– Надо полагать, фортуна этой ночью была на твоей стороне?
– Правильно полагаешь. Такого везения у меня давно не случалось, – признался Ариша, но не назвал сумму своего выигрыша, заставив меня гадать, сколько же в ней знаков и нулей.
Все-таки успех красит любого мужчину в большей степени, чем его гардероб. Дедуля ел, как настоящий аристократ, медленно и изящно. Я буквально любовалась им. Подумать только, еще неделю тому назад он лежал в постели и воротил нос даже от своих любимых блюд!
Наконец Ариша допил последний глоток кофе и промокнул губы бумажной салфеткой. Вынув из внутреннего кармана своего смокинга солидную пачку пятитысячных купюр, он с гордостью посмотрел на нее, после чего убрал деньги обратно.
– Полетт, мне неловко обращаться к тебе с таким вопросом, но придется. Нет ли у тебя купюр помельче?
– Должны быть. На сколько ты тут наел?
– Пустяки, – отмахнулся дедуля. – Я думаю, сотни на полторы.
Я вынула из сумочки двести рублей и положила их на стол. Мы не стали дожидаться официантку со счетом и ушли. Честно говоря, Аришин выигрыш меня сильно порадовал. С тех пор как я стала помогать Даше, у меня было много накладных расходов. Вдова понимала это и предложила мне деньги. Я сказала ей, что не возьму с нее ни одной копейки, пока не доведу дело до конца. Она что-то такое мямлила насчет того, что не хочет быть моей должницей, но я осталась при своем мнении – расчет мы произведем только при успешном результате моих начинаний. Даша быстро сдалась и убрала деньги в кошелек.
– А у тебя что новенького? – осведомился дедуля, вольготно откинувшись на переднем сиденье «Мини-Купера». – Ты отвезла Дашу в больницу?
– Да, ее положили в VIP-палату.
– Она там одна не заскучает?
– В палате есть телевизор. Потом, без соседок по койке ей даже лучше, а то, глядишь, попадется какая-нибудь многодетная мамаша и примется пересказывать беременной всякие больничные ужастики.
– Ты права, Даша слишком ранима, ей одной лучше будет, – дедуля одобрительно кивнул. – Еще новости есть?
По дороге я рассказала Арише о своих ночных приключениях и о том, как Ковалева на них отреагировала.
– Знаешь, что мне не нравится? – спросила я и, не дожидаясь ответа, поделилась с дедулей своими соображениями: – Татьяна Владимировна по-прежнему не видит мистической подоплеки событий, происходящих вокруг нее. Она оказалась слишком рациональной, а потому принялась искать живого человека, некую конкретную персону, которая за всем этим стоит. Пока что Ковалева подозревает свою лучшую подругу, но скоро она поймет, что Ирочка здесь совсем ни при чем.
– Думаешь, она тебя вычислит? У нее есть какие-то зацепки? – услышав эти вопросы, я резко затормозила, взяла с заднего сиденья пакет с рваной футболкой, вышла из машины и выбросила его в урну. – Полетт, что это было?
– Так, небольшие меры предосторожности… Не думаю, что она меня вычислит. Дело в другом. Мне кажется, что я выбрала неправильную тактику воздействия на эту особу. Боюсь, мне придется слишком долго выживать ее из дома.
– Ну, не знаю, время пока еще есть. Ведь малыш должен появиться на свет месяца через три с лишним?
– По срокам все именно так. Но я же не собираюсь все это время разнообразить жизнь Ковалевой! Ей, чего доброго, это понравится. А скрытые угрозы превратятся в ее излюбленный способ экстремальной релаксации.
– Полетт, тогда остается только одно – оставить Татьяну Владимировну в полном покое. Она не из тех людей, на которых одиночество может подействовать животворно. Этой змее постоянно нужен некто, на кого бы она выпрыскивала свой яд. Раньше таким объектом был ее муж, потом – Даша. Теперь ей не на кого им брызгать, разве что на своего таинственного недоброжелателя.
За этим разговором мы даже не заметили, как подъехали к поселку. Рядом с открытыми воротами курил охранник.
– Живой, – сказала я Арише. – Значит, Ковалева его не съела.
Парнишка в камуфляже бросил на землю окурок, раздавил его ботинком и сделал мне знак рукой. Я остановилась и открыла окно.
– Вы извините, что мы утром замешкались, открывая ворота, – сказал новенький охранник. – Это та чокнутая тетка виновата. Сама не знает, чего хочет. Налетела на нас, вопросы стала какие-то дурацкие задавать, угрожала начальству пожаловаться…
– И чем же все это закончилось?
– Ушла она ни с чем. Скажите, а что, она действительно в том прóклятом доме живет?
– Где?! – страшно удивилась я.
– Ну, на Кленовой, тринадцать.
– С чего ты взял, что это прóклятый дом?
– Да это не я, это напарник мой так сказал… Вроде весь поселок в курсе, что в том доме нечистая сила обитает…
– Ничего подобного я не слышала, – сказала я, закрыла окно и поехала домой.
– Это ж надо! До охраны слух дошел, а до самой Ковалевой – ни гугу! – возмутился Ариша. – Может, ветер не туда дует?
– Тут все очень просто, – усмехнулась я, – охранники – люди коммуникабельные, а Ковалева мало с кем в поселке общается. Ей даже недавний прием гостей не помог наладить какие-то контакты. Наверное, потому, что плоды ее гостеприимства оказались не слишком-то сладкими.
– Да уж, – согласился со мной дедуля. – Злобин к ней чрез силу пошел, в первый и последний раз. Он мне сам потом сказал. А его Оля, как узнала, что Даша там больше не живет, потеряла к оставшейся в одиночестве соседке всякий интерес.
– Понятно, ведь Татьяна Владимировна ей в подружки никак не годится.
После обеда я включила прослушку. На всех волнах было тихо, и я едва не выключила аппаратуру, пропустив важную информацию. От последнего «жучка» исходил слабый сигнал. Повернув рукоятку громкости до максимальной отметки, я услышала:
– Некогда мне у вас рассиживаться! Если хозяйка узнает, то сразу же уволит меня, – пищал тоненький голосок.
– Не уволит, – возразила Татьяна Владимировна. – В крайнем случае, я все с ней улажу. Зайди и расскажи мне толком, что за слухи об этом доме ходят?
– Не знаю я ничего.
– Ну, конечно! Как по углам шушукаться, так на это все горазды, а как прямо и открыто сказать, так духу не хватает. На, возьми! Может быть, это развяжет твой язык. – В голосе Ковалевой прозвучала надменная снисходительность, наверное, для облегчения вопросов коммуникации она предложила своей собеседнице деньги, какой-нибудь жалкий полтинник.
– Не надо, – пропищал голосок.
– Бери! – настаивала на своем Татьяна Владимировна.
– Спасибо. Собственно, я мало что знаю, – незнакомый женский голосок немного осмелел, – мне Соня, няня Злобиных, на днях сказала, что в этом доме привидение живет…
– Это я, по-твоему, привидение?! – озлобилась Ковалева.
– Вы меня не так поняли, – поспешила оправдаться неизвестная мне женщина и замолчала.
