– Да? Это печально. Как вы теперь собираетесь чинить своего капитана?
– Конечно с помощью Кэлвина. Разве вы забыли, что в прошлый раз я сделал резервное копирование всей процедуры? Допускаю, запись могла состариться, но медицинские эпизоды сохранились полностью.
Хороший блеф, подумал Силвест. Но это все-таки блеф. Впрочем, какая-то запись, наверное, все же существует – обрывки, копии. Иначе он нипочем не дал бы мне уничтожить карту.
– Кстати, еще вопрос… Неужели капитан так сильно болен, что даже не смог встретиться со мной?
– Всему свое время, – ответил Садзаки.
Садзаки и женщина удалили горелые лохмотья со скафандра Вольевой. Этот процесс удивительно напоминал снятие панциря с краба. Наконец Садзаки что-то пробормотал женщине, и та бросила работу. Видимо, было решено, что дело слишком тонкое, чтобы заниматься им на складе.
В эту минуту бесшумно вошли три робота. Двое подхватили Вольеву и унесли ее, сопровождаемые Садзаки и женщиной. Силвест ее в прошлый раз на борту не видел, но сложилось впечатление, что она занимает не слишком высокое место в иерархии экипажа. Третий робот уселся на пол и мрачно уставился на Паскаль и Силвеста своим единственным окуляром.
– Садзаки даже не велел снять маску и очки, – сказал Силвест. – Как будто ему наплевать, что я у него в руках.
Паскаль кивнула. Она ощупывала свою одежду – должно быть, хотела убедиться, что гель-воздух не оставил на ней жирных и клейких пятен.
– Что бы там внизу ни случилось, это явно нарушило планы Садзаки. Иначе, надо думать, он проявил бы больше радости.
– Нет, Садзаки не таков. Выказывать эмоции – не его стиль. Но я все же думал, что он позволит себе позлорадствовать минуту-другую.
– Может, из-за того, что ты уничтожил запись…
– Да, это должно было его потрясти. – Говоря, Силвест прекрасно понимал, что разговор прослушивается. – Вполне возможно, что в копии, которую Садзаки сделал с записи Кэла, сохранились функционирующие фрагменты, несмотря на естественное ветшание, но никакого каналирования, разумеется, она не обеспечит, даже при условии стопроцентной конгруэнтности сима и реципиента.
Силвест нашел пару ящиков и передвинул их, чтобы использовать вместо стульев.
– Я уверен, что Садзаки уже пытался наложить сим на тело какого-нибудь бедняги.
– И потерпел неудачу?
– Да, и, скорее всего, с очень тяжелыми последствиями. Теперь он, надо полагать, думает, что я смогу работать с этой испорченной копией без каналирования, просто полагаясь на свое знание инстинктов и методологии Кэла.
Паскаль кивнула. Она была достаточно сообразительна, чтобы не задать напрашивающийся вопрос: что предпримет Садзаки, когда поймет, что сделанная им копия бесполезна? Вместо этого она спросила:
– А как ты думаешь, что произошло внизу?
– Не знаю. Похоже, Садзаки сказал правду: он тоже не понимает. Совершенно ясно, что в его планы это не входило. Может, борьба за власть внутри команды? А на планете – потому, что на борту у бунтовщиков не было шанса на победу?
Хотя идея казалась дикой, ничего другого он пока предложить не мог. Слишком давно, даже по местной шкале времени, он был здесь в последний раз, чтобы сейчас полагаться на свое обычно непогрешимое аналитическое мышление.
Придется действовать очень осторожно, пока он не определит соотношение сил внутри нынешней команды. Конечно, если ему дадут такую роскошь, как время.
Паскаль опустилась на колени около мужа. Оба уже успели снять маски, но только Паскаль сняла очки.
– Мы в опасности? Если этот Садзаки решит, что не может тебя использовать…
– То он вернет нас целыми и невредимыми на Ресургем. – Силвест взял Паскаль за руки.
Вокруг рядами стояли громадные пустые скафандры, и выглядело это жутко – как будто Силвест с женой незваные гости в египетской гробнице, среди мумий.
– Садзаки никогда не сможет отказаться от мысли, что я способен пригодиться ему в будущем.
– Надеюсь, это так… Ты ведь очень сильно рискуешь. – Паскаль глядела на него с незнакомым выражением тихой, спокойной тревоги. – Не только своей жизнью, но и моей.
– Садзаки мне не начальник. Необходимо было напомнить ему об этом. Чтобы понял: хоть он и умен, я всегда буду на шаг впереди.
– Может, у него и нет копии сознания Кэлвина, но зато есть ты. А значит, он хозяин положения.
Силвест улыбнулся и дал ответ – правдивый по сути, а по форме именно такой, какого ждал Садзаки:
– Но это не то положение, которое будет подчиняться любому хозяину.
Садзаки и женщина вернулись примерно через час в компании с огромным химериком. Силвест с трудом узнал триумвира Хегази. Типичный представитель своей субкультуры, тот был почти так же кибернизован, как капитан. И за про шедшие годы Хегази еще глубже похоронил свою человеческую сущность под слоем механических приспособлений, а различные протезы заменил новыми, более элегантными. В частности, он приобрел современный энтоптический антураж, который, реагируя на движения тела, создавал каскад радужных иллюзий; они возникали на долю секунды и растворялись в воздухе.
В отличие от него, Садзаки носил непритязательный корабельный костюм, лишенный украшений и знаков различия, но подчеркивавший изящество его телосложения. Впрочем, Силвест был достаточно умен, чтобы не судить о человеке по таким признакам, как рост, упитанность или отсутствие видимых боевых протезов. Несомненно, под кожей Садзаки тоже скрывались машины, придавая ему нечеловеческую быстроту движений и силу. Он был не менее опасен, чем Хегази, и мог двигаться вдвое быстрее его. Об этом Силвест знал.
– Не могу сказать, триумвир, что я в самом деле рад вас видеть, – обратился он к Хегази, – но, признаться, вы удивили меня тем, что до сих пор не развалились под тяжестью своих протезов.
– Пожалуй, тебе следует принять это как комплимент, – сказал Садзаки второму триумвиру. – Вряд ли можно услышать от Силвеста что-нибудь более лестное.
Хегази погладил пальцами усы, которые он отращивал, несмотря на то что на черепе практически не оставалось непротезированного места.
– Посмотрим, как он будет шутить, когда ты покажешь ему капитана. Думаю, это зрелище быстренько сотрет ухмылку с его физиономии.
– Еще как сотрет, – кивнул Садзаки. – Кстати, о физиономиях. Дэн, вы не откажетесь показать свою? – Садзаки как бы случайно дотронулся до пистолета на поясе.
– Охотно, – ответил Силвест.
Он поднял руку и сорвал очки. Позволяя им соскользнуть на пол, наблюдал за лицами людей, которые взяли его в плен. Они впервые увидели, что случилось с глазами Силвеста. Может, и слышали что-то, но шок от зрелища был сильнейшим. То, что «на коленке» состряпал Кэлвин, никак не тянуло на чудо дизайна. Он не усовершенствовал зрение сына, а всего лишь дал ему убогую замену: никакой эстетики, только грубая функциональность. Если нужен пример для сравнения, его можно найти в древнем учебнике по хирургии: это деревянная нога.
