– Она ошибается. Ваша затея не сработает. Я контролирую не только оружие на тайном складе.
– Признаешься, стало быть?
– А зачем отрицать? – Мадемуазель гордо улыбнулась. – Ты же помнишь, на тайном складе я оставила свою аватару. Так вот, аватара сейчас контролирует весь склад. И я уже никак не могу влиять на ее действия. Она столь же далека от меня, как я далека от своего оригинала, оставшегося на Йеллоустоне.
Лифт замедлил ход. Вольева анализировала мелкие цифры, быстро сменявшие друг друга на браслете. Упрощенная голограмма показывала шаттл, продвигавшийся вдоль корпуса корабля, – крошечная рыба-прилипала на гладком боку гигантской акулы.
– Но ведь ты отдаешь аватаре приказы, – сказала Хоури. – Ты же должна знать, что она затевает?
– Мой приказ был крайне прост. Если ЦАП отдаст в распоряжение аватары любую систему, посредством которой можно ускорить выполнение нашей миссии, то аватара обязана произвести действия, ускоряющие выполнение нашей миссии.
Хоури замотала головой – она не поверила ни единому слову Мадемуазели.
– А я-то думала, ты хочешь, чтобы я убила Силвеста!
– Это оружие может справиться с данной задачей куда быстрее, чем я предполагала раньше.
– Нет! – крикнула Хоури, когда смысл слов Мадемуазели проник в ее сознание. – Ты не посмеешь уничтожить целую планету, чтобы убить одного-единственного человека!
– Да неужто в нас заговорила совесть? – Мадемуазель скорбно покачала головой и надула губки. – А ведь раньше насчет Силвеста мы никаких сожалений не выказывали. Так почему же смерть других людей так волнует тебя? Это же всего лишь вопрос статистики.
– Это просто… – Хоури замялась, сообразив, что ее слова никак не подействуют на Мадемуазель. – Просто не по-человечески. Конечно, тебе этого не понять.
Кабина лифта остановилась, дверь распахнулась, открыв вид на полузатопленный проход к ЦАПу. Хоури чуть замешкалась, чтобы собраться с мыслями. С момента начала спуска она страдала от головной боли, какой раньше и представить себе не могла. Сейчас боль вроде пошла на спад, но совершенно не хотелось думать о том, чем она могла быть вызвана.
– Быстро, – скомандовала Вольева. – Выходи!
– А чего не понять тебе, – сказала Мадемуазель, – так это причину, по которой я готова тратить силы на уничтожение этой колонии, чтобы быть уверенной в смерти одного-единственного человека.
Хоури последовала за Вольевой, ее сапоги по колено ушли в вонючую слизь.
– Ты чертовски права, этого я не понимаю. Но даже если пойму, все равно постараюсь остановить тебя.
– Вряд ли, Хоури, – если узнаешь все факты. Пожалуй, даже торопить меня станешь.
– Тогда ты сделала ошибку, утаив от меня важную информацию.
Они пробирались из одного полузатопленного помещения в другое, открывая задраенные люки. В жиже колыхались крысиные трупики: когда уровень воды в отсеках выравнивался, течение вымыло уборщиц из щелей, куда они забились, чтобы умереть.
– Где шаттл?
– Остановлен у шлюза, – ответила Вольева, оборачиваясь, чтобы взглянуть в лицо Хоури. – А боевая машина еще не вылезла.
– Значит ли это, что мы побеждаем?
– Это значит, что еще держимся. Я хочу, чтобы ты поскорее заняла кресло в ЦАПе.
Мадемуазель исчезла, но ее бестелесный голос все еще звучал, хотя эха в этих загаженных коридорах он не будил.
– Ничего у вас не получится. Все системы в ЦАПе контролирую я. Так что ваше присутствие там более чем бессмысленно.
– Если это так, почему ты стараешься отговорить меня от посещения ЦАПа?
Мадемуазель промолчала.
Еще две переборки, и вот они уже в том месте, откуда открываются двери в ЦАП. Сюда женщины добрались бегом, но теперь пришлось ждать, пока по наклону не стечет слизь из коридора.
Вольева нахмурилась:
– Что-то не так.
– Что именно?
– А ты не слышишь? Дикий шум! – Она склонила голову набок, напрягая слух. – И этот бардак творится в ЦАПе!
Теперь Хоури и сама услышала. Это был высокий механический гул, будто пошла вразнос древняя промышленная машина.
– Что это?
– Не знаю. – Помолчав, Вольева добавила: – Впрочем, на деюсь, это не то, что я думаю. Идем!
Илиа вытянулась и открыла лючок, расположенный прямо над ее головой. Дождь «корабельной слизи» хлынул на плечи женщин, лестница из легкого металла упала к их ногам. Машинный скрежет многократно усилился. Теперь уже не приходилось сомневаться: источник шума находится в ЦАПе. Там были включены мощные лампы, но освещение казалось неустойчивым, будто в отсеке двигалось нечто огромное, время от времени заслоняя осветительные приборы. И что бы это ни было, перемещалось оно с большой скоростью.
– Илиа, – сказала Хоури, – что-то мне это не нравится.
– Ты в своем мнении не одинока.
Снова зачирикал браслет Вольевой. Та было наклонилась, чтобы получше рассмотреть его, но тут вселенский гром сотряс корабль от кормы до носа. Женщины плюхнулись на пол и заскользили по нему. Хоури уже почти удалось подняться, когда новая волна «корабельной слизи» подкосила ее. Некоторое время она глотала эту слизь – нечто наиболее близкое к дерьму из всего испробованного на ее трудном веку. Вольева схватила ее за локти и помогла встать. Ана кашляла и изо всех сил отплевывалась от слизи, но избавиться от мерзкого вкуса было невозможно.
Браслет Вольевой уже снова светился в красном режиме.
– Какого черта…
– Шаттл! – воскликнула Вольева. – Мы его только что потеряли!
– Что?
– В смысле, он взорвался, – закашлялась Вольева. С ее лица лилась слизь – ей и самой пришлось хлебнуть этой дряни. – Как я поняла, пушке с тайного склада даже не пришлось спихивать его со своей дороги. Все сделало обычное корабельное вооружение – просто расстреляло шаттл.
Невыносимый шум наверху все еще продолжался.
– Все еще хочешь, чтобы я туда пошла?
Вольева кивнула:
– И немедленно. Посадить тебя в кресло – это все, что я сейчас могу предпринять. Не бойся, я буду рядом.
– Нет, ты только послушай ее, – внезапно прорезался голос Мадемуазели. – Как всегда, заставляет тебя сделать то, для чего у самой кишка тонка!
– У нее же нет имплантатов! – во весь голос выкрикнула Хоури.
– Что ты говоришь? – с недоумением спросила Вольева.
– Ничего. – Хоури поставила ногу на нижнюю ступеньку. – Просто послала одну старинную подружку ко всем чертям.
Подошва тут же соскользнула с покрытого слизью железа. Еще одна попытка. Хоури нашла, за что ухватиться, и поставила на ступеньку другую ногу. Ее голова почти достигла узкого лаза, ведущего в ЦАП, до которого оставалось еще метра два.
