У меня сердце в пятки ушло. Не успеть Ларисе заказ прописать. Звук открывающейся двери, голоса, щебетание Ларисы. Я на клиента внимания не обращала, все прислушивалась, как там?
На удивление все было тихо и спокойно.
По окончании заказа проводив мужчину, я не пошла на кухню, где хозяева с Ларисой сидели. Развила бурную деятельность по уборке комнаты. Лишь бы с хозяевами не разговаривать.
Мало ли что? Я ведь не знаю, что там им Лариса сказала. Не хотелось ее версию портить.
Когда хозяева ушли, с немым вопросом в глазах я кинулась на кухню.
Поняв меня без слов, Лариса начала:
– Спокойно, ничего не случилось.
Нас спасла интуиция. Оказывается, когда я ушла на заказ, Лариса сидела над листком и думала, записать его или нет. Решила записать, потому как сегодня мы уже себе на хлеб с маслом заработали.
Самое смешное, что, когда пришли хозяева, она испугалась. Чего, спрашивается?
Видимо, просто нечистая совесть сказалась.
Говорит, открываю дверь и чувствую, что виноватой выгляжу, глаза бегают. Выкрутилась, списав свое смущение на только что помытую голову.
Неловко, мол, без прически да с мокрыми волосами.
Но хозяева невербалику четко прочитали. Не успели на кухню зайти, сразу к записям кинулись. А там черным по белому все прописано.
Мы с Ларисой только легким испугом отделались.
В «Руси», когда старших убрали, мы работали по принципу 50 на 50. За какую сумму идешь, ровно половину от нее отдаешь охране. Причем ценник мог варьироваться от 2000 за час до 3000 и выше.
Девочкам, понятное дело, хотелось отдавать меньше.
Охрана в качестве проверки спокойно могла заговорить с клиентом на тему: «Не дороговаты ли нынче проститутки?» Дабы узнать, не обманываем ли мы их, сообщая меньшую сумму.
Еще мы должны были позвонить из номера и сообщить, на сколько по времени мы остаемся и за какую сумму. Выглядело это так:
– Я в 316, на два часика, со скидкой за 5 тысяч.
Подразумевалось, что звоним мы при клиенте, поэтому говорим правду. Не станем же мы, взяв 6 тысяч, тут же при человеке врать, что взяли с него только пятерку.
В таком случае мы просто старались сразу отправить клиента мыться в ванную и звонили в его отсутствие. Деньги лишними не бывают.
В «Октябрьской», пока камеры не поставили, некоторые особо ушлые девочки, пользуясь величиной гостиницы и многочисленностью рабочего состава, успевали сходить на заказ в номер, нигде этот заказ не фиксируя. Делалось это быстро (минут 20) и только в тех номерах, которые «этажерками» не простреливались. А таких номеров было предостаточно.
На вопрос: «Где ты была, почему я тебя в баре не видел?» – всегда можно было выдать массу вариантов. Была в бильярде, ходила в дальний туалет, в баре на четвертом сидела с мужиком, но он, скотина, не повелся, только время на него свое потратила.
Сутенеры у нас были ленивые, выползали из нашего номера редко, поэтому первый случай, когда девочку поймали за руку, случился только тогда, когда были установлены камеры. Пришлось Катерине для заглаживания вины им новый телевизор купить.
Сутенеры, в свою очередь, обманывали хозяев. В сговоре с администратором, которая занималась прозвонкой и записью заказов, они точно так же, как и в салоне, не прописывали отработанные заказы.
Девочкам об этом знать не полагалось, они только свои деньги получали.
Поэтому довольно часто хозяевам приходилось ночи напролет сидеть с сутиками в номере. Контролировать процесс. Заходишь иногда в номер, а там народу битком. И Олег-Билл, и Стас, тут же на диванчике Игорь Ерняй (главный) лежит.
Все понятно, опять Олег со Стасом до фига денег потырили. Допрыгались. Вот сидите теперь с Ерняем.
В «Охте» у нас старшей не имелось. Деньги мы платили не за час, а за «ходку». Сидели мы в баре на втором этаже, а охрана внизу на первом. Естественно, такое положение вещей усложняло контроль над нами.
Поэтому примерно раз в полчаса кто-нибудь из охранников поднимался в бар, на нас посмотреть. Если тебя не видно, значит, ты поднялась наверх к клиенту.
Эта система контроля не была совершенной, так как, если ты спустилась после одного клиента и сразу ушла с другим, охрана могла и не догадываться, что ты спускалась.
Мы не наглели, потому что не были уверены, а не закладывают ли нас бармены.
Припоминаю случай, когда не заплатила за ходку, будучи в полной уверенности, что о ней не знают.
В конце смены, перед уходом я спустилась в фойе к охраннику (другие уже спали). Мы отошли в сторонку, и я уже достала три тысячные купюры (за две «ходки»), вложенные одна в другую и сложенные вдвое.
Так, что не было видно количество бумажек. Это не специально, просто они у меня так уже лежали.
Охранник увидел несколько тысячных и достал из кармана пятьсот рублей.
Глядя на эти деньги, я понимаю, что он мне сдачу приготовил. Значит, уверен, что я только один раз сегодня поработала.
Вообще, я редко проявляю быструю сообразительность, да еще и связанную с действием. Но тут я даже и подумать не успела, мое тело сделало все за меня.
Глядя ему за спину, я охнула и сунула деньги обратно к себе в сумку. Охранник обернулся посмотреть, что же меня смутило. Когда, ничего не узрев, он повернулся ко мне, я уже держала в руках две тысячные купюры.
Со словами: «Совсем уже нервы не в порядке» – я отдала ему деньги, не забыв взять сдачу.
Может, он что-то и заподозрил, не знаю. За руку меня не поймали, претензий не высказали.
Главный приз за звание параноика получает товарищ Ерепелицин из «Нептуна».
Вот уж кто девчонкам не доверял!
Правильно делал, конечно. Интуиция его не обманывала. Вот только, вместо того чтобы пытаться поймать нас на вранье, лучше бы подумал, почему мы это делаем.
Забирал больше 60 процентов, ничего не делая, и хотел, чтобы мы за работу только 40 процентов получали.
Повышать ценник запрещал. Мол, тогда клиентов мало будет.
Однако догадывался, что его инструкции не выполняются.
Когда я еще только пришла, мне девочки сразу сказали:
– Ерепелицин может своих мужиков подсылать, дабы выяснить, какую цену мы говорим. Поэтому, если возникает подозрение, называй установленный ценник. Не накручивай.
Проверки пришлось ждать недолго.
Мы с Наташей валялись на диванчиках, благо в баре стояла тишина, и народа не предвиделось. Заезда не было, постояльцев жило мало.
Вдруг, как в сказке, открываются двери фойе, и к нам прямиком направляются два молодых человека. Сразу же подсели к нам. Заговорили.
