет матушка-настоятельница, от нее и узнаете. А нам работать надо.
К нам действительно приближалась пожилая женщина. Она не стала расспрашивать нас ни о чем, а просто и честно ответила на все мои вопросы. Госпожа Серафима, как оказалась, действительно сильно была потрясена всеми событиями, которые происходили с ней в последнее время. Скорее всего, в душе ее давно зрело зерно сомнения в правильности выбранного пути, поэтому достаточно простые приемы, которыми я на нее воздействовала, так быстро привели к желаемому результату. Настоятельница рассказала мне, что Серафима в данный момент живет в монастыре в качестве послушницы, но она серьезно готовится к постригу, поэтому сама, без чьей-то подсказки, порвала все связи с внешним миром. Ее квартира и офис были проданы, а деньги пошли на ремонт и содержание приюта для сирот. Именно в этом приюте и проводила все свои дни Серафима. Дети, хотя и являлись мирянами, составляли исключение для ее обета. Краем глаза мне удалось увидеть бывшую ясновидящую. Данная ей от природы располагающая внешность сейчас была усилена новым простым нарядом и отсутствием привычно яркого макияжа. Из броской дамы она превратилась в почти деревенскую бабушку: окруженная толпой детей Серафима медленно шла через монастырский двор.
Ну, что же, думается, здесь ей действительно удастся замолить свои грехи.
Я с трудом отыскала убежавшую Алину и, помогая ей тащить накупленные сувениры, повела к машине.
– Ты опять ничего мне не рассказываешь, – начала придираться она. – Сама что-то вынюхиваешь, а я не в курсе! И вообще, прекращай заниматься делами всяких там чужих и незнакомых людей. Я, может быть, пропадаю, этот Саша, может быть, маньяк какой-нибудь или албанский шпион, а ты позволяешь затащить меня в могилу или в международный скандал. Хватит уже бездельничать, быстро давай выясняй, что он за тип!
– С каким риелторским агентством он имеет дело? – спросила я.
– «Родительский дом».
– Едем туда.
Почему бы не помочь подруге, если я в состоянии это сделать?
Алину, способную испортить все дело, я оставила в машине, а сама поднялась по хлипкой металлической лесенке и открыла дверь. Навстречу мне приветливо улыбнулась молоденькая секретарша:
– Что вас интересует? Покупка, продажа, съем?
– Я бы хотела поговорить со специалистом, который сможет подыскать мне дом или квартиру, – призналась я.
Секретарь попросила меня подождать и скрылась за дверью одного из кабинетов. Четкого плана у меня не было. Немного поломаюсь, покапризничаю, потом скажу, что моему приятелю, Александру Гнеушеву, подыскали прекрасную недорогую квартиру в элитном доме, и потребую, чтобы мне немедленно выдали точно такую же. По моим расчетам мне должны были предоставить того же риэлтора, который работал с приятелем Алинки, у него-то я и выведаю все интересующие нас факты.
– Проходите, пожалуйста, – пригласила девушка, – Александр Леонидович как раз свободен.
Я зашла в кабинет и увидела за компьютером… Гнеушева, собственной персоной.
– Приятная встреча, – удивился, но не растерялся он. – Неужели решили поменять свой прекрасный коттедж на что-то другое? Как специалист, не советую. Ваш дом прекрасно спроектирован, второй такой в вашем поселке вы не найдете. А менять дом на квартиру – вообще не вариант. Сейчас все рвутся за город.
Наконец, я смогла прийти в себя и вымолвить хоть что-то членораздельное:
– Честно говоря, не ожидала вас здесь увидеть.
– Почему?
– Не знаю, – честно призналась я.
Требовалось срочно придумать оправдание моего появления в агентстве, но в голову не приходило ничего убедительного.
– Коттедж продавать никто не собирается, – нашлась наконец я, – просто хотелось присмотреть небольшую квартиру в городе. Всякое бывает, хотя коттеджный поселок находится недалеко, иногда возникает необходимость заночевать в городе. Аристарх Владиленович часто допоздна задерживается в клубе.
– Понятно, – кивнул Гнеушев. – Озвучьте ваши пожелания, и я сегодня же займусь поиском подходящего для вас варианта.
Я промямлила первые пришедшие на ум требования и пулей вылетела из агентства.
– Алина, – спросила я уже в машине, – откуда ты взяла, что твой ухажер принадлежит к армии олигархов?
– А как же иначе? В вашем поселке простые смертные дома не покупают, – проявила чудеса сообразительности она.
– А ты когда-нибудь спрашивала его о том, чем он занимается?
– Ну, это как-то неудобно. Я же не охотница за состоянием. Что он может обо мне подумать?
– Говоришь, он не проявляет настойчивости? Не требует немедленно оформить ваши отношения? Даже не предпринимал попыток затащить тебя в постель?
– Представляешь, нет, – грустно произнесла она. – Просто до безобразия нерешительный тип.
– Значит, парень ни в чем не виноват, – констатировала я, – о себе не врал, охмурить богатенькую дурочку не пытался. Тебе стоит обратить на него внимание!
– Ты скажешь мне, в чем дело? – рассвирепела подруга. – Он вообще-то жив?
– Жив твой возлюбленный, не пугайся, – успокоила я ее. – Только он совсем не олигарх. Александр работает простым риелтором. И дом он подбирал для клиента, а не для себя. Отсюда и объяснение его чудачества с машиной: он катается на девятке, потому что не может позволить себе более дорогую марку.
У Алинки кровь отхлынула от лица. Какое-то время она молчала, пристально глядя на дорогу, потом задумчиво произнесла:
– Хорошо, что я не успела в него влюбиться. А ведь подумать только! Дорогой костюм напялил! Надо же, до чего люди бывают лживые!
– Никто и не думал тебя обманывать, – попыталась заступиться я за бедного риелтора. – Я прекрасно помню все обстоятельства его появления в поле твоего зрения. Прости, но это ты практически силком приволокла его в наш дом и чуть глаза мне не выцарапала, когда он проявил ко мне малую толику интереса. К тому же ты сама говоришь, что он не пытается ускорить события, значит, вовсе не является охотником за богатой невестой. Простой, интеллигентный, работящий парень. Я бы на твоем месте подумала.
Глаза подруги налились слезами.
– Бедный Сашенька. Он такой хороший, а я… Меркантильная дрянь, вот кто я! Какая ты счастливая, Полинка!
– С чего это? – развеселилась я.
– Ты можешь позволить себе брак по любви, а я вынуждена всю жизнь делать несчастными замечательных, бескорыстных, благородных мужчин только из-за того, что они не очень богаты. Хорошо. Договорились. Я уступаю тебе моего Сашеньку. Будь с ним счастлива. А я… Я буду приходить к вам в гости, – голосок Алины стал совсем тоненьким, прерывистым, – любоваться вашим тихим семейным счастьем… играть с малышами… вязать им яркие пинетки… и тихо плакать ночами в свою одинокую девичью подушку.
