– Он не верит в реальность происходящего! А Райсу ты поверил и водил нас за нос, молокосос. Флип, покажи ему объективную реальность.
– Кончить?
Разбушевавшийся верзила приставил дуло к переносице Стаса. От волны дикого страха он прищурился, но даже не вздрогнул.
– Считай до трех! – рявкнул Флиппер.
Вдруг на Стаса бросилась разъяренная Виктория и закрыла его собой.
– Не трогай его! – крикнула она.
– Уйди, девка! – прорычал Флиппер и попытался оттащить защитницу.
В этот момент хрупкая Настенька стремительно прыгнула и впилась острыми ногтями в толстую шею гиганта. Флиппер крякнул от боли и отбросил отчаянную девушку. Настя упала ему под ноги.
– Дура! – гаркнул Флиппер и выстрелил.
Настенька вскрикнула и распласталась, истекая кровью. Райс кинулся к ней, но мощный удар отбросил гастролера в угол.
– Еще одно движение, и всех перестреляем! – крикнул Мурский, размахивая пушкой.
– Девчонка, сука! Босс, я не хотел ее убивать, – глядя на бездыханное тело, оправдывался Флиппер. – Полезла на рожон, а моя лихая пуля… Ладно, одной меньше. Похоже, вся моя ласка достанется тебе, крошка!
– Заметь, как женщины бросились на защиту нашего ловеласа, – сказал Мурский. – Пользуется популярностью. Флип, я придумал, не будем его убивать. Оставим в живых, что с ним будет? Во-первых, ему никто не поверит. Когда сюда нагрянут менты, он не докажет, что сам жертва пришельцев.
– Как прикажете. Но я бы его загасил для верности, чтобы полностью соблюсти протокол, мы ведь не оставляем свидетелей.
– Какой он свидетель? Он хранитель навигатора, непосредственный участник фантастических событий. Его отправят в дурдом, где он будет доказывать свою невменяемость. Вдумайся, как он будет жить, зная, что его избранница навсегда исчезла в затерянных мирах с сомнительной компанией.
– Я считал, что внушаю людям доверие, – оскалился Флиппер.
Корчась от боли, Стас встал на колени:
– Я найду вас в любом измерении!
– Не волнуйся, – Вика тяжело дышала, проглатывала слова и кусала губы, – я сама в состоянии за себя постоять.
Мурский вальяжно кивнул и почесал ухо:
– У девочки сильный характер.
– Она создана для меня, – заявил Флиппер. – Я в предвкушении первого поцелуя.
Стас кое-как поднялся, кряхтя и кашляя от пережитого удара, и приковылял обратно. Он трагическим взглядом окинул погибшую Настеньку и сел на диван.
– Не дрейфь, я прослежу за Викой, – пообещал гастролер. – Никто ее не тронет, обещаю.
Флиппер подошел к Стасу и, угрожая пистолетом, заставил отойти на несколько шагов от друзей.
– Я люблю тебя, не плачь, – трагично произнес Стас, – пока не все потеряно.
– Я тоже с тобой, и я ближе, – мычала Вика. – Мы справимся, не переживай.
Широко зевнув, Мурский подпрыгнул на месте и с лихвой скомандовал:
– Достал этот сериал, сопли, слюни! Флип, поторопись! Мы улетаем.
Гигант с рвением дикого варвара двинулся на Стаса, заставив его попятиться назад и упереться в стену.
– Счастливо! – подмигнул Флиппер и двинул его бетонным кулаком между глаз.
Стаса будто ударило током, голову пронзила невыносимая боль. Перед глазами замелькали звездочки. Флиппер раздвоился и разошелся по расплывающейся комнате. Стас покачнулся и грохнулся вниз.
Вика закрыла лицо и зарыдала. Райс безуспешно пытался ее успокоить.
– В отключке! – дунул на кулак Флиппер.
– Я бы хотел, чтобы он помучился.
– Вы, Михаил Николаевич, в этом плане многим фору дадите. Садизм так садизм! Я бы для его же блага отпустил ему грехи и отправил к праотцам.
– Кто его дергал помогать нашему преступнику? – процедил Мурский. – Оклемается и от горя сам наложит на себя руки.
– Вы уверены? Я считаю, подлец обрадуется, что спас свою гнилую задницу.
– Это было бы разумнее. Ну что ж, улетаем с берегов этой скучной Волги. Готовы?
Навигатор замигал калейдоскопом иероглифов и издал оглушающий протяжный звук. Вика вздрогнула и закружилась в межизмерительном вихре. В кошмарном доме остались лишь двое: бездыханная Настя с кровавой дорожкой от губ и неподвижный Пастарьев…
Сюрреальность
Ослабевший и униженный в муках Стас пришел в себя, потеряв счет времени, замечая над собой только заплесневелый потолок. Череп раскалывался, внутри тошнило. В висках стучало, боль не давала возможности отлежаться, заставляя вставать. Он оперся руками о пол и поднялся. Вокруг пустота.
– Вика? – окликнул он в надежде услышать любимый голос.
Без ответа. Стас повторил призыв, но рядом не было ни единой живой души. Он осмотрелся, и ужас прошлой ночи ударил в одурманенный мозг. Слева на животе лежала окутанная смертельной красотой Настенька. Она будто специально отвернулась, желая полного уединения, и не собиралась отзываться.
Справившись с головокружением, Стас встал на четвереньки и подполз к ней:
– Настя! Настя! Ты жива? Боже, почему ты не отвечаешь?!
Чуда не произошло, Зитман не шелохнулась. В порыве отчаяния Стас повернул ее голову. Синеватая кожа и дорожка засохшей крови изо рта убедили его в правоте худших мыслей.
– Черт! – он отпихнул холодный труп, заставив его послушно отклониться в сторону и выпустить изо рта густую черную кровь.
Стас обхватил голову руками и подошел к окну, словно пытаясь вспомнить что-то важное, но память подводила. Он поднялся на второй этаж, но и там только обреченность. Спустившись вниз, Стас взглянул на вековые часы и понял, что пролежал без сознания большую часть дня, и наступил вечер. Он не понимал, что делать дальше, и неимоверным усилием сдерживал панику.
Сознание не просветлялось. Стас похлопал себя по щекам и размял шею. Кровь прилила к лицу, вызвав жар. Он вытер вспотевшее лицо и через силу взглянул на безжизненное тело. В животе поднялась тягостная тошнота. Пора убраться отсюда как можно дальше. Неведомая сила потащила его за собой, он выбежал на улицу и вдохнул свежего городского воздуха. Смрад проклятого дома остался позади.
Измученный ликом смерти и невыносимой болью в висках, Стас миновал закоулки и выбрался на дорогу. Куда ему идти и зачем, он не представлял. Нечто неведомое влекло его в неизвестном направлении. Стас поддался заклятию и как зомби послушно побрел вперед, обходя прохожих. Люди оборачивались на него, считая его пьяным или обкуренным.
Пройдя, куда глаза глядят, несколько километров, Стас остановил пожилого прохожего и спросил заплетающимся языком:
– Эй, отец, не подскажете, где я?
