Лыжный маршрут проходил в окрестностях города, но группе предстояло пересечь несколько лесных массивов. В одном из таких массивов пропали четверо взрослых и четверо детей. Они отстали от группы, а затем резко свернули в сторону – во всяком случае, именно на это указывали следы от лыж.
Организованные поиски ничего не дали. Несколько снегоходов прочесали лесок, и с вертолета пытались найти пропавших, но к тому времени уже стало смеркаться. Открытое пространство – не город, там нет искусственного освещения. Темно – значит, темно, и никаким глазом невозможно увидеть фигурки людей на снегу.
После этого инцидента загородные лыжные прогулки были прекращены. Отныне кататься на лыжах стало можно лишь на специально огороженной площадке, где стоял забор, имелось видеонаблюдение и постоянная охрана.
Марк внимательно рассмотрел фотографии. Две супружеские пары, по двое детей в каждой.
Девочкам, которые заинтересовали Марка, было тогда по десять лет. Сейчас им по двадцать, и хотя прошло много времени, узнать их, если вглядеться, все же можно.
Ирма Селин и Софрония Спичак. Одна блондинка, а другая брюнетка. Это они ублажали Марка с Аяксом в землянке после устроенного Захарией праздника. Это они обворожили незнакомцев негой и бурной страстью, а затем по мановению руки Захарии растворились без следа.
Но след в памяти Марка все же остался. Вот эту блондинку – Ирму Селин, назвавшуюся в лесу именем Алисия, – он вспоминал день за днем. Она даже стала участницей его Царства.
Все эти сведения Марк почерпнул из совершенно секретных материалов, касающихся исчезновения людей. Из этого же источника он с ужасом и нарастающим смятением узнал, сколько на самом деле людей бесследно исчезают из города и промышленных поселков.
Почти не оставалось сомнений в том, что все эти люди сбегают добровольно. Никто их не похищает, и никаких несчастных случаев с ними не происходит. Они убегают в лес во время прогулок или при выполнении каких-либо работ за чертой города.
Неудивительно теперь, что информация об этом строго засекречена. Незачем волновать общество. Тем более что совершенно непонятно, как происходящее можно разумно объяснить.
Люди бросают свои комфортабельные дома и квартиры, налаженный быт, всяческие блага цивилизации и убегают в открытое пространство. То есть в лес, на болота, где нет удобств, хорошего жилья. Нет современной медицины, в частности. Это ведь благодаря ей современный человек доживает до ста десяти и ста двадцати лет.
Зачем они это делают? Почему?
Марк размышлял о внезапно открывшейся ему новой картине столь знакомого ему прежде мира, когда сигнализация сообщила ему о том, что возле дверей его домика кто-то стоит.
Таймер показывал десять часов вечера, и визит в столь неподходящее время казался совершенно немыслимым. Кто может прийти без предупреждения? Да и вообще – кто может прийти к нему домой?
При существующих средствах связи объяснить появление у дверей частного дома кого бы то ни было невозможно.
– Папа? – спросила девушка, чье лицо Марк увидел на экране переговорного устройства. – Это я – Аврора.
Несколько мгновений Марк раздраженно смотрел на экран, не зная, как следует поступить.
По правилам современной этики он может вообще ничего не отвечать и отключить домофон. Приходить в дом к человеку без предварительной договоренности – верх неприличия. Поступивший так не может рассчитывать на вежливое обхождение.
С другой стороны – это его дочь. Дочь, которую Марк не видел очень много лет и о существовании которой давно забыл.
Собственно, а что тут такого? Ну, забыл – и правильно сделал. А зачем ему было о ней помнить? Она же выросла, стала самостоятельным человеком, у нее своя жизнь. При чем тут родитель номер два?
Надо бы не открывать, пусть уходит. Что за настырность? Если Марк сейчас именно так и поступит, никто из здравомыслящих людей его не осудит. Но, с другой стороны, почему бы и нет? Чего хочет эта незнакомая девушка? Почему с таким упорством вот уже который день добивается встречи с ним?
Аврора вошла и расположилась в кресле посреди гостиной, что страшно взволновало Филимона. Пес вообще очень редко видел других людей, кроме хозяина, разве что на прогулках, да и то они проходили вдали от людных мест. А в родном доме Филимон вообще никогда не видел никого постороннего.
Он осторожно приблизился к сидящей в кресле гостье и обнюхал ее. Затем вскинул морду и внимательно осмотрел непонятную пришелицу. Резко развернувшись, подбежал к Марку и вопросительно уставился на него.
«Кто это? Почему эта женщина пришла в наш дом? Она не опасна?» – означала напряженная поза Филимона.
Но Марку сейчас было не до пса. Он во все глаза испытующе смотрел на гостью, пытаясь составить о ней первое впечатление.
Довольно высокая, худощавая, с правильными, но немного резкими чертами лица, выдающими решительный и твердый характер. Глубоко посаженные глаза Авроры так же внимательно изучали Марка.
«Похожа ли она на свою мать? – подумал он и попытался вспомнить внешность своей бывшей жены – родителя номер один. – На меня она точно не похожа».
Затянувшееся молчание нужно было как-то прервать, но Аврора, видимо добившись своей цели и встретившись с отцом, растерялась. Она явно нервничала: Марк заметил, как подрагивают кончики ее пальцев, сложенные на коленях.
– Ну, как ты живешь? – собравшись наконец с силами, заставил себя произнести Марк. – У тебя все хорошо?
Не спрашивать же сразу, зачем она пришла, хотя это было бы самым правильным…
Аврора открыла рот, желая отвечать, но запнулась. Она не могла отвести взгляд от лица Марка, и это уже становилось просто раздражающим фактором.
– Почему ты так пристально смотришь на меня? – не выдержал он.
– Пытаюсь понять, так ли я себе тебя представляла, – ответила она тихо. – Я много раз видела тебя в криминальных новостях, да и вообще находила твои изображения – в статике и в динамике, так что внешность твоя мне известна. Вот теперь я и хочу понять: таков ли ты на самом деле.
Марк засмеялся, почувствовав облегчение: разговор начался нормально. По крайней мере, его дочь не сумасшедшая. Может быть, ее даже не придется выставлять отсюда силой…
– Человек никогда не бывает похож на свои изображения, – сказал он. – Изображение может быть только трехмерным, а человеческая природа намного сложнее каких-то там трех измерений.
– Вот я и думаю, – быстро моргнула обоими глазами Аврора. – Могу ли я быть с тобой откровенной? Могу ли положиться на тебя?
Она выжидающе взглянула на Марка.
– Полностью положиться – нет, – быстро и твердо ответил он. – Быть откровенной – да. Тут даже и размышлять нечего.
– Почему? – вздрогнула девушка, не ожидавшая столь прямого ответа.
