Силвест подошел к секретеру, чтобы вынуть карту.
– Подожди! – взвизгнул Кэл, простирая руки. – Хочешь услышать мой совет?
– Наконец-то мы подошли к сути.
– Ты не можешь позволить, чтобы Жирардо одержал верх. Даже если мятеж неотвратим, тебе следует вернуться в Кювье. Там соберешь те небольшие силы, которые еще верны тебе.
Силвест поглядел в окно, на площадку с шурфами. По отвалам двигались тени – люди бросали работу и бесшумно прятались в своем единственном убежище – втором вездеходе.
– Возможно, это самая важная находка из всех сделанных на этой планете.
– И не исключено, что тебе придется ею пожертвовать. Если сумеешь обуздать Жирардо, у тебя появится роскошный шанс вернуться и выкопать обелиск. Если Жирардо победит – тогда все, что ты здесь найдешь, не будет стоить ломаного гроша.
– Знаю, – ответил Силвест.
На какой-то момент вражда между ними как будто прекратилась. Суждения у Кэлвина здравые, глупо притворяться, что это не так.
– Значит, ты последуешь моему совету?
Силвест положил ладонь на секретер, собираясь вынуть карту.
– Я подумаю об этом.
Глава вторая
На борту корабля-субсветовика, межзвездное пространство, год 2543-й
«При общении с мертвецами, – подумала триумвир Илиа Вольева, – самое сложное в том, что они не понимают, когда им следует заткнуться».
Она только что перешла из рубки в лифт; восемнадцать часов непрерывных консультаций с симами людей, в отдаленном прошлом живших на этом корабле, вымотали ее до крайности. Илиа пыталась всеми правдами и неправдами вытянуть из них какие-нибудь сведения о тайном оружейном складе. Работа была неимоверно тяжелая, в частности, потому, что некоторые из старейших бета-копий не говорили на современном норте, а программа, «одушевлявшая» их, по каким-то непонятным причинам отказывалась переводить. Во время допроса Вольева непрерывно курила, ломая голову над особенностями грамматики среднего норта, и даже теперь не могла не наполнять легкие дымом. Да и как тут не курить, если от долгого пребывания в неподвижной позе жутко разнылась спина? Кондиционер в лифте работал из рук вон плохо, кабина через считаные секунды заполнилась густым дымом.
Вольева подтянула кверху обшлаг кожаной куртки с шерстяной подкладкой и сказала в браслет, болтавшийся на тонкой руке:
– Капитанский уровень.
Фраза немедленно была переадресована «Ностальгии по бесконечности», и корабль тут же поручил микроскопической части самую примитивную задачу – очистку воздуха в лифте. Мгновение, и кабина рванулась вниз.
– Желаете музыкальное сопровождение в пути?
– Нет. И ты мог бы уже запомнить по тысячам предыдущих поездок, что мне нужно только одно – тишина. Заткнись и дай подумать.
Она спускалась по главной оси корабля – четырехкилометровой шахте, которая проходила через весь корабль, сверху донизу. Вольева вошла в лифт почти у верхнего устья шахты (ей было точно известно о существовании тысяча пятидесяти уровней, или дистриктов) и теперь снижалась со скоростью около десяти уровней в секунду. Стенки у лифта были стеклянные, удерживался он на весу силой какого-то поля, и время от времени гладкая внутренняя обшивка шахты тоже становилась прозрачной, позволяя определять положение кабины без помощи схемы корабля.
Сейчас Илиа продвигалась сквозь лесные заросли: то были ярусы садовых растений, одичавших без ухода и уже гибнущих из-за того, что ультрафиолетовые лампы, имитировавшие солнечный свет, почти все перегорели и никто не позаботился их заменить. Заросли кончились, а ниже восьмисотого этажа пошли обширные помещения, где когда-то жила и отдыхала команда, насчитывавшая несколько тысяч человек. Еще ниже помещались громадные и неподвижные теперь машины, которые в былые времена обеспечивали вращение жилых секций и неподвижность подсобных. Потом лифт проехал мимо уровней с криогенными капсулами для нескольких тысяч «спящих». Теперь таковых там не наблюдалось.
