Аня представляла себе этот миг, придумывая десятки вопросов, которые должна будет задать Димке, продумывала, что хочет в первую очередь сообщить ему, что рассказать о здешней жизни. Наверное, Димке скоро надоест слушать только ее бесконечное: «Я люблю тебя!» – мужик все-таки. Ему подавай информацию о друзьях и знакомых, о том, с каким счетом выиграла его любимая команда, что творится в мире. А ведь она, Аня, не то что телевизора не смотрит, газет не читает, – даже в Интернет ленится забраться!
А ведь надо. Обязательно надо, чтобы Диме было интересно с ней. Как это бывало раньше, когда они просыпались вместе и начинали разговаривать, завтракали, гуляли, обедали в каком-нибудь ресторанчике, снова шли гулять, вечером вместе забирались в ванну, потом постель. И даже потом, после всего, им было, о чем расспросить друг друга, чем поделиться.
Определенно, она должна, нет, просто обязана снова сделаться интересной собеседницей, которая за словом в карман не лезет и знает уйму анекдотов.
Хотя до анекдотов ли ей сейчас?!
Да и разговоры разговорами, но когда за каждую минуту приходится выкладывать по сто бакинских… так само желание говорить пропадет на вечные времена.
И еще Аню тянула к телефонной будке простая, но чарующая мысль о черных монетах, накопившихся в ней. Ведь явно же, что распространяющие валюту смерти дилеры не каждый день потрошат ее железное брюхо, монеты дорогие, и даже если будкой пользуются каждую ночь, вряд ли в ней быстро успевает скапливаться черные бархатистые денежки. А значит, а значит, если забраться в будку с набором удобных отверток…
Аню бросало в жар от одной мысли, сколько монет можно будет раздобыть, решись она на этот отчаянный шаг.
В конце концов, кто сможет доказать, что телефон вскрыла именно она?
Останутся отпечатки? – в перчатках какие отпечатки?
Увидят соседи? Но на саму будку не светит ни один фонарь, она, словно специально, находится в полосе тьмы, в то время как бестолковые фонари освещают детскую площадку и дорогу.
Было, правда, опасение сломать телефонный аппарат и лишиться, таким образом, самой связи с Димой, но Аня сразу же успокоила себя тем, что раз в телефон бросают дорогостоящие монетки, следовательно, кто-то их оттуда извлекает. А сама процедура извлечения не может нанести урона аппаратуре. Если, конечно, не кувалдой ее оттуда доставать.
Впрочем, если с телефоном что-то и произойдет, в конторе, от которой работает Вадим, его скоро починят, а на время ремонта всем клиентам будут сообщены адреса других ближайших будок. Не тормозить же рынок сбыта из-за рядовой неполадки.
На всякий случай, с собой у Ани в сумке лежали отвертки и перчатки, и хотя до сих пор она ни разу не предпринимала попыток пролезть куда-то при помощи этих нехитрых инструментов, она надеялась, что справится со сложной задачей. Нужно было только пожаловать сюда глубокой ночью, когда все, и даже те, кто обязан следить за будкой и ее посетителями, будут гарантированно спать, а тьма сделается непроглядной.
Несмотря на то, что время было еще детское, Аня все же не удержалась и свернула в чужой дворик, монета в кармане предательски льнула к пальцам, точно просила немедленно отправить ее в телефонный аппарат. Аня стиснула зубы, притормаживая свой невольный порыв.
Еще чего не хватало, отдать последнюю монету за минутный разговор, после чего придется ждать еще целых два дня… нет!
– Позвони Диме! Прямо сейчас позвони! – скребло в мозгу.
Аня помотала головой, отгоняя дурман.
– Позвони. Он ждет твоего звонка!
– Нет!
– Позвони прямо сейчас. Прямо сейчас, пока не произошло ужасного!
Аня сделала еще несколько робких шагов к будке, проклиная себя за безволие.
– Если не позвонишь сейчас, не сможешь сделать этого уже никогда! Никогда!
– Просто подойду и осмотрюсь на месте, – решила Аня. Монета расположилась в ее ладони. Мягкая, бархатная, она была теплой и, казалось, пульсировала в хрупких пальчиках.
– Позвони! – выстрелило в голове.
И Аня, чуть не плача, влетела наконец во двор, застыв на месте от представшей перед ней картиной.
Телефонная будка уже не стояла на земле, а практически парила в воздухе, точнее, она была обвязана какими-то тросами, и теперь покачиваясь, поднималась на лебедке, неотвратимо приближаясь к кузову грузовой машины.
Рядом с машиной невысокий молодой человек в каске и простой суконной куртке с надписью и эмблемой какой-то городской службы делал руками знаки водителю, управляющему лебедкой из кабины.
– Все, хорей! Достаточно! – закричал парень в каске, скрещивая над головой руки. – Финита ля комедия. – Пошли ужинать, Маруся давно уже заждалась.
– А вы куда ее повезете? – чувствуя слабость в коленках, осведомилась Аня.
– Куда-куда, в металлолом, разумеется. По всему городу стоит гнилье ржавое, только вид портят, – лучезарно улыбнулся ей парень. – Скоро новые таксофоны привезем. Зеленые, с которых можно будет и за монеты звонить, и по карточкам. Вот так.
– Так может, я прокачусь до приемного пункта, пять минут туда, пять обратно, да на месте минут десять, долго ли в квитанции расписаться? Раз, и к тебе, – легко выбрался из кабины водитель. – Петрович ворчать будет. А? – не торопясь, водитель забрался в кузов и, повозившись там с минуту, освободил будку от опутавших ее тросов.
– А куда спешить? Петрович все равно на свалке этой днюет и ночует, ему что сейчас, что через час, что утром ранним – одна фигня. А вот если из-за нас у жены борщ простынет… – он засмеялся, отстегивая ремешок каски. – Плевал я на него. А то и завтра с утреца отвезем это страшилище, и за новой. – Он хлопнул приятеля по плечу, и вместе они направились к ближайшему подъезду, скрывшись в нем.
Какое-то время Аня стояла и смотрела на будку, монета в ее руках перестала нагреваться, но от этого было не легче.
Она оглянулась по сторонам, силясь отыскать глазами втайне наблюдающих за ней людей Вадима или случайных прохожих. Но все было тихо.
Радуясь, что она додумалась надеть джинсы и куртку, Аня кое-как вскарабкалась в грязный кузов машины и перевалилась через борт.
Посмотрела на окна, запоздало соображая, что оттуда за ней тоже могут вести наблюдение. Но и тут все было вроде как спокойно. Во всяком случае, никто не завопил на нее, не начал грозить милицией.
Это было уже удачей.
Аня подошла к будке, перетянутой, точно поясом, какими-то веревками, и, не справившись с ними, пролезла сбоку, где в раньше было стекло.
Теперь-то водитель с подельником ее точно не обнаружат. Аня вытащила из сумки набор отверток и фонарик и принялась за дело.
Какое-то время она, позабыв обо всем, пыталась повернуть ржавый болтик, потом, когда поняла, что, наверное, делает что-то не то, нашла второй и впилась в него крестовиной отвертки.
