Чилкин бодро развернулся и шмыгнул за угол.
– Он пьян? – спросил Стас. – Несет всякую чушь, а нам его гребаные подсказки слушать.
– Аркаша всегда навеселе, кто его видел трезвым, тот счастливчик. Я не помню, как Чилкин выглядит, когда как стеклышко. А что еще делать? Народ потихоньку спивается. Работы нет, заняться нечем. Женщины – и те ушли.
– Какая нормальная тетка останется с безработным алкашом? – возмутилась Вика. – Лишь полная дура.
– И остаются. Можно же и вместе пить и не тужить, так веселее. Это правда, на заводе кругом дуры, но и те вымерли.
В углу комнатушки стоял стол на тонких ножках, покрытый рваной клеенкой. Рядом располагались три старые табуретки и скамья. Места хватит всем, даже если увеличить число гостей вдвое. Напротив стояла тумбочка, на которой пылился допотопный корейский телевизор и самый настоящий телефон с уходящим под плинтус тонким проводом. Пол покрывал протертый линолеум с обрезанными краями и ртутными пятнами.
Стас и Вика присели на скамью, Армен довольствовался не внушающей доверия табуреткой. Не успели они открыть рот, как таксист предупредил, что Аркаша обязательно попытается угостить их своими фирменными напитками. Стас лишь пожал плечами, а Викиному возмущению не было предела:
– Напивайтесь сами как свиньи, а я пас! – она положила ногу на ногу. – У нас важный вопрос, а он собирается устраивать соревнования по «литрболу». Я в них принимать участие отказываюсь!
– Я тебя и не заставляю, – обиженно сказал Армен. – Сам не хочу, жена не поймет – придется оправдываться.
– И я не буду, – поддержал Стас. – Пусть вдвоем напиваются, а мы разузнаем про Настеньку и Райса и незаметно смоемся.
– Ты оптимист. Лично я не запомнила дорогу, заблудимся здесь в два счета.
– Братцы, я один не справлюсь! – заявил Армен. – Стас, ты, как настоящий мужчина, должен меня поддержать.
Сдавшийся Стас тактично промолчал. Не успел Армен повторить свой призыв, как в комнате появился Чилкин, держа солидную бутыль с мутной жидкостью и эмалированную кастрюлю, заполненную солеными огурцами и помидорами.
– Не скучаем! – призвал он веселым тоном и поставил на стол кулинарные изыски. – Один момент, и я вернусь.
После чего хлебосольный хозяин вновь пропал за углом, а гурманы принялись оценивать принесенные деликатесы.
– Фу, какая гадость! – сморщился Стас. – Ненавижу соленые огурцы.
– Да? – поднял густые брови таксист. – А я вполне допускаю. Это любимая закуска Аркаши, он достает ее только по большим праздникам или для дорогих гостей.
– Вау, мы важные персоны, – иронично заметила Вика. – Но мне тоже не хочется это кушать.
Из-за угла показался довольный Аркаша. На сей раз он, как истинный провидец, исполнил мечты Стаса и захватил с собой тарелку с ломтиками сервелата и сыра.
– Ну-с, приступим! – воскликнул он с рвением. – Ой, пардон!
Чилкин подлетел к тумбочке и достал четыре внушительных стопки, расставил их перед гостями и удовлетворенно чихнул, закрывшись воротом.
– Мы не за этим пришли, – неуверенно попытался объяснить Стас, – и торопимся ужасно. Дело не терпит отлагательств.
– На хрена тогда вы приперлись? – спросил Аркаша, разливая мутную водицу по стопкам. – Ах да… Настенька, мое позабытое солнышко! Выпей, и я опосля отвечу. Говорить сложно – в горле пересохло. А если откажетесь, то ничего не скажу. Напьемся до упоя и спать ляжем – прямо здесь, под этим столом. Сплю я долго и беспробудно, из пушки не разбудишь.
– Выпей, – тактично, но твердо посоветовал Армен. – За его здоровье.
С мольбой Стас взглянул на Вику, которая едва сдерживала приступ хохота.
