– Когда вы упомянули про роковые последствия, – напомнила я, – вы имели в виду именно то, что только что перечислили?
Он имел в виду совершенно другое. Если бы на этом все и закончилось, его друг нашел бы в себе силы закончить школу. А там – вуз, может быть, даже в другом городе. И вся эта грязненькая история забылась бы. Но на другой день к нему как ни в чем не бывало подскочила Алка. Она уже привычно чмокнула Юру в щеку, попросила прощения и сказала, что ей действительно позарез были нужны деньги. Где взять их, она не знала, не воровать же идти, вот и пришлось слегка его подставить. Но он ведь не сердится, правда? Она так беззаботно лепетала, так забавно рассказывала о реакции отца, когда тот обнаружил пропажу денег, что Бобров даже улыбнулся. Алка, закрепляя победу, пригласила его в кино. Юра, сгорая от стыда, признался, что у него нет денег. Девушка хлопнула себя по лбу, расхохоталась и сообщила, что это она приглашает его в кино. В качестве моральной компенсации. Юра сообразил, что приглашает она его на те самые деньги, и отказался.
Впереди еще была травля со стороны комсорга Коли, отчуждение класса, жалостливые и брезгливые взгляды учителей, но ему уже все было нипочем. Он окончательно и бесповоротно влюбился. И то, что он спас любимую от заслуженного наказания, придавало всей этой истории ореол жертвенности. Теперь он ничего не боялся.
А потом у Алки стряслась очередная неприятность. Она стащила журнал из учительской и стерла двойки свои и еще нескольких одноклассников, чтобы замести следы. И опять это преступление взял на себя Бобров. В следующий раз она поставила подножку однокласснице, девочка заработала сложный вывих, а Юра очередной выговор. В тот момент он случайно находился рядом, а во всеобщей кутерьме никто не заметил, кто совершил этот проступок.
Комсорг Коля взбеленился окончательно, когда кто-то выкрал у него печать для постановки отметки об уплате членских взносов и «опечатал» все стены в мужском туалете. Алка, смеясь, призналась и в этом грехе, и Юра, недоумевая, как девушка могла безнаказанно проникнуть в мужской туалет, отмывал после уроков стены под контролем школьной уборщицы. Печать так и не нашли, Бобров же окончательно заработал репутацию циничного хулигана.
Юра удивлялся, как это Алка ухитряется чуть ли не каждый день вытворять какую-нибудь проказу? Она никогда не слыла примером для одноклассников, но так распоясалась только после того, как начала дружить с Юрой. Да и попадалась она с завидной регулярностью. Вернее, не попадалась она только потому, что Юра успевал признаться в совершении ее очередного преступления. Разве мог он подумать, что она нарочно подставляет его. И делает это по просьбе того, кого действительно любит.
– Гарри? – угадала я.
– Да, – кивнул Ростов, – ребятки подобным образом развлекались.
– Значит, эта выдумка с репетиторством с самого начала была провокацией?
– Гарри сумел срежиссировать интересный спектакль. Он сразу понял, что представляет собой Бобров, и просто хотел проверить, до чего он может дойти в своем благородстве и самопожертвовании.
Ему интересно было сломать парня, заставить его выдать любимую девушку. Алке он дал поручение влюбить в себя Юру, втереться к нему в доверие. С помощью девицы Гарри узнавал о слабых местах Боброва и бил именно по этим местам.
– Например?
– Юра умел сострадать и чувствовать чужую боль. А Алка однажды при нем натравила соседскую овчарку, гуляющую без присмотра, на какого-то жалкого алкоголика. Та здорово потрепала беднягу. Хозяина овчарки ждали большие неприятности, а саму собаку пришлось бы усыпить, если бы не удалось доказать, что она не просто так напала на пьяницу. Алка разрыдалась, заявила, что ей очень жалко бедную собачку, но признаваться она боится. Юре тоже было жалко овчарку. И хозяина ее. А больше всех – бедолагу, оказавшегося не в том месте не в то время. Только себя он пожалеть не догадался. В который раз.
