А время шло не быстро и не медленно, поскольку события, которым предстояло свершиться, одновременно и пугали Вольеву, и завораживали.
В тысяче километров над Цербером «Плацдарм» готовился к последнему этапу торможения. Сияли двигатели сочленителей – будто разом зажглись два миниатюрных солнца и залили резким светом ландшафт. Кратеры и ущелья вдруг обрели преувеличенную рельефность, и в этом беспощадном сиянии планета и впрямь казалась искусственной, будто ее создатели перестарались, пытаясь представить Цербер пассивной жертвой многотысячелетней метеоритной бомбардировки.
Дисплей браслета показывал картинку, поступавшую с обращенных вниз камер «Плацдарма». Они образовывали кольца, которые располагались на корпусе в нескольких сотнях метров друг от друга и были разбросаны по всей четырехкилометровой длине корабля. Таким образом, как бы глубоко конус ни воткнулся в планету, часть камер останется над ней. Сейчас Вольева пыталась заглянуть под кору Цербера сквозь еще не затянувшуюся рану, нанесенную пушками из тайного склада.
Силвест не солгал.
Там, внизу, находилось нечто огромное, органическое, похожее на скопление гигантских труб или клубок колоссальных змей. Жар недавней атаки уже ослаб, и, хотя из дыры все еще валили серые клубы, Вольева предположила, что их порождает скорее горящий металл, нежели расплавленные кристаллические породы. Ни одна из змееподобных труб не шевелилась, их серебристые сегментированные бока были покрыты черными пятнами ожогов и рваными пробоинами шириной в сотни метров, откуда вырывались наружу пучки более тонких «змеек».
Вольева не знала, получил ли Цербер смертельную рану или всего лишь царапину, которая заживет через несколько дней. И это непонимание внушало страх. Илиа бросила вызов чему-то совершенно чуждому, неизвестному – и, возможно, непознаваемому.
А вскоре инопланетное существо ответило ударом на удар. Когда это произошло, Вольева подпрыгнула в кресле, хотя и разум ее, и чувства были наготове. «Плацдарм» в этот момент находился всего в двух километрах от поверхности Цербера, то есть на расстоянии примерно в половину длины конуса.
Действие разворачивалось настолько стремительно, что с трудом воспринималось зрением. Между двумя ничтожно малыми мгновениями «кора» изменилась. Вокруг пробоины почти километрового диаметра образовались концентрические кольца серых бугров, этакие огромные волдыри. Едва Вольева успела их заметить, как они лопнули, исторгнув сонмы мелких и мельчайших серебристых предметов, которые устремились к «Плацдарму» искрящимися роями светляков.
Илиа не знала, что это: комочки антиматерии, или крошечные ракеты со сверхмощными боеголовками, или капсулы с вирусами, или миниатюрные пушечные батареи. Она понимала одно: эти рои несут гибель ее детищу.
– Ну, – шептала она. – Ну же…
Ей не пришлось разочароваться. Возможно, по другому счету было бы лучше, если бы созданное ею оружие моментально прекратило свое существование, но в этом случае Илиа лишилась бы огромного удовольствия наблюдать, как «Плацдарм» отражает нападение. Боевые системы, расположенные вокруг «кормы», нащупывали лазерными и бозерными лучами каждый сверкающий уголек задолго до того, как тому удавалось коснуться конической гипералмазной брони.
Звездолет-снаряд увеличил скорость, преодолев оставшиеся два километра за треть минуты. Кора вокруг пробоины рябила и полыхала от его попаданий. На корпусе «Плацдарма» тоже появлялись небольшие воронки, достигавшие его «споры» взрывались, давая розовые вспышки, но это не наносило ущерба боевым качествам корабля. Острая как игла вершина конуса уже прошила кору, угодив точно в центр отверстия.
Бежали секунды, «Плацдарм» уже задевал края дыры. Кора крошилась и рвалась, от пробоины радиально разбегались линии новых разломов. Каменные «волдыри» все еще выплевывали свои «споры», но теперь уже на бо́льших расстояниях от «раны», как будто механизмы, питавшие их, были повреждены или истощили свои запасы. «Плацдарм» погрузился в недра Цербера уже на сотни метров, от него разбегались ударные волны, корпус содрогались по всей длине. Пьезоэлектрические буферные кристаллы, которые Вольева внедрила в корпус, смягчали удары, превращая его энергию в тепловую, которая передавалась вооружению «Плацдарма».
– Скажи, что мы побеждаем! – молил Силвест. – Ради бога, подтверди, что у нас получается!
Вольева считывала данные, поступавшие на браслет. На какое-то время антагонизм между ней и Силвестом бесследно исчез, осталось лишь присущее обоим любопытство.
– Вроде получается, – ответила она. – «Плацдарм» уже пробился на километр. Он двигается с постоянной скоростью километр за девяносто секунд. Тяга двигателей доведена до максимума – там огромное механическое сопротивление…
– Через что он проходит?
– Не знаю. Судя по данным Алисии, искусственная кора имеет толщину порядка полукилометра, но в оболочке нашего снаряда слишком мало датчиков – они бы ослабили его сопротивляемость кибернетическим видам оружия.
То, что поступало с бортовых камер «Плацдарма» в рубку «Ностальгии по бесконечности», было похоже на абстрактную композицию: половина конуса «вверх ногами» на голой серой поверхности. Эту поверхность корчат судороги, «волдыри» мечут свои «споры» во всех направлениях, будто их механизмы целенаведения сошли с ума. «Плацдарм» замедлял свое продвижение, и, хотя вся сцена разыгрывалась в полной тишине, Вольева вполне могла вообразить оглушительный треск ломаемого камня и металла. Именно это услышала бы она, будь на Цербере атмосфера, способная передавать звуки, и будь у корабля органы слуха, которые не оглохли бы от чудовищного грохота.
Браслет сообщил, что давление на острие конуса сильно понизилось, как будто корабль-снаряд пробился сквозь кору и встретил пустоту под ней.
Спуск снова замедлился.
На дисплее браслета заплясали черепа со скрещенными костями – символы означали, что «Плацдарм» подвергся новой мощной атаке молекулярного оружия. Вольева ожидала именно этого. Вот уже антитела просачиваются сквозь защитную оболочку, встречая и нейтрализуя инопланетных врагов…
Медленнее… еще медленнее… Полная остановка.
Глубина проникновения близка к расчетной. Километр с третью конуса торчит над растрескавшейся поверхностью Цербера; это похоже на верхнюю часть какого-то гигантского фортификационного сооружения. Кормовые орудия «Плацдарма» все еще палят по «огневым точкам», расположенным вокруг невидимого сейчас кратера, но ответные рои «спор» теперь приходят с расстояния в несколько десятков километров. Понятно, что явной угрозы они не представляют, разве что сама кора окажется способной на быструю регенерацию.
В ближайшие минуты «Плацдарм» постарается надежно заякориться, закрепить достигнутый успех. Он будет анализировать молекулярное оружие противника и вырабатывать средства противодействия.
«Плацдарм» не посрамил своего творца.
Вольева развернула кресло так, чтобы сидеть лицом к остальным, и вдруг заметила – спустя целую вечность, – что все еще держит в руке пистолет.