– Ну, держи! – поторопил его Чилкин.
С неохотой и скабрезно Стас протянул руку к наполненной до краев рюмке.
– Живая вода собственного производства, – с гордостью заявил Чилкин.
– Самогон, что ли? – поднял сомнительное зелье Стас.
– Обижаешь! Самогон в деревне гонят. У них сплошные примеси, вредный осадок, оттитровать как следует колхозники не в состоянии. Я городской маргинал, какой к бесам самогон, ну его в жопу! Это же чистая слеза, офигенный дистиллят.
– Прозрачностью не отдает…
– Технологию нарушать нельзя, это специи и биологически активные вещества. Вы, голубчик, я погляжу, полный профан. Перед вами целебная настойка, у нас на предприятии ее литрами хлещут от мала до велика, посему до сих пор и трудятся. Сильнейший антимутагенный эффект и прочистка сосудов, сам Менделеев позавидует. Вот тебе химия на практике. Стоп! – остановил Чилкин. – Рано. А как же тост? Армен, вещай!
Армен вытер рукой рот и поднял глаза:
– Дорогой Аркадий! В тысячный раз мы собрались в твоем радушном доме. С превеликим удовольствием я поднимаю, не побоюсь этого слова, полный бокал пьянящего вина за твое здоровье, долголетие и нашу дружбу, чтобы вскоре снова здесь собраться и никогда не расставаться.
– Прекрасно! Пьем до дна.
Будучи людьми с солидным опытом, Чилкин и Армен мигом опрокинули содержимое в горло. Стас с отвращением отпил одну треть, неимоверным усилием отправив в желудок несколько миллилитров дистиллята.
– Хорошо! – гаркнул Чилкин и закусил жирной и дурно пахнущей колбасой. – Не стесняйтесь, прошу, угощайтесь.
– Горяча водица, – оценил напиток Армен. – Она у тебя все крепче и крепче, ты мастер.
– А вы, красавица, почему с нами не пьете? – обратился Чилкин к насупившейся Виктории.
– Я вообще не пью, – сурово ответила она и отломила кусочек ржаного хлеба, – пожую немного корочку. Я не голодна.
– Как хотите, ваше право, – отстал Чилкин. – Ну-с, еще по одной?
Стас откусил хлеба, чтобы зажевать горечь дистиллята и успокоить обожженную слизистую, и заплетающимся языком сказал:
– Аркадий, сперва уговор, помнишь? Колись, где прячется Настенька.
– Моя крошка! Нигде она не прячется, вполне вольготно себя чувствует и в ус не дует. По-моему, я не видел ее несколько долгих мучительных недель. Вру! Похоже, на порядок дольше. Как пить дать, дольше. Настенька! Где же ты, яхонтовая моя? Она уехала, бросила модельное агентство, профукала выгодный контракт с иностранным ублюдком, чему я искренне рад, так как не хочу отпускать ее далеко от себя. Берегу свое солнышко. Между прочим, для Райса стараюсь, он ведь намеревался забрать ее с собой.
– Я думаю, ему она абсолютно безразлична, – заметила Вика. – Поиграл и бросил, как резиновую куклу.
– Ошибаешься! – грозно заявил Аркаша. – Резиновые куколки вызывают сильную привязанность. Гораздо большую, чем реальные женщины. У меня была одна латексная блондиночка, я так ее любил, буквально обожествлял. Хранил за семью замками и не изменял с другими резиновыми созданиями, представьте себе. Ничто не предвещало расставания, и вдруг – бац! Возвращаюсь со смены, а моей прелести нет. Пропала! Увы, ее просто сперли. Зря я хвастался в коллективе о достоинствах своей женушки. Именно женушки, ведь мы буквально жили в гражданском браке. Сплошные плюсы: супруга глуха и послушна – рай для любого мужика. Так вот, украли мою красавицу полоумные онанисты. Я неделю переживал, не мог утешиться, чуть в запой с горя не ушел. Спасибо Армену, вовремя остановил, удержал от неминуемой пропасти.
