Тушь. Тени. Подводка.
Марк и так был большеглазый, теперь я еще больше усилил эту черту. За спиной Луиза и Хелен, ругаясь по поводу моих безумных идей, фасонов, детей, отсутствия портняжного инструмента, корпели над одеждой принца.
Румяна. Помада. Тональный крем. Пудра.
Марка надо было не размалевать, как малолетнего актера или клоуна в цирке, а чуть-чуть усилить детские черты. Последние остатки детства, еще живущие в лице. И это было самое сложное – все-таки я не профессиональный гример, а любитель. Эх, сюда бы Толстую Джули из Венеции! Или Биттл Джуса из Гамбурга! Вот это гример высшего класса! Он и среди ночного люда славу имеет, и среди знатных дам. А когда, раз в год, съезжаются все ярмарочные борцы в Гамбург – в честном бою подлинного победителя выявлять, тоже его зовут. В своем кругу яркий грим не нужен, а вот усилить черты лица, чтобы с трибун виднее было, – всегда полезно.
Я стал рассказывать Марку про турниры в Гамбурге, про «гамбургский счет», чтобы хоть чуть-чуть отвлечь его от процедуры. Помогло. Марк, как любой ребенок, любил подобные истории.
– И там настоящего победителя узнают? Того, кто и впрямь самый сильный?
– Да нет, конечно. Подлинную силу турниры никогда не показывали. В Гамбурге тех бойцов, что общим уважением пользуются, а силы не имеют, утешают. Жизнь такая штука, мальчик, абсолютную истину искать – смешно.
– А что же тогда делать?
– Жить. Время все по местам расставит… Повернись.
Захватив на ладони немного бриолина, я еще раз встрепал ему волосы.
Отступил на шаг, любуясь эффектом.
– Щеки не надувай, Маркус… Хелен, Луиза, гляньте!
Женщины прекратили спор, грозящий вновь перерасти в ссору, и уставились на Марка.
– Ну как? – спросил я.
– А в младенца ты его загримировать не сумеешь? – почти серьезно спросила Хелен. – Десять лет, не старше! Великолепно!
Почему-то обе женщины разволновались так, будто я не внешность мальчику чуть подправил, а совершил подлинное омоложение. Хелен продолжила допрос:
– Взрослых тоже сумеешь… так?
– Конечно. Со взрослыми-то обычно и приходилось работать… Любой хороший вор должен уметь внешность…
Я замолчал. У них какой-то нездоровый блеск был в глазах.
– Женщину тоже можно так преобразить?
– Да.
– А сколько лет можно убрать? И как ты это делаешь? – встряла Луиза.
– Ну, тут важно детские черты разглядеть, и от них идти. Главное – в карикатуру не впасть… – Бросившись к Марку, я схватил его за руку, уже занесенную, чтобы пригладить волосы. – Не смей! Забудь, что у тебя голова имеется!
– Ильмар, а… – Луиза никак не могла успокоиться. И я понял, в чем дело.
Надо же! Высокородные дамы, а не владеют искусством лица лепить, что любой городской шлюшке известно!
– Потом. Хорошо? Мы уже час потеряли!
– А если нас схватят? – выкрикнула Луиза. – Ты же тогда не успеешь рассказать!
– Если нас схватят, то куда вам краситься? Перед плахой?
Даже этот аргумент подействовал слабо. Но все же они умолкли, быстро закончили возню с одеждой Марка, и вскоре негодующий мальчишка влез в свой костюмчик.
– Прекрасно, – подвел я итог. – Мы имеем семейную пару из средних сословий, их высокого, но с невинным младенческим лицом сыночка, и стареющую компаньонку.
Нет, почему у людей нет чувства благодарности? Все трое уставились на меня такими возмущенными глазами…
– Пойдем, надо спешить, – быстро сказал я.
Мы вышли из-под прикрытия деревьев, двинулись по самой кромке леса. На ходу я оглядывал своих спутниц и мальчика, пытаясь найти слабые места в маскараде. Вроде бы ничего подозрительного. Теперь бы еще придумать, как помириться…
Я посмотрел в небо. И сразу же нашел безопасную тему для разговора.
– Хелен, ты погляди, какая птица! Парит в вышине, как планёр!
Летунья подняла голову, сделала еще пару шагов, застыла:
– Это не птица, дурак! Это планёр и есть!
– С линкора? – выдохнул я.
– Нет… это «фалькон», он с палубы не стартует. Не знаю. Может, с острова? Или с берега, тут три площадки есть поблизости…
Планёр кружил в небе, высоко-высоко, белая большекрылая точка. Теперь, всмотревшись, и я понял, что для птицы он слишком велик.
– Преследование?
– Не знаю. Был он в небе, когда мы к лесу шли?
– Я не смотрел.
– И я тоже… дура…
Неведомый летун вроде бы и не собирался снижаться. Шел в небе огромными кругами… как коршун, высматривающий добычу.
Сравнение мне не понравилось.
– Хорошо идет, – с завистью и восхищением произнесла Хелен. – Не знаю… слишком высоко, чтобы стиль понять. Но что-то знакомое есть…
– Может, обратно в лес? – предложил я.
– Заплутаем. Идем дальше, как шли. С такой высоты лиц не разобрать…
Мы продолжили путь, но вскоре Хелен добавила:
– Впрочем, лица разглядывать вовсе не обязательно. Любая группа из четырех человек привлечет его внимание. Я бы именно так искала!
Но впереди уже показалось село, за которым тянулась накатанная дорога. А планёр продолжал кружить. И мы только ускорили шаг.
Эпилог первой книги,
в котором мы встречаем врага, но обретаем друга
Село было маленькое, и по дневному времени – совсем пустое. Проводили нас любопытными взглядами несколько стариков, да девочка-подросток по просьбе Хелен вынесла из своего домика парного молока. Летунья расплатилась, и мы все по очереди напились из кувшина.
Пока наш новый облик подозрений не вызывал. Даже унылое лицо Марка, который был вынужден идти, держа за руку «компаньонку», общего впечатления не портило, наоборот. Когда он пару раз безуспешно попытался вырвать руку, я только удовлетворенно усмехнулся. Нормально. Детские капризы…
Неизвестный планёр по-прежнему кружил в небе, и мы уже как-то свыклись с его присутствием. Скорее всего он и впрямь был тут из-за нас. Но вряд ли с такой выси летун способен был нас разглядеть.
Дорога проходила мимо села, и никакой остановки не было. Но я безошибочно повел всех к маленькой группе деревьев у обочины. Наверняка тут все и встают, чтобы остановить дилижанс. В тени, и рядом ручей.
– Куда поедем? В Сорренто не стоит… – размышляла вслух летунья.
Я кивнул. От Сорренто как раз паром на Миракулюс и ходит. Будь я один или вдвоем с Хелен – был бы смысл там спрятаться, под носом у преследователей. Но с Марком, с Луизой, которую там наверняка все монахи знают…
