– Смерти нет! Смерти нет! Смерти нет!!! – кричали дважды, трижды погибающие вояки, кидаясь то ли в бой, то ли в объятия всклокоченных окровавленных валькирий.
– Смерти нет! – отвечали им женщины, срывая с себя одежду и повисая на шее первого подвернувшегося спецназовца.
Вскоре побоище превратилось в сокрушающую все оргию.
Сексуальная энергия вырывалась мощной пульсацией, будоража город, сотрясая его стены и хрупкие витрины, отражаясь от поверхности вод и транслируясь дальше. В считанные минуты благая весть облетела окрестные дома, вырвалась на проспекты и улицы, понеслась, проникая сквозь открытые форточки в квартиры и салоны машин.
Так что уже через несколько часов город сначала понял, что он умер, и затем – что будет жить вечно!
Люди выбегали на улицы, рассказывали о своих прозрениях соседям! Обменивались мыслями насчет всеобщего обмана правительством и со слезами на глазах рассказывали, что теперь-то, когда стало ясно, что их никто не бросал, виновна в их постоянном одиночестве и потерянности элементарная смерть. И теперь-то рано или поздно они непременно встретятся со своими близкими, обнимут родителей и детей, воссоединятся с любимыми!
И снова «братские» и «сестринские» объятия делались жарче, переплавляясь в восторженные соития. Высвобожденная после долгих тысяч лет сексуальная энергия билась толчками, расталкивая границы реальности.
Одновременно со всеобщим прозрением, падала и пелена, обычно нависающая на глазах жителей загробного мира. Так, сразу же обнаружилось, что во вполне привычном джакузи на самом деле работают не струи воды, а орудуют быстрые лапки подводных чертенят, специализирующихся на подводном массаже.
Водные обитатели, водяные с водяницами, согласно договоренности с городом, осуществляли поставку воды в дома, зарабатывая дополнительные деньги на установку в квартирах счетчиков и фильтров. Для услаждения водной общины в Санкт-Петербурге был специально создан Музей Воды, называемый у подводного народа не иначе, как Ватер-найт-клаб, в котором они обычно резвились ночью.
Вдруг жители города увидели, что поезда, в которых они обычно едут на работу в метро, на самом деле передвигаются запряженными подземными драконами, весьма резвыми существами, в давние времена специально выведенными гномами для подземной работы.
Тролли обслуживали лифты и руководили строительными работами, авиацией заведовали демоны воздуха.
Впрочем, все эти открытия не вызывали у обывателей шока – где нет смерти, нет и страха смерти.
Люди лезли в подземелья метро и на стройплощадки, выискивая новых, невиданных ранее, обитателей, путались под ногами замаскированных под подъемные краны каменных ящуров. Ради прикола вышибали иллюминаторы в летящих самолетах, выбивали двери, выпрыгивали и кувыркались в ледяном воздухе. Так что местные власти были вынуждены собирать разлетевшихся пассажиров, прочесывая ради этого леса и долы.
Требовалось немедленно принимать какие-то меры, каким-нибудь способом воздействовать на свихнувшихся от свободы и вседозволенности людей.
Но тут выяснилось, что даже сам Чернобог Трепетович оказался подвержен всеобщему безумию. Причем, пожалуй, в еще большей степени, нежели остальные, так как, по всегдашней своей привычке, с самого начала решил собственными силами обнаружить беременную женщину, с которой началась смута, и обуздать ее, пользуясь своим темным обаяниям завзятого ловеласа и пожирателя женских сердец.
Без особого труда он обнаружил даму, в животе которой теплился крохотный зародыш нового мира, обнаружил непосредственно перед отправкой той на другой берег. Нашел и тут же ринулся свершать свой всегдашний любовный подвиг.
Но… и на старуху бывает проруха. И вместо того, чтобы завладеть телом и душой смутьянки, полностью поработив ее, Трепетович вдруг неожиданно для себя увлекся крамольными мыслишками, желая только одного: скорейшего падения Мира Мертвых и всеобщей миграции населения в Мир Живых, где он сможет, наконец, воссоединиться со своей любимой.
Увлекшись новой идеей, Трепетович не нашел ничего более умного, чем поведать об этих планах на внеочередном пленуме всетемных сил, после чего Чернобог был определен под домашний арест с присмотром лучших медиков, находящихся в распоряжении Мира Мертвых. Впрочем, Трепетович давно уже не допускал до себя никого, кроме мало почитаемого в мире медицины лангедокского медикууса мессена Настрадамнуса, так что, несмотря на всетемнейшее распоряжение, приглашенные эскулапы были вынуждены оставаться за дверью, ожидая, когда же их соизволит впустить на консилиум король поэтов и мистиков.
О том, что Трепетович может вот так запросто переселиться из одного мира в другой, давно уже шушукались между собой в курилках и кулуарах известнейшие теологи всех времен и народов. Впрочем, они так ни разу и не пришли к какому-нибудь определенному решению.
Потому как, с одной стороны, все помнят фразу: «Князь этого мира», но плохо представляют себе, о каком именно мире идет речь. Так крамольники и хулители существующих порядков в Мире Мертвых, являются сторонниками версии о том, что Чернобог будто бы находится в изгнании в Аиде или царстве Хель, и будто бы он не может по собственному почину покидать его пределов. Мол, попал в говно, так не чирикай. Приверженцы же идеи о грамотном разделении мира, считают, что Мир Мертвых – родной дом его, из которого Темный князь Дамбчелла волен уползти, куда ему заблагорассудится и когда захочется. Что он время от времени и делает, путешествуя под разными именами и с фальшивыми паспортами по грешной земле.
Отчего же не уезжает он навсегда, все время принужденный возвращаться в Мрачное царство Аида? А потому, что, как в том анекдоте про глистов: родину не выбирают.
Правда патриоты Ада забывают при этом, что Воланд, Трепетович, Таммуз, Алух
[10]
или как его еще называли, при всей своей любви к путешествию никогда не забредал в рай, но, кто его знает, может, климат не подходит, может, от всеобщего непрекращающегося цветения в саду Господнем у властителя бездны аллергия.