Вольева находилась уже на километр ниже отправной точки, но бортовое давление воздуха не изменилось, поскольку его поддерживала одна из тех редких систем жизнеобеспечения, которые еще продолжали нормально функционировать. Все же какой-то атавистический инстинкт подсказывал Вольевой, что при столь быстром спуске должно бы закладывать уши.
– Атриум, – произнес лифт, имея в виду уже давно не используемую часть былого великолепия. – На этом уровне вы можете чудесно отдохнуть и развлечься.
– Как заманчиво!
– Прошу пояснить.
– Поясняю: ты плохо представляешь себе, что такое отдых. Если, конечно, не считаешь таковым постоянное пребывание в скафандре высшей защиты и последующую противорадиационную терапию, от которой у тебя выворачивает кишки. Лично мне это отнюдь не кажется приятным времяпрепровождением.
– Прошу пояснить.
– Ладно, забудь, – вздохнула триумвир.
Еще километр помещений с сильно пониженным атмосферным давлением. Вольева чувствовала, как уменьшается ее вес, и понимала, что пролетает мимо двигателей, вынесенных за пределы корпуса корабля и укрепленных там на элегантно изогнутых стойках. Своими широко разинутыми пастями двигатели всасывали ничтожно малые количества межзвездного водорода, а затем подвергали его непостижимым процессам переработки. Никто, даже Вольева, не пытался узнать, как работают машины сочленителей. Работают, и слава богу. Еще важно, что они излучают устойчивое мягкое сияние из каких-то необычных элементарных частиц. Бо́льшая часть этой радиации поглощается защитным покрытием корпуса, но кое-что проникает и внутрь. Вот почему лифт здесь заметно разогнался. Когда опасность миновала, он понизил скорость до прежней.
Было уже пройдено почти две трети пути. Оставшуюся часть Вольева знала лучше, чем другие члены команды: Садзаки, Хегази и остальные не забирались так глубоко без крайне важной причины. Да и можно ли их за это упрекнуть? Ведь чем ниже спускаешься, тем ближе ты к капитану. Лишь ее одну не пугала мысль об этом сближении.
Она не только не боялась этой части корабля, но даже превратила ее в свое царство. Нередко Илиа выходила на уровне 612, добиралась до «Паука» и, выведя его за пределы корпуса, слушала голоса призраков, обитающих в бескрайных межзвездных просторах. Как же хочется проделать это и сейчас! Но у нее срочная работа – специальное задание, а призраки всегда к ее услугам, куда они денутся!
На пятисотом уровне мимо пронесся центральный артиллерийский пост. Вольева даже успела вспомнить о связанных с ним проблемах. Пришлось побороться с искушением перейти туда и кое-что выяснить. Но вот ЦАП исчез; теперь Вольева пролетала мимо помещения, где находился тайный склад – одна из капсул внутри корабля, где давление было на нуле.
Это помещение было гигантским, с максимальной шириной, почти полкилометра. Сейчас там царила темнота, так что Вольевой пришлось вспоминать, где расположено содержимое. Это было не слишком трудно. Хотя многие вопросы, касавшиеся происхождения и назначения этих механизмов, так и оставались без ответа, Вольева знала их местонахождение и форму так же хорошо, как слепой знает мебель в своей спальне. Даже в лифте она легко представляла себе, как протягивает руку и касается гладкой поверхности ближайшего орудия, просто чтобы увериться в его существовании. С тех пор как Вольева вошла в триумвират, она почти все свободное время отдавала изучению этих машин и все же не могла сказать, что привыкла к ним. Приходя сюда, она нервничала, как на первом свидании, понимая, что знает о них совсем чуть-чуть, а если копнуть глубже, сложившиеся представления того и гляди разлетятся вдребезги.