– Мне все понятно, – резюмировала я, – вы знаете какие-нибудь слабые места Алевтины Трифоновой, ныне Дударевой?
– Она очень любит себя, – усмехнулся Ростов, – и мужчин.
* * *
– Ариша, – подсела я к деду, отобрав у него газету, – что ты знаешь о семействе Дударевых? В первую очередь меня интересует его супруга.
– Алевтина? Если ты будешь общаться с этой прачкой, я не сяду с тобой завтракать за один стол, – фыркнул он.
– Почему прачкой? – рассмеялась я. – Муж сэкономил на стиральной машинке?
– Она из породы прачек. Сколько ни делай из нее принцессу, красные руки и грубые замашки не скроет никакое воспитание и шелк перчаток. Я фигурально выражаюсь.
– А я слышала, что в юности она была вполне тонкой девицей.
– Кто тебе это сказал? – Он окончательно отбросил газету. – Просто образец моветона. Она до сих пор красится а-ля восьмидесятые и волосы начесывает. Знаешь, как выкручивались малоимущие женщины того времени? Ну, если не могли достать нормальной косметики? Они соскребали побелку со стен. Синюю, голубую, фиолетовую. И красили веки пальцем. Грубо и неровно. Так же, как и подводили глаза. Сейчас, естественно, она может позволить себе дорогую косметику, но смотрится она на ней как дешевая побелка.
– Откуда ты так хорошо ее знаешь? – удивилась я.
– Это недоразумение имеет доступ в клуб и обожает казино. Кажется, она воображает себя голливудской дивой. Видела в кино, как те грациозно и красиво садятся за рулетку, вот и пытается им подражать. Но больше не играет, а строит глазки молодым мужчинам.
– Тебя задевает, что она не строит их тебе? – подначила я.
Ариша даже поперхнулся кофе. Кажется, он действительно недолюбливал эту дамочку. Он сообщил мне, что она, кроме всего прочего, является завсегдатаем стрип-клуба.
– Мужской стриптиз в клубе бывает по четвергам, поэтому в этот день она в казино не появляется, – обосновал он свое утверждение.
– А ты откуда знаешь, когда в стрип-клубе женский день? – лукаво улыбнулась я.
– Полетт, – зарделся дед, – если ты будешь придираться к словам, я не стану тебе помогать. Ты же понимаешь, чтобы быть в курсе дел горожан, нельзя брезговать ничем. Ценные сведения, которые я тебе выдал по первому требованию, ты сама добывала бы неделю. Я обиделся.
– Прости, дедулечка. – Я звонко чмокнула его в щеку. – Твоя внучка неблагодарная и завистливая. Просто меня действительно несколько задело то, что ты знаешь больше меня. Так, ты говоришь, в четверг?
Ариша ничего не ответил, только внимательно посмотрел на меня поверх очков и укоризненно покачал головой.
* * *
Мужское провинциальное стрип-шоу – еще то зрелище. Мальчики, конечно, смазливые, на определенный вкус очень даже ничего. Но вот пластика и профессионализм оставляют желать лучшего. Движения преувеличенно мужественные, взгляды театрально-страстные. Неужели эти, с позволения сказать, артисты могут кого-то зажечь? Не уверена. Тем более что и публика была достаточно вялой. Клиенток было не так уж и много, и вели они себя сдержанно. Интересно, эта скованность – признак провинциальности или сегодня просто не тот день? Я выбрала столик в темном углу, подальше от подиума, кивнула официанту, заказала коктейль. Невысокий, прекрасно сложенный брюнет положил передо мной прейскурант, на последней странице которого указывались цены на приват-услуги. Так, и сколько же денег уходит на веселые четверги Алевтины? С заказом мальчика на дом не так уж и мало. А строчка «сопровождение дамы до указанного ею места», думаю, подразумевала под собой не просто поцелуй ручки у подъезда, да и стоила соответствующе.
